Что же все-таки происходит с нашим кино? Говорили, оно умерло, его больше нет. Три года назад даже появился такой фестиваль - "Киношок". Шоком было уже то, что отечественные фильмы еще снимаются и их можно смотреть. Да и сам фестиваль выглядел странно: жюри заседало в бассейне, пресс-конференции устраивались в сумасшедшем доме. Казалось, кинематографисты не знают, что бы еще сделать, чтобы привлечь интерес к своему искусству. Но вот в эти дни фестиваль проходит уже в третий раз. И снова в Анапе показывают свежие отечественные фильмы. Как показывают их и в Сочи, и в Канне, а иной раз даже по телевизору и даже в кинотеатре. "Кино действительно пережило шок, - считает "киношоковец", президент российской киноакадемии "Ника" Виктор МЕРЕЖКО, - но не погибло и постепенно выходит из кризиса."
- В эти несколько лет тяжело пришлось кинематографистам. А как, интересно, пережили бы их ваши герои?
- По-разному. Ну, например, "Родня", Мордюкова - она ездила бы в Турцию, прятала бы себе в трусы доллары, возила бы сюда баулы, материла кавказцев, дралась бы с ними. Или Гундарева - гражданка Никанорова. Нет, в политику она не пошла бы. Но, может, сделала бы первый кооператив у себя на селе.
- А герой Олега Янковского? - Я как раз собираюсь года через два-три написать сценарий - продолжение "Полетов во сне и наяву". Герой Янковского станет бомжем. Потому что при его инфантильности он не может стать благополучным в наше время. Он слишком не боец. Как тот же Юматов, с которым я близко дружу, он выстрелил в дворника не но пьянке. Просто его не снимали. Человек, который юнгой в войну служил, оказался никому не нужен. Он не в него стрелял, а скорее в себя.
- Как же вышло, что долгожданная свобода обернулась для кино драмой?
-То, что произошло, начиналось на пятом "революционном" съезде кинематографистов. Раньше мы .называли его так с гордостью, теперь - иронически и с сожалением. Тогда мы считали себя победителями: мы освободились от старшего поколения и могли делать то, что хотим. Но по прошествии нескольких лет понимаешь, что это было началом разрушения кино вообще. Тогда были отторгнуты золотые кадры: Бондарчук, Кулиджанов, Ростоцкий, Матвеев, Озеров. Их творчески убили.
А у людей моего поколения, кому за 50 - своя драма. Потому что мы привыкли быть иждивенцами. Мы требовали: "Дайте нам свободу! А деньги мы сами найдем..." Иностранцы мне тогда еще говорили, что мы дураки, потому что найти деньги гораздо труднее, чем вычеркнуть крамольную строчку. Не хочу называть имена, но я знаю очень известных наших режиссеров, которые ненавидели, как все мы, цензуру, редакторов, требовали свободы. И вдруг теперь эти люди мне говорят: "Да не хочу я вашей свободы! Верните мне советскую власть! Лучше я буду терпеть указания чиновников. Унизительно такому мастеру, как я, бегать по нуворишам и клянчить деньги. Не могу - я повешусь!"
- Но разве проблема в одних деньгах? Фильмы продолжают снимать, но сколько за эти годы вы видели хороших картин?
- "Ургу" Михалкова... Нет, мало. Очень мало. Это, конечно, еще и отчаянный творческий кризис. У человека, который поставлен в жесткие условия, крепче мышцы и тверже шаг. Он будет дольше жить и красивее жить. А если вам говорят: "Делайте, что хотите: пейте, спите, сколько влезет..."- вы превращаетесь в квашню. Поэтому оказывается, что при несвободе снималась мировая классика: Тарковский, Параджанов, Климов - а за последние 7 - 8 лет нельзя вспомнить и пяти картин, которые бы так прогремели.
- И то, что сделано, тоже никто не видит.
- Мы сами разрушили отлаженную систему проката. Казалось, что тоталитарный советский прокат нам не нужен. А выяснилось, что прокат в принципе тоталитарен. И американский - вершина тоталитаризма. Они покупают весь мир деньгами, идеями, качеством и заставляют смотреть свои фильмы. Как заставляла и советская власть. Она не такая уж дура была. Вспомните: запрещалось материться на экране, запрещалось показывать жестокость. Было столько-то детских фильмов, столько-то комедий, столько-то мелодрам. Это по сути была борьба за соблюдение жанров и борьба за зрителя. А мы отказались от тоталитарной советской системы и тут же попали под "обстрел" американцев. Это ведь не только в кино происходит.
- То есть, как многие революционеры, вы оказались слишком наивными?
- Мы оказались глупыми разрушителями, не способными просчитать ситуацию.
- Но при всем том вы не безработный, пишете и для наших, и для Запада. Вам, стало быть, свобода пришлась на руку?
- Это одно название. Цензура денег намного жестче. Она включает в себя и идеологическую цензуру, и цензуру бизнеса. На Западе она беспощадная. Вот мы с Кончаловским писали сценарий для американцев. Нам говорили: "Герои должны быть такими, это должно быть так, обязательно хеппи-энд." И потом мы получили еще три страницы поправок. У меня в годы "застоя" вышло почти 30 фильмов, и я уверяю вас, эта цензура пострашнее, чем была в Госкино. Да, "Полеты во сне и наяву", например, подвергались цензуре, но чего от меня требовали? Вычеркнуть какую-нибудь строчку, убрать ругательство. Меня корили: "Что у тебя за положительный герой?" Но фильм вышел. А напиши я его сейчас, он так бы и пролежал у меня в столе.
- Вы миритесь с этим и даже сказали, что собираетесь снимать продолжение?
- Продолжение - когда кино встанет на ноги.
- Но откуда уверенность, что это произойдет?
- Уже происходит. Просто мы вышли из парника. Но это еще не смерть кино. Да, растерялись, да, много наворотили. Я уверен, лет через пять оно реанимируется, и будут хорошие отечественные прокатные фильмы. Приходит молодежь. И то, что нами воспринимается как трагедия, для них - нормальные условия жизни. Они рассчитывают не на субсидии, а только на себя. С другой стороны, правительство начинает поддерживать кино, поняв наконец, что это - идеология. Вспомните, сколько лет М. Ульянов или Е. Леонов были у нас лицами государства. И оно пользовалось этим! Но еще важнее, что появляются новые продюсеры. Раньше мне говорили: "Нам нужно заработать денег и поскорее." А вот сейчас я работаю с молодыми продюсерами, и они хотят: первое, чтобы было интересно зрителю, и второе, чтобы это было нравственно. "Мы хотим, - говорят они, - чтобы люди посмотрели и сказали нам спасибо". И вот это вселяет в меня надежду.
Беседовал Олег ГОРЯЧЕВ.
Валерий Тодоровский. Крестный отец русского сериала