Представлять Артема ТРОИЦКОГО не нужно. Это все равно что представлять почтенной публике рок-музыку.
- Я ВСЕГДА считал себя современным классиком. С этим ощущением и начал писать свои труды в возрасте 19 лет. Думаю, что после моей смерти их оценят, наконец-то, по-настоящему! Все-таки ссылки в дипломных и курсовых работах студентов - это еще не все, чего я заслуживаю.
А если серьезно, полагаю, что труды мои будут забыты напрочь уже в ближайшее время. И мне странно, что до сих пор еще кто-то вспоминает их, представляют меня как музыкального критика, автора или журналиста. По-моему, сейчас я уже известен больше как телеведущий...
О СЕБЕ, ЛЮБИМОМ...
А СУЩЕСТВОВАЛ БЫ вообще русский рок, не будь этого вальяжного, снобоватого на вид, такого "не русского" Троицкого? Наверное, да. А уж рок западный-то точно. Но только на Западе, там. Существовал бы и наш, но только "редкая птица" долетала бы до середины Днепра, то бишь до по-настоящему большой аудитории. Такой человек должен был появиться. Его просто следовало "придумать", отыскать. И корреспондентке журнала "Ровесник" подвернулся Троицкий, который вел в те времена первую в Москве дискотеку. Так он стал первым и на журнальных страницах, начав уже посредством слова знакомить нашу изголодавшуюся публику с "буржуазной заразой".
- Мое чувство протеста против официальной культуры шло не от неприятия коммунистической доктрины. Скорее это было снобистско- эстетское чувство. Я так же не выносил и некоторых проявлений контркультуры. Помню, как однажды я угодил в Эстонию, в один из лагерей хиппи. Это был идеологически строгий лагерь. Палатки в лесу, "общий котел". И когда они потребовали, чтобы я, как все, начал делать какие-то фенечки, продавать их на рынке и попрошайничать, я сказал им: "А пошли бы вы к черту!", - и мы расстались.
Мне просто казалось абсолютно глупым, уродливым и немодным то, что творилось в официальной культуре. Я не воевал с коммунизмом. Просто это была плохая музыка с тупыми аранжировками, недостойная, как я считал, просвещенного человека, подпитываемого информацией Запада.
Я и пытался изо всех сил эту подпитку, как из пульверизатора, распылить повсюду. Когда на съезде комсомола в начале 80-х годов говорили, что Троицкий - агент ЦРУ, который поставлен спецслужбами для того, чтобы расшатывать устои и портить нашу молодежь, это, в общем, было справедливо...
О ТУСОВКЕ
НУЖНО отдать должное - план удался на славу... Не без гордости говорит Троицкий о том, что благодаря его стараниям в России стал популярен Том Уэйтс, еще о нескольких культах, которые "его рук дело". Не мог он пройти, конечно, и мимо отечественного рока. Когда рок - этот "узник" - выбрался, наконец, из подвалов, за руку его поддерживал провожатый - Троицкий.
- В ортодоксальных роковых кругах я никогда не считался человеком стопроцентно своим. Рок-н-ролл предполагает определенный стиль жизни, к которому у меня было отношение довольно отстраненное. Считалось, что Троицкий сноб, Троицкий не пьет портвейн. Я действительно никогда не любил пить, не употреблял наркотики. Мне казалось, что рок-н-ролл - это еще недостаточно серьезное основание для того, чтобы калечить себе здоровье, отказывать в каком-то ненавязчивом буржуазном комфорте. А многие тогда просто не мыслили рок-н-ролла вне какой-то заматерелой контркультурной, патлато-алкогольно-кухонной паршивости.
Были, конечно, исполнители, к которым я испытывал некую творческую, эстетскую влюбленность. И поскольку все эти люди были талантливы (я очень люблю талантливых людей и считаю, что у меня довольно неплохая интуиция в этом смысле), то до тех пор, пока они не умирали или не сжигали этот талант с помощью алкоголя, наркотиков, денег, я оставался с ними. Например, это Вася Шумов, Петр Мамонов, Жанна Агузарова, это покойный Башлачев - люди, которых я ценил и ценю. Но бывали и бурные внезапные романы с последующим ненавязчивым размежеванием. Типичный пример - Гребенщиков, а до него - Макаревич. Это люди тоже способные, милые, интеллигентные, но их загадка для меня исчерпана полностью.
О МУЗЫКЕ
НАЗВАТЬ Троицкого "певцом русского рока" сегодня никак не удается. Недаром его книга "Рок в Союзе" заканчивается словами: "Нетрудно заметить, что рок-н-ролл жив. ПРАКТИЧЕСКИ". Удивительно, с какой легкостью музыкальный критик поставил на роке свою точку. И с безжалостностью. Может быть, эта безжалостность и позволяет Артему Троицкому сегодня не быть музейной мумией, а работать и чувствовать себя в сегодняшнем времени абсолютно органично.
- Теперь наша рок-музыка - это какое-то разлапистое образование, наполовину коммерческое, наполовину подростковое, на какую-то десятую часть нацистское. И процентов девяносто теперешнего российского рок-н-ролла мне в лучшем случае неинтересны, а в худшем - просто омерзительны. Так что я не хочу, чтобы меня считали каким- то рок-человеком.
Я без всякого снобизма отношусь к теперешним поветриям, будь то техномузыка или рэп. Хотя в последнее время интересного было мало. Последние несколько лет я скучаю. Я не люблю клавиши, не люблю экран, не люблю электронику и алгоритмический способ мышления. А идти против себя я не могу. Поэтому я знаю, что я никогда не буду бизнесменом, это мне абсолютно не по нутру. Точно так же я не буду и наркоманом.
Писать сейчас нерентабельно. А уж обеспечить себе существование музыкальной критикой, по-моему, просто невозможно. Чтобы заработать деньги, сидя за столом, нужно либо брать взятки, либо кропать национальные бестселлеры. Вот, кстати, чем я, может быть, и займусь в будущем. Писать книги, по-моему, самый большой кайф. Не документальные, нет, и не музыковедческие - помилуй Бог! Это будут исключительно мои фантазии - какие-нибудь романы-фикшен, истории для домохозяек...
Андрей Макаревич: "Делай дело хорошо"