В жизни замечательного дирижера и друга нашей газеты Евгения КОЛОБОВА произошли два события: во-первых, он стал лауреатом российской независимой премии "Триумф" в области литературы и искусства за 1994 г., во-вторых, отмечает 25 лет работы в театре. Оба события - своеобразный рубеж, перешагнув который человек устраивает ревизию нажитого, наработанного. Вот мы и подумали: а почему бы Евгению Владимировичу не сделать это публично - на страницах "АиФ"? Наше предложение было принято. Так родились монологи Колобова, в которых он отвечает не только своим поклонникам, но и оппонентам.
ПОЧЕМУ В БАРНАУЛЕ ИНТЕРЕСНЕЕ, ЧЕМ В БОЛЬШОМ
МНЕ говорят, что я не честолюбив. И зачастую увязывают это с тем, что я не работаю в Большом театре. Но я не согласен. Оркестр у меня хороший, с солистами тем более проблем нет - теперь я их выбираю, и выбираю молодых, красивых и голосистых. Слова "звезда", как и всех прочих соображений престижа, для меня не существует.
В Большой меня звали. После ухода из Кировского (Мариинского) театра я работал в Ленконцерте и целый год не дирижировал. И вдруг однажды рано утром телефонный звонок:
- С вами говорит главный дирижер Большого театра Лазарев. Мы хотим вас пригласить дирижировать, какой у вас репертуар?
От неожиданности я все позабыл, но что-то назвал.
- Мы хотим дать вам "Тоску". Можете провести спектакль с ходу, без репетиций?
- А вы меня куда, в барнаульскую оперетту приглашаете? Я себя уважаю, и если показываться, то нормально.
- А мы и не дадим вам нормально показаться, - как бы в шутку парирует он.
- Но меня ваш театр вообще не интересует, - подхватываю я шутливый тон, - будь он четырежды великим могучим.
Последний раз мы с женой были в Большом театре в 89-м, когда Мути привозил "Ла Скала".
У КОГО ПЯТЬ ВИОЛЕТТ, А У КОГО - НИ ОДНОЙ
В МОЕЙ жизни было шесть театров: Улан-Удэ, Свердловская музкомедия, а потом и опера, Мариинка и Театр Станиславского и Немировича-Данченко. Шестой и последний - "Новая опера" в Москве, первый собственный театр и, надеюсь, пожизненный.
Пока я работал в государственных театрах, всегда был в рамках цензуры, должен был учитывать, кто чьи папа и мама, кто народный, а кто простой, и прочее, прочее, прочее... На музыку времени почти не оставалось.
Вспоминаю, как в Свердловском оперном театре я должен был ставить "Травиату". Мне говорят: "У нас есть пять Виолетт". А я их всех прослушал и отвечаю: "А у меня - ни одной". И привел за ручку из оперетты через дорогу Таню Бобровицкую. Был скандал, зато последующие десять лет они молились на нее, она держала весь их репертуар.
К 200-летнему юбилею "Ла Скала" в 1979 году мы делали в том же Свердловске "Силу судьбы" Верди на итальянском языке - впервые в стране. Начались мытарства в обкоме (я был тогда еще членом партии): как так, иностранная речь в пролетарском городе, рабочие не поймут. Но я их всех обманул, придумав одну маленькую хитрость - два варианта, сегодня - на русском, завтра - на итальянском. Спектакль, слава Богу, вышел.
КТО БЫ "ВЫКОПАЛ" МНЕ ЯМУ!
СРЕДИ музыкантов ходит легенда о том, как я целый год на слух с записи "снимал" и переводил в ноты все оркестровые и вокальные партии оперы Г. Доницетти "Мария Стюарт", потому что не смог достать эту партитуру на Западе.
Но ведь у Доницетти 72 оперы, а опубликованы всего три самые популярные: "Лючия ди Лам Мермур", "Дон Паскуале" и "Любовный напиток". Все остальные партитуры находятся в собственности у частных лиц, которым отдельно надо платить астрономические суммы за право копирования и исполнения. Поэтому мне пришлось делать все самому и поставить такую приписку - "оркестровка Е. Колобова", чтобы не посадили за нарушение международного авторского права. Кстати, несколько лет назад точно так же мне самому пришлось "инструментовать" "Пирата" Беллини, а сейчас на подходе "Гамлет" Амбруаза Тома.
Одна критикесса-музыковед как-то упрекнула меня в мании величия - дескать, уж так сильно я себя люблю, что все время хочу быть с оркестром на сцене. Господи, если б хоть кто-то "выкопал" мне оркестровую яму, чтобы можно было нормально работать!
ПРИСТРАСТИЯ СЕМЬИ КОЛОБОВЫХ
ДИРИЖЕР, которого я люблю, - Карлос Клайбер. Он гениален на грани уникальности. Мне даже кажется, чем-то я на него похож. Нет, не в плане дирижирования (тут надо целую жизнь до него расти), а по характеру. Карлос сидит себе дома, в своей Баварии, что-то часами репетирует в Мюнхенской опере. О нем ходит такая легенда. Лежат перед ним две пачки, в одной - контракты, в другой - деньги. И только когда деньги тают, он задумывается: а где бы поработать? Представьте себе, это дирижер с мировой известностью, сотрудничать с которым хотят все.
Родители мои вятичи, из деревни под Уржумом, но я ухитрился родиться в Ленинграде. С женой Наташей (она хормейстер "Новой оперы") мы все время спорим, правда, по творческой части - вот уже двадцать лет спорим. Сын Антон окончил мединститут, ему 26. Восемнадцатилетняя дочь Марфа недавно уехала продолжать учебу во Флоренцию. Так что никакой насильственной семейственности. Еще у нас есть попугайчик Кеша, кошка Нота, но всеобщий любимец, конечно, старожил - двенадцатилетний кот Митя. Усатые-полосатые наши очень музыкальны, с удовольствием слушают Верди, Беллини, Чайковского, любят посидеть на этих партитурах, обожают музыку Рахманинова, а вот музыку Эдисона Денисова не воспринимают.
О НЕЛЮБИМОМ
НЕ ЛЮБЛЮ дирижировать балетом. Один мудрец - директор флорентийского театра "Комунале" - сказал мне после того, как я провел у них "Щелкунчика": "Эудженио, никогда больше не дирижируй балетом, танцкласс не для тебя".
Ненавижу амбиции, самоуверенность, "крутизну", то есть все то, что составляет западную систему звезд, и вообще ненавижу весь этот театральный конвейер, когда артисты и дирижеры впрыгивают в спектакль на полном ходу. Откуда все беды в оперном театре? Ничего хорошего не получится, если дирижеры просто аккомпанируют, когда самая главная задача - не разойтись с певцами и вместе закончить. Дирижер должен любить музыку и трепетно ей служить.
... И О НЕОСУЩЕСТВЛЕННОМ
ТАК и не поставил у нас "Травиату" оперную Миша Ливитин - главный режиссер театра "Эрмитаж". Отложены пока съемки художественного фильма "Житейские воззрения Кота Мурра" по Гофману, где мне предложена роль Крейслера. Да что там говорить, много всего не состоялось в жизни. А могло бы, если я б дирижером не стал...
Записал монологи Андрей ХРИПИН.
Н. Грачёва: балерина и электрик