Что чаще всего пишут о войне? Романисты - о героизме солдат, маршалы в мемуарах - о ходе стратегических операций. А вот о том, что ели бойцы, как спасались от жары и зноя, чем болели и чем лечились, фронтовики говорят редко. Стесняются, что ли?
О фронтовом быте рассказывает Николай Семенович ПОСЫСАЕВ, сапер из 417-й стрелковой дивизии 51-й армии, кавалер орденов Славы 2-й и 3-й степеней, ордена Отечественной войны 1-й степени и медали "За отвагу".
ОДЕЖДА И ОБУВЬ
НИЖНЕЕ белье (кальсоны и рубаху) меняли раз в месяц, а портянки не меняли вообще - о них каждый должен был заботиться сам. На зиму выдавали шинель из английского сукна и телогрейку. Еще зимой носили толстое белье. Каску я за всю войну ни разу не надевал - тяжелая она у нас была, неудобная и голову плохо защищала.
В нашем саперном батальоне сапоги были только у офицеров и некоторых сержантов, да и то кирзовые. Кожаные носили лишь комбат и его заместитель. Все остальные ходили в ботинках с обмотками - точно как товарищ Сухов. Валенки выдавали по желанию, а так и зимой ходили в ботинках.
А вот у немцев сапоги были отменные - крепкие, из настоящей кожи, на пятке - подковы, на подошве - 33 гвоздя, чтоб сносу не было. Довелось мне и их поносить: 10 мая 1945 г. стою на дороге, попутку ловлю. Останавливается бронетранспортер на гусеничном ходу - немецкий, с крестами! Сидят в нем их солдаты, правда, без оружия. Что было делать - сел. А они на меня все волками смотрят. Того и гляди голыми руками придушат. Правда, у меня автомат ППШ, но все-таки... Так я, чтобы обстановочку разрядить, предложил жестами одному немцу поменять его сапоги на мои американские ботинки. Согласился...
ЕДА И ПР.
КОРМИЛИ на войне плохо. Суп-баланда из крупы или пшеничного концентрата, кукурузная каша, когда воевали в Крыму и на Украине. Знаменитую американскую тушенку давали, но по банке на троих в сутки. Пили на войне "чай" - мутную жидкость без вкуса и с запахом ошпаренного веника. Хорошо, если горячий и с американским сахаром. Девять раз в месяц выдавали "наркомовские 100 граммов", да и то только при наступлении. Под конец войны и вовсе давать перестали.
Газет на фронт не привозили, так что для своих нужд пользоваться приходилось в основном травой, а если зимой - то снегом. Когда пехота встает в оборону, первым делом роют траншею вдоль линии фронта, а от нее - ходы сообщения назад. Вот в них-то и делали нужники. А если днем на "нейтралке" лежать приходилось, то куда деться - под себя делали. Там ни головы, ни задницы не поднимешь...
БОЛЕЗНИ
НА ФРОНТЕ я болел всего один раз. Во время освобождения Крыма от плохого питания началась куриная слепота - в темноте вижу только периферийным зрением, а по центру глаз как будто пятаки положили. Так вот, комбат наш меня в хозроту подкормиться отправил. Там как раз корову забили, а поскольку с болезнью этой на фронте сталкивались не впервые, то знали, что лечить ее надо коровьей печенкой. Но перед этим комбат и ротный меня по-своему "обследовали": издалека подозвали (а дело в темноте было), я побежал, и - бух - в траншею. А будь я зрячим, я б ее, конечно, заметил и перепрыгнул. Такая вот диагностика...
Так что все болезни на войне были от недостаточного питания. Из-за нехватки витаминов бывали еще чирьи по всему телу. За ногами все солдаты следили, поэтому потертости почти не встречались. И правда, что ты за пехотинец с кровавыми мозолями?
Когда ходишь под смертью, все хвори куда-то деваются. Ты бы, может, и рад заболеть, да... не получается.
Как правильно пишут в книжках про войну, в госпиталь солдаты действительно предпочитали не попадать. Но вовсе не из-за героизма. Раненые, если не тяжело зацепило, оставались в своих частях исключительно потому, что из госпиталя еще неизвестно, куда попадешь, а тут все свои, все ходы и выходы знаешь.
ОТНОШЕНИЯ
САМЫЙ главный начальник для солдата - сержант. В войну они были, как правило, постарше нас, с опытом. Взводного, хоть он и офицер, мы считали своим, таким же солдатом. Ротный командир стоял неизмеримо выше, а до комбата вообще было далеко, как до Бога.
На фронте мы не любили поваров за жадность. Всяких денщиков-ординарцев - за то, что вечно на солдатском горбу выезжали. Черной завистью мы завидовали танкистам (ездят в своих железных коробках, как короли, а у нас марши по 50 км за ночь). Еще завидовали летчикам, хотя сколько их сгорало в небе на наших глазах...
ВРАГ
НЕМЕЦ был мужик серьезный и воевал грамотно, жестоко. Мины ставил все больше "на неизвлекаемость". Один взрыватель, который сверху, выкрутишь, станешь мину из лунки вынимать - и тут же подорвешься. Потому как снизу у нее еще один взрыватель, дополнительный, который накрепко привязан к вбитому в землю колышку. У нас таких не было...
Лицом к лицу с врагом я почти не сталкивался. Но в 1945-м, когда немец был уже не тот, и мы ухитрились взять двух пленных г фельдфебеля и пожилого солдата из фольксштурма - немецкого народного ополчения.
Зеленый лейтенант, который был с нами, пленных чуть не расстрелял. Но "своих" немцев я отстоял - во-первых, это готовые "языки", а во-вторых, нам за них ордена положены.
КУРЕВО
НЕ ЗНАЮ, как где, но той "киношной" махорки я за всю войну ни разу не видел. Давали вполне приличный табак, спрессованный в кубической формы брикеты. Советские папиросы к нам, солдатам, ни разу не попадали, зато встречались немецкие трофейные сигареты. Большинство курильщиков считало, что они слабые.
Спички в самом начале войны начисто исчезли из обихода, так что каждый курильщик изощрялся в добывании огня, как мог. У кого кресало и трут, у кого - бензиновая зажигалка из винтовочной гильзы...
ЖЕНЩИНЫ
ПУСТЬ простят меня фронтовички, но говорить буду о том, что видел сам. Как правило, женщины, попавшие на фронт, вскоре становились любовницами офицеров. А как иначе: если женщина сама по себе, домогательствам не будет конца. Иное дело, если при ком-то... "Походно-полевые жены" были практически у всех офицеров, кроме "Ваньки-взводного". Они все время с солдатами, им негде и некогда заниматься любовью.
УДОВОЛЬСТВИЕ И СТРАХ
НА ВОЙНЕ мы научились получать удовольствие от мелочей - что жратвы трофейной добыть удалось или что портянки новые у старшины выпросил. Ну и само собой, что под смертью побывал и живым вернулся. Странное удовольствие получаешь, когда убьешь немца, когда он на твоей мине подорвется.
Но и боялись на фронте много чего. Смерти. Что свои расстреляют. Плена ужасно боялись. Взводный в атаку поднимает - страх! А он кричит: "За Родину! Вперед!" Ну и, конечно, по матушке в полном объеме... Как же русскому человеку, да еще на войне, без этого?..
Записал Сергей ОСИПОВ
ОПРОС: ПОЙДЕШЬ ЛИ ТЫ ВОЕВАТЬ, ЕСЛИ НА УЛИЦЕ ВОЙНА?