Сто лет со дня рождения Аркадия Гайдара
Из автобиографии
"РОДИЛСЯ 9 января 1904 года в гор. Льгов Курской области.
Из пятого класса Арзамасского (реального) ушел в Красную Армию добровольцем, был членом РКСМ.
Ни в каких белогвардейских, антипартийных и прочих поганых организациях не состоял.
Был на фронтах: Петлюровском (Киев, Коростень, Кременчуг, Фастов, Александрия). Весь 1919 год, до сдачи Киева в сентябре, - сначала курсантом, потом командиром 6-й роты 2-го полка отдельной бригады курсантов.
Потом был на Польском фронте под Борисовом, Лепелем и Полоцком - 16-я дивизия, полк забыл, потому что тут у меня было три болезни - цинга, контузия в голову и сыпной тиф, - так что толком я опомнился только в Москве, откуда я был направлен на Кавказский фронт (март 1920 года) и был назначен командиром 4-й роты 303-го полка 34-й дивизии 9-й армии.
После захвата остатков деникинцев (армия генерала Морозова) под Сочи стоял с ротой, охранял границу с белогрузинами (мост через реку Псоу) за Адлером, но вскоре, когда генералы Гейтман и Житиков подняли на Кубани восстание, были мы переброшены в горы и все лето до поздней осени гонялись за этими бандами.
В 1921 году, после Высшей стрелковой школы, был командиром сводного отряда, затем командиром 23-го запасного полка в городе Воронеже и отправлял маршевые роты на Кронштадтское восстание.
Потом был командиром 58-го отдельного полка армии по подавлению восстания в Тамбовской губернии (антоновщина), по ликвидации которой был назначен начальником второго боевого района, на границе Монголии (Тана-Тувы), где только что прошли части белого полковника Олиферова и остатки офицерской банды Соловьева.
Тут я начал заболевать (не сразу, а рывками, периодами). У меня нашли травматический невроз. Несколько раз лечился. В ноябре 1924 года был уволен с выдачей выходного пособия по болезни из РККА. Взысканий, кроме нескольких дисциплинарных (не крупнее 1-3 суток гауптвахты), не было.
Зверь, а не человек
ЧТО же это за болезнь, из-за которой юного комполка уволили не только из армии, но и выгнали из партии (об этом он в своей автобиографии почему-то умалчивает)?
В Хакасии из поколения в поколение передают легенды о зверствах "банды Гайдара".
"Моя мать рассказывала, что согнал Гайдар со своим отрядом больше ста человек на обрыв у реки и начал расстреливать. Он стрелял из нагана в затылок.
Не белогвардейцев (они в тайге были), а простых крестьян. Много было женщин, подростков, детей. Тех, кто оставался жив, Гайдар пинками сталкивал с обрыва в реку. Зверь, а не человек. Моя мать чудом осталась жива, потому что ушла в этот день к родственнице в другую деревню. А ее мать, двух братьев и сестру убили..." - вспоминала одна из очевидцев тех страшных событий.
Людей без суда и следствия расстреливали, рубили шашками, бросали в колодцы. Голиков не знал пощады ни к старикам, ни к детям.
Даже командующий ЧОНом (часть особого назначения) Енисейской губернии В. Какоулин был вынужден признать: "Мое впечатление: Голиков по идеологии неуравновешенный мальчишка, совершивший, пользуясь служебным положением, целый ряд преступлений".
Последней каплей, переполнившей чашу терпения командиров, стало то, что Голиков, несмотря на приказ доставить пленных в штаб для допроса, взял да и расстрелял их. Какоулин принимает решение отозвать Голикова в Красноярск для выяснения "обстоятельств". В результате Аркадий Голиков был уволен из армии, исключен из партии и направлен на психиатрическое освидетельствование.
"Шахсей-вахсей"
В 1988 ГОДУ в Париже были опубликованы воспоминания журналиста Бориса Закса об Аркадии Гайдаре, с которым они вместе работали и жили в Хабаровске.
"...Я был молод, ничего подобного отроду не видел, и та страшная ночь произвела на меня ужасающее впечатление. Гайдар резался. Лезвием безопасной бритвы. У него отнимали одно лезвие, но стоило отвернуться, и он уже резался другим. Попросился в уборную, заперся, не отвечает. Взломали дверь, а он опять режется, где только раздобыл лезвие. Увезли в бессознательном состоянии, все полы в квартире были залиты свернувшейся в крупные сгустки кровью... Я думал, он не выживет.
При этом непохоже было, что он стремился покончить с собой; он не пытался нанести себе смертельную рану, просто устраивал своего рода "шахсей-вахсей". Позже, уже в Москве, мне случалось видеть его в одних трусах. Вся грудь и руки ниже плеч были сплошь - один к одному - покрыты огромными шрамами. Ясно было, он резался не один раз...
Вообще представление о Гайдаре как об эталоне благополучного советского писателя далеко от истины.
С юных лет он поверил в идеи революции, сражался за них, остался им верен. И что же? Он вне партии, исключен еще в конце Гражданской войны. Всю жизнь его тянуло ко всему военному, нет у него ни одной книги без Красной Армии, даже одевался он на военный лад. И что же? Уволен из армии по чистой...
Вдобавок постоянные рецидивы болезни, сопровождаемые запоями и прочими эксцессами, мешавшими нормальной творческой работе. Он никогда не успевал сдать рукопись в срок, вечно спешил, хватал авансы, изворачивался, чтобы не платить неустойку.
К усидчивому труду он был способен лишь временами. Многое начинал и бросал, не окончив. В Хабаровске однажды он начал было диктовать машинистке статью, но засуетился, сказал, что забыл дома блокнот, и вдруг выскочил из окна. На том дело кончилось - Гайдар запил"...
Хайдар Голиков
КОГДА Аркадия Голикова спрашивали, почему он взял себе псевдоним Гайдар, он говорил, что так в Хакасии называют боевых командиров. Действительно, когда его отряд выезжал из села, люди озабоченно спрашивали друг друга: "Хайдар Голиков?"
На самом деле "хайдар" на хакасском языке означает: "куда, в какую сторону?" То есть, когда хакасы видели, что Голиков едет куда-то во главе отряда, они спрашивали друг друга: "Хайдар Голиков? Куда едет Голиков? В какую сторону?" - чтобы предупредить других о грядущей опасности.
Выше мы уже привели воспоминания одной из очевидцев тех событий. Вот еще одно свидетельство хакаса Михаила Кильчакова: "Гайдар посадил в баню заложников и поставил им условие: если к утру не скажут, где скрываются бандиты, - расстрел. А те просто не знали. Наутро красный командир лично стрелял каждому в затылок".
В НАЧАЛЕ Великой Отечественной войны Гайдар, несмотря на запреты врачей, все-таки попадет на фронт - военным корреспондентом "Комсомольской правды". И погибнет 26 октября 1941 года недалеко от украинской деревни Ляплява.
"...Для деда война была выходом, - написал его внук, один из разрушителей дедовской идеи, Егор Гайдар. - Она устраняла психологическую внутреннюю раздвоенность, вновь четко разделяла мир на своих и смертельных врагов, требовала личного мужества, готовности умереть за дело, не мучаясь сомнениями, а правое ли оно".
Готовя к печати этот материал, мы представляли себе, что он может вызвать неудовольствие и даже возмущение наших читателей - людей старших поколений. Ведь многие из них выросли на книгах Аркадия Гайдара и по сию пору помнят знаменитого "Мальчиша-Кибальчиша", "Школу", "Военную тайну", "Судьбу барабанщика" и другие произведения этого замечательного писателя. Но... В те годы, когда эти книги читались взахлеб, многие просто не знали, каким на самом деле был Гайдар-Голиков, представляя его таким же честным и великодушным, как и его герои. Увы... Сейчас же, как говорится, пришло время рассказать. И мы рассказываем. Потому что считаем, что правду нужно знать. Надеемся, что вы, уважаемые читатели, не будете в обиде на газету - на правду, даже самую горькую, не обижаются.
Из дневника А. Гайдара
Хабаровск, 20 августа 1931 г., психбольница
"Очень хочется крикнуть: "Идите к чертовой матери!" Но сдерживаешься. А то переведут еще вниз в третье отделение, а там у меня за одну ночь украли папиросы и разорвали на раскурку спрятанную под матрац тетрадку.
За свою жизнь я был в лечебницах раз, вероятно, 8 или 10 - и все-таки это единственный раз, когда - эту Хабаровскую, сквернейшую из больниц, - я вспомню без озлобления, потому что здесь будет неожиданно написана повесть о "Мальчише-Кибальчише".
Вообще в лечебнице до черта всякой сволочи. Главврач, завхоз и др. - это банда паразитов, самоснабжающаяся за счет больных. Выйду из больницы - шарахну по ним хорошенькую статью поядовитей."
30 августа 1932 года
"Сегодня выписываюсь из больницы. Итак, год прошел. Но, в общем, ничего особенного не случилось, жизнь идет своим чередом, и в конце концов видно, что не такое непоправимое у меня горе".
Москва, 28 октября 1932
"Выступал по радио - о себе.
...Сутолока, вечеринки. И оттого, что некуда мне девать себя, не к кому запросто зайти, негде даже ночевать... В сущности, у меня есть только три пары белья, вещевой мешок, полевая сумка, полушубок, папаха - и больше ничего и никого, ни дома, ни места, ни друзей.
И это в то время, когда я вовсе не бедный, и вовсе уже никак не отверженный и никому не нужный. Просто - как-то так выходит. Два месяца не притрагивался к повести "Военная тайна". Встречи, разговоры, знакомства... Ночевки - где придется. Деньги, безденежье, опять деньги.
Относятся ко мне очень хорошо, но некому обо мне позаботиться, а сам я не умею. Оттого и выходит все как-то не по-людски и бестолково. Вчера отправили меня, наконец, в дом отдыха Огиза дорабатывать повесть".
1939 год, 8 апреля
"Вчера выписался из больницы "Сокольники" - был туман мозга. Сегодня очень тепло, солнце".
14 февраля 1941 года
"Я до первого марта в лечебнице - лечат меня инсулином. Это какой-то сильно крепкий медикамент, от которого малодушные люди теряют сознание. Я не терял ни разу".
Женский взгляд на солдатские будни