В ОСЕННИЙ день 1967 года в три часа пополудни я стояла перед высокой дверью на восьмом этаже массивного здания сталинской постройки у станции Московского метрополитена "Пушкинская". Мне, в то время методисту Городского института усовершенствования учителей, предстояло провести свой первый частный урок. Я никогда раньше не занималась репетиторством, однако на этот раз не смогла отказаться: случай был уж очень неординарным.
В расположенной поблизости - в Малом Палашевском переулке - престижной школе учились многие дети и иные родственники "руководящих товарищей". Поблажек в учебе им не давали.
Одному из учеников выпускного класса грозила двойка в четверти по истории. Этим учеником оказался Вася Сталин. Отцом его был Василий Иосифович, младший сын покойного генсека, а матерью - Екатерина Семеновна, дочь маршала Тимошенко...
ЗАПОМНИЛИСЬ некоторые детали моего первого визита в массивный дом на улице Горького. На огромной двери почему-то не было звонка, и мне пришлось долго стучать, прежде чем ее открыли. Встретила меня сама Екатерина Семеновна - еще молодая эффектная женщина. Она пригласила в большую комнату, обставленную полированной румынской мебелью. На софе лежала гитара, на журнальном столике стояла хрустальная ваза с апельсинами и мандаринами. Впоследствии я имела возможность убедиться, что в любое время года в этой вазе были фрукты с юга, но мне ни разу не предложили их попробовать.
Затем хозяйка вышла, и в комнату вошел высокий, плотно сложенный мальчик. Сразу бросалось в глаза, как сильно он был похож на "того" Сталина.
Выражение лица, с которым Вася начал наш первый урок, его усмешку барчука описать просто невозможно. Казалось, сейчас не выдержит, встанет и скажет вслух: "А все-таки - зачем мне это нужно?" Но я решила четко следовать отработанной, весьма жесткой методике. Рассказ постоянно прерывала вопросами, просила повторить сказанное, высказать мнение, сделать собственный вывод. Обучаемый помимо своей воли втягивался в урок.
Таксу за мое репетиторство предложила сама Екатерина Семеновна: пять рублей за полуторачасовой урок плюс три рубля на такси. Жила я далеко - на окраине Москвы, в Медведково, куда в те времена еще не провели метро, однако на такси не ездила.
Постепенно у нас с Васей начали складываться рабочие отношения. Теперь он держался намного проще и дружелюбнее. Когда ему поставили первую твердую "тройку", я радовалась, наверное, не меньше, чем он. На следующий день принесла ему "приз" - клюкву в сахаре.
В программу выпускного класса тогда уже включили тему "О культе личности Сталина и его последствиях". Было как-то непривычно спрашивать Васю материал о преступлениях его деда. Часто во время занятий мне казалось, что в соседней комнате за дверью кто-то стоит и слушает, о чем я говорю. Но в той комнате я так ни разу и не побывала.
ИНОГДА после урока в комнату заходила Екатерина Семеновна, рассказывала кое-какие подробности своей жизни. Как оказалось, она работала переводчицей, долго жила в Германии... Жаловалась на маршала Тимошенко, который испортил Васю, давая ему по 200 рублей в месяц на карманные расходы - это было не меньше моего месячного заработка в институте! С неприязнью отзывалась о тогдашнем министре культуры Фурцевой - точно не помню, но вроде бы они не поделили какую-то дачу.
Врезалось в память такое признание Екатерины Семеновны: она ничего не может изменить в своей жизни, поскольку попробуй она хоть что-нибудь сделать, как сразу же лишится "всего"... Чего именно - можно было легко догадаться.
Тайна отсутствия звонка на входной двери в конце концов раскрылась. Его пришлось снять, поскольку после отъезда Светланы Сталиной за рубеж к ним в дверь звонили в любое время суток. И, кстати, этот поступок Светланы очень обеспокоил Екатерину Семеновну. Через старую институтскую подругу - дочь Косыгина - она обратилась к самому Алексею Николаевичу с вопросом: а что теперь будет с нами? Косыгин успокоил, передав, что "родственники ни при чем".
Говорили, что, окончив школу, Вася уехал учиться в Грузию, где через год или два умер при не вполне проясненных обстоятельствах. Похоронили его в Москве, на Новодевичьем кладбище. Я не была на похоронах. Только позже на могилу, находящуюся недалеко от могилы Надежды Аллилуевой, я положила букетик цветов.
Сразу после смерти Сталина вышло постановление Совмина СССР о помощи его внукам. "Мой дед-Иосиф Сталин"