Продолжение. Начало в NN 44 - 46, 48 - 52, 1995 г., N 2 - 3, 1996 г.
ХОТЕЛИ КАК ЛУЧШЕ...
- РЕБЯТ, а чего так стоите? - напомнил Игнат. - Вы для чего встретились? Клавдия, что стынешь, как суп на балконе? Обними его, поцелуй, это же твой жених. - Повернулся к Пыхтееву за консультацией. - Американцы это же не японцы, правда? Они же целуются? Это японцы, они так туда-сюда носами потрутся и довольны. А американцы, я даже в кино видел, целуются и даже взасос.
- Целуются, - не скрывая раздражения, сказал Пыхтеев. - Только не сразу и не со всеми. Правда, перед этим рот ополаскивают мятной жидкостью или жуют специальную жвачку. А водку перед поцелуем не пьют и чесноком не заедают.
- Вот что, господа, - выдвинулся вперед Гога Акулов, - вы тут дурака не валяйте и вашу непроваренную вермишель на уши нам не вешайте.
- А что случилось? - поинтересовался Пыхтеев.
- Будто сами не знаете, - сказал Гога.
- Что вы нам подсовываете?
- А в чем, собственно, дело? - спросил Игнат.
- А в том, собственно, дело, что товар, собственно, подменили.
- Как это, собственно, подменили? - возмутился Игнат. - Что это вы плетете? Ты кто такой? - спросил он, хватая Акулова за грудки.
- Игнат! - закричала Клава.
- Убери руки, служивый! - тихо сказал Гога, отрывая от себя нападавшего. -У меня, между прочим, - черный пояс по карате. Четыре кирпича перебиваю ребром ладони. А мой друг Фил умеет стрелять из-под двух подмышек одновременно. Но возмущение разыгрывать нечего.
- Выхватил у Фила фотокарточку, повернул к Пыхтееву. - Вот что вы нам обещали, и вот, - показал на Клаву, - что предлагаете. По крайней мере сорок кило недовесу.
- Не сорок, - возразил Пыхтеев. -Тридцать два с половиной.
- Два пуда вам мало? - спросил Гога. -Вы что, в советской торговле воспитывались? Что у вас произошло: утечка? Утруска? Усушка? А вы, девушка, из Освенцима? Или Ленинградскую блокаду прорвали?
- Вы считаете, что я такая старая? - тихо спросила Клава.
- Что старая, это ладно. Нам возраст не помеха. Нам лишь бы вес. Брутто в одежде и нетто в голом виде. И объем. А где ваш объем? Вас же можно в футляре для флейты носить. Нет, вы меня извините за прямоту. Я лично человек совковый, невзыскательный, могу жить даже с доской. Но мистер Филипп Филипп, он же американец, он гурман, у него изысканный вкус. Он предпочитает вещи в полный охват, а не то, что можно сжимать в горсти.
- Не надо преувеличивать, - заметил Пыхтеев.
- А вы, - повернулся к нему Гога, -господин Пыхтеев имени господина Пыхтеева, позорите нашу страну и подрываете доверие к ней мирового сообщества. Мистер вернется к себе в ЦРУ, у него спросят, а как там эти русские? Можно ли им доверять? Можно ли рассчитывать на надежные инвестиции? Выполняют ли они свои международные обязательства. Что он скажет? Какие там обязательства, если они в Чечне воюют, колхозы не распускают, голосуют за коммунистов и даже такую ерунду, как невеста, и то подменили.
- Не подменили, а улучшили, - поправил Пыхтеев. - Чуть-чуть подержали на диете.
- Это называется чуть-чуть? - возмутилась Клава. - Три месяца Игнат пичкал меня гербалайфом. Я только таблетками и питалась.
- И все для того, чтобы охмурить одного простодушного американца?
- Можете смеяться сколько хотите, -сказала Клава, - но мне Фил очень понравился. Он писал такие нежные письма и про себя, и про маму, про тетю Кэрол, про племянника Стэнли и про свой ресторан. А что касается веса, то я хотела, как лучше.
- Вот именно, - подхватил Гога. - Хотели, как лучше, а получилось, как всегда.
- И все этот умник, - кивая на Пыхтеева, вмешался Игнат. - Он сказал, что американцы полных женщин не любят и любую прежде, чем в постель укладывать, на весы поставят и сантиметром обмеряют. Что Клавка при ее росте метр шестьдесят четыре сантиметра должна весить шестьдесят четыре кило минус десять процентов.
- Правильно, - подтвердил Пыхтеев, заглянув в калькулятор. - То есть пятьдесят семь килограммов шестьсот граммов.
- И кто вам такую глупость сморозил? - спросил Акулов.
- Фирма имени Владислава Пыхтеева, - гордо сообщил Пыхтеев, - придерживается международных стандартов.
- Международный стандарт? - возбудился Фил. - Я извиняю, но я не нуждаю стандарт. Я нуждаю женщина мягкая, теплая, такая, чтоб имела все здесь, здесь и здесь.
- Чтоб на ней, - подсказал Гога, - можно было спрятать много всяких чертежей, секретных документов и микропленок.
- Боже! - заплакала Клава. - А я дура. Три месяца ни хлеба, ни масла, ни шоколадки. На колбасу не смотрела, от мороженого отворачивалась.
Под ее причитания Фил полез в чемодан, стал вытаскивать и показывать Клаве свои подарки.
- Я вам привез вот этого белья. Я хотел видеть в вас в этом халат, в этом рубашка. И это тоже, - сказал он растягивая на руках лифчик.
- А теперь, - спросил Гога почти сокрушенно, - на что мы это повесим?
Клава зарыдала еще громче. Игнат кинулся ее успокаивать.
- Что ты орешь? Тряпки что ли очень дороги? Поправишься, снова наденешь.
- Как же, надену, - давилась слезами Клава. - Я все свои шмотки сдала в комиссионку, а новое все купила. Сколько денег потратила!
- Господин Филипп, - доставая из дипломата какой-то альбом, сказал Пыхтеев. - Но вам-то волноваться не нужно. В крайнем случае фирма подберет вам другой вариант. Имеем широкий выбор всех возрастов, цветов, весов и размеров.
Он раскрыл и показал альбом, где на каждой странице были цветные снимки невест анфас и в профиль, как в следственном деле.
- Я тебе подберу! - Игнат угрожающе придвинулся к Пыхтееву. - Я тебе такой вариант подберу, что тебя самого твоя жена не узнает. Клавку голодом морил, на одежде разорил. А теперь - вариант? Нет, так дело не пойдет, мы тебе счет предъявим, в суд подадим.
- Ой, напугали! - сказал Пыхтеев. - Да сейчас суды все завалены такими делами во, под завязку.
- Суды завалены, - согласился Игнат, - а рэкетиры ищут работу. Пришлю тебе парочку, зажмут тебя в темном углу...
- Ой! - теперь Пыхтеев все-таки испугался. - Ну зачем же такие нецивилизованные методы? Зачем такое даже говорить? При представителе иностранной державы. Тем более, что мы не уклоняемся. Мы Клавдии Семеновне тоже что-нибудь подыщем. В крайнем случае из отечественной клиентуры. Или из стран СНГ. У меня есть на примете два молдаванина, три украинца и один белорус. Имеет собственный дом, корову и мини- трактор.
- А туркмена с верблюдом нет? -спросил Игнат, беря Пыхтеева "за грудки".
- Туркмена нет, - отбиваясь сказал Пыхтеев. - Есть таджик, вдовец. С двумя детьми и тремя ишаками. Попрошу без рук. И каталог не хватать. Здесь конфиденциальная информация.
Пока они выясняли отношения, Фил смотрел с жалостью на рыдающую Клаву, но от проявления слабости характера удержался.
- Я очень извиняю, Клава, - сказал он, - но я не могу на вас поженить. Я вас очень сожалею, но...
- Ну как же, - сказал Игнат, отпуская Пыхтеева. - Она же не виновата. Ты можешь этому вот претензии предъявлять, а она столько претерпела, столько расходов понесла и все ведь ради тебя.
- Фил, - сказал Гога, - не слушайте их. Вы видите, эти люди родились не в горах и им недоступны ваши высокие побуждения. Вы добрый, вы мягкий, у вас отзывчивое сердце, но сейчас вы должны проявить твердость. Иначе всю жизнь будете играть соло на флейте. Идемте! - повернулся ко всем. - Честь имеем!
Схватил и потащил Фила за руку прочь, тот пошел, пассивно упираясь и оглядываясь, страдая от жалости к покидаемой им невесте.
- О, Боже! - зарыдала Клава в голос. - Всего Достоевского прочитала.
Продолжение следует.
Все права сохраняются за автором.
ХОЧУ ПЕРЕСПАТЬ С МЕНТОМ!