- "На свете стольких нет армян, как фильмов, где сыграл Джигарханян". Помните, Гафт про вас эпиграмму сочинил?
- Еще бы!
- Обиделись?
- Я не хочу ни перед кем оправдываться и никому давать отчета в том, что делаю. Я про себя знаю больше, чем кто бы то ни было, и за все, что я в жизни совершил, готов ответить.
- И не жалеете об огромном количестве, мягко говоря, посредственных фильмов, в которых вам пришлось играть?
- Хм... Кто может в начале пути определить, куда мы придем? В моем представлении все всегда начинается благими намерениями. Еще не было случая, когда бы люди собрались и сказали друг другу: а давайте сделаем плохую картину! Есть предлагаемые обстоятельства жизни, есть конъюнктура - человек в этих обстоятельствах пытается действовать и, конечно, порой обманывает себя... За огромное количество своих фильмов я не могу припомнить, чтобы мне попался откровенно плохой сценарий.
- Кстати, сколько их всего - ваших картин?
- 150 -180, не помню... Так вот - я думаю, что не бывает ни идеальной пьесы, ни идеального сценария. Есть у человечества Шекспир, есть Чехов. Текст гениальный - но ведь его надо реализовать! Может быть, я сейчас махровую глупость скажу, но идеальное выйдет, если Шекспир будет сидеть на репетиции и говорить актеру, что, где и как он хотел выразить. А так получается, что мы берем Чехова и тем или иным образом приспосабливаем его к себе. Чехов - повод. Во мне есть боль, и я эту боль через него передаю...
- Вы хотите сказать, что ни разу не играли откровенно ради денег?
- Нет! Я каждый раз хотел от этого радости. Я хотел от этого любви!.. Даже когда в рекламе снимался, хотя за нее действительно платили хорошо. В первое время за один ролик мне предлагали мою годовую зарплату в театре.
- И вы не боялись, снявшись в рекламе, скомпрометировать себя?
- Я даже в этом случае пытался - может быть, наивно? - обнаружить какую-то свою драматургию. Ведь в рекламе свои законы, и их интересно выявлять.
- Армен Борисович, вы так часто повторяете, что все делали с любовью. Неужели у вас не было откровенных провалов?
- Могу вам ответить. Если в сорок лет я что-то сделал и теперь, в свои шестьдесят, этого не принимаю, то это провал.
- И часто случается, что, наткнувшись по телевизору на фильм со своим участием, вы мечтаете поскорее переключить его на другой канал?
- (Вздыхает.) Я набираюсь терпения, чтобы получить все сполна... В действительности я проще все воспринимаю. Для меня главное слово - живой. Чтобы я был в роли Живой. Если это есть, остальное второстепенно... Я закурю - не возражаете?
- Конечно, конечно... Хотя удивительно, что кавказский мужчина спрашивает разрешения у дамы.
ЛИЦО КАВКАЗСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОСТИ
- Армен Борисович, вы вообще встречались с таким выражением - "лицо кавказской национальности"?
- Конечно. Но как к нему можно серьезно относиться?
- В какой степени сильна ваша связь с армянской культурой?
- Я все-таки себя причисляю к культуре русской. А как иначе? Ткани русские, все русское - даже если акцент какой-то остался... Мне даже кажется, что я русскую боль обостреннее чувствую, восприимчивее. Что для русского человека обыденность, для меня - ненормально... Например, русская церковь. Там ставят на колени - а я по своей натуре не могу на коленях стоять!
- Разве в армянской церкви молятся стоя?
- Там тоже на колени встают. Но там нет подавления! Собственно, о подавлении - это не моя мысль, это еще Ницше писал в "Антихристиане"... Я вообще считаю, что нельзя угождать той культуре, в которой ты находишься - с ней нужно взаимодействовать. Только чтобы это было, конечно, настоящее взаимодействие: декоративные "недели национальных искусств" советских времен - это, конечно, ужас... Не дай Бог, если вернется.
- Наверное, когда у вас дома гости собираются, вы всегда тамада?
- Нет, что вы! Я вообще не люблю застолье. Может быть, это связано с тем, что приходится все время быть на людях... Представьте себе: поставят вас в метро, чтобы весь вагон смотрел, и подержат час-другой. Вам поневоле захочется спрятаться в нору! А на меня каждый день 1200 человек в зале смотрят.
- Но в вас хоть как-то проявляются черты кавказского мужчины?
- Да вроде никак не проявляются, если про быт говорить... Вот разве что не люблю на коленях стоять. Я, понимаете, зависимость не люблю - даже если это зависимость в любви. Не выношу всего, что из-под кнута! Ведь бывает и любовь из-под кнута, и искусство... Принуждения не выношу, потому что теряю себя. Я должен чувствовать себя равным!
- Вы строгий отец?
- Свободный. Есть вещи, которые должны быть основополагающими в человеческих отношениях: свобода и доверие. Ты можешь высказывать свое мнение, но ни в коем случае не заставлять.
- У вас большая семья?
- Жена и сын. Сын - журналист по образованию, а жена у меня - бывшая актриса. Она потом театроведом была, окончила Институт иностранных языков... Очень образованный человек... Да нет, не так - она просто Мой человек. Мой - и все.
- Вообще женщины в вас много влюблялись?
- Да как-то не особенно...
- А вы? Как насчет пресловутой горячей крови?
- Ну если конкретизировать это, довести - ну примитивно - до количества любовниц, то тут похвастаться не могу... Хотя, поскольку основа моей профессии - любовь, я влюбляюсь хотя бы на те три часа, что нахожусь на сцене. Уговариваю себя, понуждаю... Но ведь что такое актер - знаете? Это, как Мейерхольд говорил, человек, который в нужную минуту может вызвать нужную эмоцию.
- У вас осталась какая-то заветная несыгранная роль?
- А я все сказал теми ролями, которые были. Роль - это ведь не слова, а состояние души...
БОГАТЫЙ, НО ГОРДЫЙ
- Вы вообще богатый человек?
- Да, богатый. Хлеб есть, сыр есть. Мясо есть. Машина есть.
- Говорят, ее у вас украли недавно...
- Ну украли, да. Ну неприятно. Накоплю денег - новую куплю... Все равно я богатый! Богатый.
- По ночным клубам ходите?
- Приглашают. Но я не хожу. Звонят: вот тут у нас "Бизнес-клуб", приезжайте. Придите, за столиком там посидите - вас любят, туда-сюда, хотят с вами пообщаться. Делать особо ничего не надо - пару анекдотиков расскажите... Ну что ж, отвечаю, приду. Посижу, да. Но развлекать не я вас буду, а вы меня! Вот вы мне скажете, кто из ваших гостей самый богатый, а я подойду и спрошу, как это он так разбогател. Мне это интересно!.. Поверьте, я говорю о них без отвращения - я просто не умею развлекать. Есть актеры, которые хорошо ловят момент, импровизируют так, что все падают под стол со смеху, а я через пять минут покрываюсь холодным потом и не знаю, что делать дальше... На сцене я огражден автором, площадкой - здесь моя крепость. Здесь я говорю, как хочу, - мне все равно, богатый ты или бедный. Захочу - скажу, что ты и-ди-от!.. В клубе так не поговоришь.
- Насколько, по-вашему, изменился зал за последние годы?
- Человек не меняется. Самые главные тайны - зачатие, созревание плода и рождение - со времен Адама и Евы остались неизменными.
- Но все-таки чего вы ждете от зрителя, выходя на сцену?
- Знаете, даже когда люди пришли в театр просто развлечься, отдохнуть, они принесли с собою свои маленькие беды. Даже если зритель очень сытый пришел, надев свой лучший костюм, он все равно идет со своей болью - она в нем живет. Эта боль и создает зал. Искусство актера - в способности соединить нерв зала со своим. Тогда возникает та самая соборность, которая и есть Театр... Все остальное - боятся ли меня зрители, любят, насколько они доброжелательны - мне глубоко безразлично. Я не развлекать их пришел - я зацепить их пришел!
- Какой актер вызывает у вас добрую профессиональную зависть?
- Пожалуй, Де Ниро. Он мне кажется артистом невероятным. Я даже думаю, что его можно назвать артистом двадцать первого века.
- А кого из наших молодых актеров вы считаете наиболее перспективным?
- Вы знаете, мой учитель в Ереване - гениальный в области творческого воспитания - говорил, что об актере можно судить только после 30 - 35 лет. Проходит обаяние молодости, человек что-то обретает, что-то теряет... Заранее это угадать почти невозможно. Вот я набирал себе курс во ВГИК - и ошибался. Потому что вся эта наша система приема - с чтением стихов и басен - бессмысленна. В будущем актере нужно распознать... возбудимость, что ли. Возбудимость и потребность воздействовать на других.
- Когда вы в последний раз плакали в театре? Кто вызвал у вас слезы?
- А я вообще сентиментальный. Часто плачу... У меня сердце болит, если вижу бездомную собаку. Вот по Арбату хожу, часто вижу.
- А у вас самого есть животные дома?
- А как же! У меня такой сиамский кот - Фил! Философ - полное имя...
- Философ - имя по образу и подобию хозяина?
- (Улыбается.) Ну... Я на сцене действительно был Сократом. Я уже всяким был. Успел побывать и молодым, и старым, и горбатым... Высоким, низким, красивым, уродом... Поэтому мне сейчас кажется, что я знаю все. Почти все.
- И что - легче жить, когда все знаешь?
- Э-эх... Знать - не значит мочь, да?
Людмила Гурченко: "Кому он нужен, этот талант?"