ДЕД был репрессирован в 37-м, бабку увезли из деревни в 39- м. В 40-м году ехать на лето было некуда, и мать послала меня отдыхать в Лодейное Поле - в семью своего старшего брата. Мария Филипповна была женщиной, воспитанной в старинных правилах: в столовой (она же гостиная) висела икона Божией Матери с Младенцем. В том году ждала меня перемена - в серебряном окладе красовался портрет Ворошилова. Во всем облике Климента Ефремовича было что-то значительное. Мне это очень понравилось - приятно было сознавать, что тетя Маня поумнела.
По случаю моего приезда поставили самовар. Тетя Маня повернулась к Ворошилову, перекрестилась, поклонилась и, пригласив меня, села за стол. Поел я оладьев с вареньем и спрашиваю:
- Теть Мань, что ж ты на Ворошилова-то крестишься?
- Так надо.
Повзрослев, я узнал всю историю. Когда разоряли и грабили Свирский монастырь, тетя Маня сумела спасти икону. Ну а перед войной в целях конспирации прикрыла ее портретом Ворошилова.
Санкт-Петербург
Лучший врач среди композиторов