Недавно в Болгарии с большим успехом прошли гастроли популярного советского театрального коллектива - Театра имени Ленинского комсомола. Предлагаем отчет нашего специального корреспондента А. Шадрина о пресс-конференции, которую провел во время гастролей главный режиссер театра Марк ЗАХАРОВ.
- В Болгарии вы показываете только два спектакля: "Диктатуру совести" и "Юнону" и "Авось". Чем объяснить "тот выбор?
- Выбор репертуара - вопрос очень сложный. В Чехословакии, например, мы играли "Оптимистическую трагедию" и "Юнону" и "Авось" - как бы разные полюса нашей работы, нашего поиска.
Я думаю, что "Диктатура совести" Михаила Шатрова - в какой-то степени наше последнее слово. Это наш поиск в жанре политического театра или театрального действия, переходящего в политическую дискуссию. Его основу мы заложили достаточно давно - в 1980 г. мы показывали нашим болгарским друзьям "Революционный этюд" М. Шатрова.
Что касается "Юноны" и "Авось", то это современный музыкальный спектакль на сцене драматического театра. Мы считаем, что музыкальный театр испытывает сейчас большие сложности. Серьезный кризис переживают многие наши театры. А потребность в музыкальном спектакле, спектакле, который был бы организован на основе музыкальной драматургии, очень велика. Мы это почувствовали давно и постепенно усиливали роль музыки в некоторых наших спектаклях, пока в 1975 г. не поставили "Звезду и смерть Хоакина Мурьеты" и, наконец, несколько лет назад - "Юнону" и "Авось".
Мы привезли лучшее, что у нас есть. Хотя сюда я бы отнес еще и "Оптимистическую трагедию", и "Три девушки в голубом".
Но это было бы слишком много для коротких гастролей в Софии.
- Чем вызвана театральная реформа в СССР, как она идет?
- Сегодня в нашем театральном деле происходят сложные процессы. Мы переживаем период кризиса, что проявилось в большом откате зрителей от большинства театров в СССР. Театры не выдерживают конкуренции с телевидением в борьбе за зрителя, свое влияние оказывает и видеокассетное нашествие.
Зачастую театры выпускали формальные, помпезные, ничего не дающие уму и сердцу спектакли, чем и отвадили зрителя, потеряли его. И сейчас идет мучительная переоценка ценностей и поиск новых контактов со зрителем.
Театральная реформа - это процесс глубоких преобразований. Как выяснилось, перестройка театра у нас все-таки затянулась. Трудно решить сразу все накопившиеся проблемы. Хотя многое изменилось. Нам теперь никто не мешает, никто не принимает наши спектакли. И тут выяснилось одно интересное, неожиданное для нас обстоятельство. Принять самим новый спектакль оказалось труднее и сложнее, чем когда его принимала комиссия. Раньше как было: приняла комиссия спектакль - замечательно, мы довольны. Теперь мы понимаем, что решаем собственную судьбу, думаем о нашем авторитете, мы начинаем размышлять, что нам дает эта новая работа.
- Почему именно у вашего театра так хорошо получается контакт со зрителем?
- Очень трудный вопрос. Мне кажется, что в последние годы наш зритель перекормлен информацией, на зрителя обрушился поток среднестатистической беллетристики: он знает все ситуации, которые складываются на сценах, на киноэкранах. Он мгновенно прогнозирует, о чем пойдет речь, как будут играть, чем все дело кончится. Есть два-три варианта выхода из любой ситуации. Если один актер другому говорит, как у нас часто в пьесах бывает. "Ну, Степан Егорович, рассказывай", у зрителя наступает уныние, потому что зритель знает, что Степан Егорович ничего такого интересного не расскажет, никакой новой информации мы от Степана Егоровича не получим. А спектакль "Диктатура совести" - это свободная, непредсказуемая игра с современным зрителем, его мышлением, это вхождение в какие-то "зоны", находящиеся как бы на грани театра и дискуссии со зрителем. У нас, правда, по-разному складывались эти спектакли, но иногда происходят исключительно интересные события в зрительном зале, настолько интересные и непредсказуемые, что я затрудняюсь даже сказать, что это - спор ли, собрание ли, или все- таки театральное искусство?
Актера становится интересно слушать, потому что он ведет свой мучительный поиск истины, он хочет честно и откровенно рассказать о самой трудной проблеме.
На репетициях мы в какой-то момент договаривались лишь о тезисах. И оказалось, что если актер говорит свой личный, собственный текст, то такие темы, как производительность труда, рост промышленности или отставание сельского хозяйства, оказывается, могут увлечь зрительный зал и может образовываться настоящий театральный контакт. И это - искусство.
Гарантом полноценности искусства может быть только абсолютное доверие к художнику. Театр без вериг