Надежное обеспечение населения страны продовольствием - одно из непременных условий нашего дальнейшего развития. Об этом шла речь на - научно-практической конференции по организационно-экономическим проблемам АПК, состоявшейся недавно в ЦК КПСС. На ней, в частности, отмечалось, что почти на 10% в среднем за 1986 - 1987 гг. по сравнению со среднегодовым уровнем в XI пятилетке увеличилась валовая продукция отрасли. Производство мяса возросло на 1,9 млн. т, молока - на 8,5 млн. т, яиц - на 7,2 млрд. штук.
Однако, как подчеркивалось, "потребности людей в разнообразных продуктах питания высокого качества удовлетворяются не полностью".
Почему так остро стоит продовольственная проблема, каковы ее корни - об этом беседа нашего корреспондента Н. Желноровой с академиком ВАСХНИЛ В. А. ТИХОНОВЫМ.
КОРР. Владимир Александрович, чтобы двигаться вперед, мы должны знать прошлое, свои ошибки, просчеты, должны извлечь из них уроки. К этому нас призывает партия. В редакции много читательских писем с вопросами о причинах того, почему мы до сих пор еще не полностью решили продовольственную проблему.
ТИХОНОВ. Здесь целый комплекс причин. Начну с самых общих. Так уж случилось, что социализм - общество свободного труда и демократии - в хозяйственной жизни оказался в рамках системы управления, основанной на преобладании жестких норм административного принуждения.
Отсюда возникает вторая причина: сложилась неудовлетворительная, не соответствующая потребностям людей структура производства. Стремление заставить людей работать путем административного нажима неизбежно порождает погоню за количественными валовыми результатами, без учета многообразия человеческих потребностей и возможностей их удовлетворения.
В стране, например, ежегодно производится до 90 - 100 млн. т пшеницы. Кроме того, не менее пятой части от произведенного мы закупаем на внешнем рынке. Потребность же в продовольственной пшенице не более 37 - 38 млн. т. Значит, заведомо известно, что половина этого продовольственного зерна пойдет на скармливание скоту. А это нерационально физиологически, невыгодно - экономически. В мире нет более или менее крупномасштабного хозяина, который бы добровольно согласился на такую "технологию" и структуру производства. В то же время продуктивный скот находится на нищенском кормовом пайке, получая только "поддерживающий" его корм с низким белковым и энергетическим содержанием. Хронически не хватает энергонасыщенных фуражных продуктов, таких, как кукуруза, высокобелковые бобовые, масличные культуры. Стране требуется ежегодно не менее 60 - 65 млн. т кукурузы. Вместо этого имеем 10 - 14 млн. т. И даже наши планы на перспективу пока не предусматривают серьезного изменения структуры зернового баланса. А между тем в стране имеются районы, где вместо кукурузы выращивают пшеницу, хотя там условия для выращивания кукурузы не хуже, чем в знаменитой Айове.
То же самое и в структуре обеспечивающих промышленных отраслей АПК. Развитые страны уже давно имеют необходимые технико-технологические системы, позволяющие комплексно механизировать труд земледельца. Наша промышленность при ее огромном потенциале до сих пор поставляет земледельцу не системы машин, а лишь отдельные фрагменты. В результате в нашем земледелии огромная масса ручного труда, препятствующего росту производительности, не позволяющего своевременно и качественно, в оптимальные сроки выполнять все технологические процессы.
В стремлении ослабить дефицит сельскохозяйственных продуктов порой делается ставка на то, чтобы каждый район страны сам обеспечивал себя продовольствием. А ведь структура земледелия в регионах определяется отнюдь не потребностями жителей, а конкретными условиями климата, погоды и качества земли. Нельзя выращивать картофель в глине - не соберешь урожая.
По моим расчетам, при современной отсталой материально-технической базе земледелия наше сельское хозяйство берет от природы не более трех четвертей того, что может дать природа.
К тому же хроническими стали огромные потери произведенного на "послеземледельческих" стадиях. Гниет продукция растениеводства, ибо не хватает хранилищ, емкостей и промышленных мощностей для ее переработки. Теряется нагулянный вес скота при его "передержках" без кормов на мясокомбинатах. Мощности перерабатывающей промышленности, хранилищного хозяйства и транспортной системы у нас явно недостаточны, что ведет к неудовлетворительному использованию произведенного сырья.
Так вот, если одна треть возможной продукции недобирается в производстве, то еще не менее четверти собранной продукции теряется на чрезмерно длинном пути от поля и фермы до стола потребителя. И все это стало хронической болезнью.
КОРР. Не случайно поэтому сейчас больше средств будет идти на хранение и переработку сырья.
Владимир Александрович, в читательской почте часто встречаются такие вопросы: почему в личном подсобном хозяйстве население выращивает отличный урожай и почему это не удается в масштабах государства?
ТИХОНОВ. Потому, что население сажает только те культуры, которые дают на его земле наилучший урожай. Оно не насилует землю, а прислушивается к ней. А мы заставляем колхозы высевать пшеницу в Сибири, где она вызревает в лучшем случае раз в три года.
Вторая наша беда - гигантомания. Наши решения носят крупномасштабный характер, в котором фигурируют миллиарды рублей. Мы все хотим поразить воображение людей. Миллиарды вложены в строительство животноводческих комплексов. Цель вроде благородная - обеспечить хорошие условия для механизации, сократить затраты труда, снизить себестоимость продукции - словом, дать людям больше дешевого продовольствия.
Но что из этого получается? Мы строим животноводческий комплекс на 2 тыс. голов и круглый год содержим коров под крышей, потому что рядом с фермой такое количество скота не может быть обеспечено пастбищами. Надо подвозить корма, которых часто не хватает. Кстати, одно скотоместо в этом гигантском комплексе обходится государству дороже благоустроенной однокомнатной квартиры.
Не менее 70 млрд. руб. мы вложили в молочное скотоводство, но так же, как и 25 лет назад, на одного занятого здесь приходится 9 - 10 коров. Значит, повышения уровня механизации мы не достигли. Зато достигли увеличения численности людей в молочном скотоводстве, потому что все эти сооружения потребовали дополнительной рабочей силы для обслуживания и управления. Какая уж тут производительность?
КОРР. Вы говорите: "кормов не хватает". При наших огромных территориях, возможностях это совершенно непонятно.
ТИХОНОВ. Во многих хозяйствах были распаханы луга. Коровы в таких местах практически остались без пастбищ. У американцев в рационе коров примерно 40% пастбищных кормов, что позволяет сохранить долголетие коровы и насыщать ее желудок тем, что "намечено" природой. У нас пастбищные корма составляют в лучшем случае 11% в рационе.
КОРР. Очевидно, что задачу повышения производства мяса не менее чем на 7 кг на каждого, которую ставит в 1988 - 1990 гг. перед тружениками сельского хозяйства партия, необходимо решать на пути сбалансированности кормового рациона и повышения эффективности капитальных вложений.
Владимир Александрович, а каковы сейчас результаты развития Нечерноземья?
ТИХОНОВ. 13 лет назад мы приняли программу преображения Нечерноземья и за это время вложили в нее не менее 80 млрд. руб. Они пошли на строительство комплексов, осушение малых речек в одних районах и, наоборот, на орошение, обводнение полей, пашен, пастбищ - в других.
К чему это привело? В осушенных районах появились черные бури, которых никогда раньше Россия не знала. Орошенные земли, пашни начали превращаться в болота. Мы вкладываем миллиарды в мелиорацию, а результаты очень низкие. Во всяком случае, если посчитать суммарные издержки госбюджета, колхозов, совхозов на мелиорацию, то одна тонна кормовых единиц на мелиорированных землях обходится примерно в 800 руб.
Если этими кормами откармливать скот, то 1 т мяса в живом весе будет стоить около 8 тыс. руб. - в 4 раза выше розничных цен! В убойном весе стоимость этой тонны мяса составит не менее 16 тыс. руб. Если бы мясо продавать по стоимости, согласились бы вы купить его по 16 руб. за килограмм?
Получилось так, что эти грандиозные программы не были проработаны в деталях, они не основывались на серьезной заинтересованности крестьян в результате своего труда.
КОРР. Мы вкладываем в сельское хозяйство около 27% всех народнохозяйственных инвестиций. Некоторые говорят, что и "того мало. Каково ваше мнение?
ТИХОНОВ. Я думаю, это чрезвычайно большая доля инвестиций. Но, к сожалению, неудовлетворительна сама структура вложений. Слишком много ресурсов вкладывается, скажем, в мелиорацию.
Ежегодно сельскому хозяйству промышленность поставляет до 400 и более тысяч тракторов. Для сравнения укажем, что поставки тракторов для 3,5 млн. фермеров в США не превышают 80 тыс. штук в год. Но, по моим расчетам, из 240 млн. лошадиных сил, воплощенных в двигателях тракторов, с полной нагрузкой используется не более 60 - 65%, так как тракторы не укомплектованы рабочими машинами.
В среднем срок использования трактора в нашем хозяйстве - 7- 8 лет. Это вдвое меньше американского и по крайней мере на треть меньше того срока, на который тракторы рассчитаны. Причина - низкое качество этих машин, плохая их эксплуатация. Более того, парадоксально, но факт: колхозы и совхозы заинтересованы в том, чтобы списывать машины как можно быстрее. За новые машины, поступающие в совхоз, - расчеты из государственного бюджета, тогда как за ремонт старой совхозу приходится платить из своего кармана.
Нам необходимо коренным образом пересмотреть структуру капитальных вложений, обеспечить их реальную эффективность. И тогда окажется, что 27% всех инвестиций страны для сельского хозяйства - это слишком много.
Что касается техники, то она должна покупаться сельскохозяйственными предприятиями за собственные, а не за казенные деньги. К тому же наряду с системой ремонта следует начинать вводить свободную куплю-продажу подержанных машин, предотвращая их преждевременное списание.
КОРР. Как быть с убыточными хозяйствами, которых сейчас довольно много?
ТИХОНОВ. Убытки возникли не потому, что колхозы или совхозы не могут производить продукцию. В старых условиях они не могут производить только то, что экономически выгодно, и порой производят то, что неизбежно приносит убытки. Надо дать им возможность самим четко и рационально определять структуру и объемы производства, то есть предоставить полную самостоятельность.
Вторая причина убыточности - беспомощность хозяйственных руководителей. Надо- дать возможность крестьянам самим выдвигать руководителей, которые занимались бы хозяйствованием по-настоящему.
Третье. Есть у нас хозяйства, которые ни при каких условиях никогда не поднимутся. Надо дать возможность людям изменить профиль хозяйства, например создать на его базе промысловую артель, - словом, дать им свободу хозяйственных решений и действий.
Проблема убытков, я убежден, не так уж неразрешима.
Окончание следует.
ФАКТЫ ПРОТИВ ДОМЫСЛОВ. ПРОДОВОЛЬСТВЕННАЯ ПРОГРАММА СССР И ЕЕ БУРЖУАЗНЫЕ ФАЛЬСИФИКАТОРЫ