Примерное время чтения: 9 минут
102

ТРИБУНА МИНИСТРА. Личность врача

Продолжая хорошую традицию, Центральное телевидение в январе 1988 г. в Концертной студии Останкино организовало встречу с известным врачом, ученым, общественным деятелем, министром здравоохранения СССР, Героем Социалистического Труда Е. И. ЧАЗОВЫМ.

Диалог получился острым и честным. Телезрители скоро смогут убедиться в этом. В публикации, подготовленной нашим корреспондентом В. Романенко, представлены фрагменты этой встречи.

ВОПРОС. Что заставило вас, врача-практика, известного ученого и общественного деятеля, принять назначение на пост министра?

ЧАЗОВ. Во-первых, воля партии. Для меня это не просто лозунг. Она всегда была основным началом в моей жизни и деятельности. Возможно, это идет от моих родителей, старых большевиков.

Во-вторых, мне аргументированно доказали необходимость того, чтобы именно я работал на этом посту. ЦК КПСС считает, что в данный момент во главе советского здравоохранения должен стоять человек, который не связан со старыми принципами и формами его работы. Он должен обладать новым мышлением и по-новому взглянуть на проблемы, стоящие перед нашей медициной.

ВОПРОС. Не боитесь ли вы потерять славу ученого, занимаясь сейчас сложными и достаточно запущенными проблемами здравоохранения?

ЧАЗОВ. Еще Т. Манн говорил, что прижизненной славы не бывает. Если говорить откровенно, то, конечно, боюсь. Боюсь, что все те негативные явления, которые сегодня есть в медицине и с которыми мы боремся, но, естественно, за столь короткий срок побороть не в силах, могут отразиться и на мне. Основания для беспокойства есть. Я регулярно читаю все, что публикуется в прессе по проблемам здравоохранения. И вот какая неутешительная картина. В прошлом году из всех публикаций на медицинские темы только 7% были по своему характеру положительными.

ВОПРОС. Считаете ли вы, что нравственным аспектам воспитания врача сейчас уделяется достаточно внимания?

ЧАЗОВ. Нет, недостаточно. К сожалению, для здравоохранения в последние десятилетия было характерно то, что для всего нашего общества: рост равнодушия и безответственности. В медицине это чувствуется особенно остро. В последнее время мы много говорим о материальных стимулах в здравоохранении, но, хотя, конечно, они играют важную роль, я думаю, что не это главное. Главное все же - высокий уровень нравственности и духовности.

Врачевание - это ведь не работа по инструкции. Это искусство, где играет роль все: и личность врача, и его талант, и различные психологические нюансы. Я считаю, что сегодня в подготовке медицинских кадров акцент мы должны делать именно на эту сторону. Можно решить все материально-технические проблемы медицины, но восстановить доверие к врачу без повышения, если так можно выразиться, его профессиональной духовности нам не удастся.

ВОПРОС. Когда врач перестанет спешить? Когда кончится лишняя писанина?

ЧАЗОВ. Первый, кто выступает против этого, - министр здравоохранения СССР. Только за предыдущий год мы отменили около 200 инструкций и приказов. Более того, мы считаем, что у врача должна быть одна формализованная ч история болезни. То есть ему не надо будет ничего в нее писать, а только отмечать необходимые пункты. Ее проект уже есть, и мы скоро начнем внедрять его в практику.

Второе. В скором времени у каждого гражданина СССР будет свой медицинский паспорт здоровья, в котором будут содержаться основные данные о его здоровье. Он будет официальным документом, с которым можно будет обращаться в любую организацию.

Третье. Мы выяснили, что масса различных форм, сведений, отчетов создается на уровне местных отделов здравоохранения. Исходя из этого, мы строго предупредили руководителей, что будем решать вопрос вплоть до снятия с работы, если будут использоваться неутвержденные формы.

ВОПРОС. Учитывая большой интерес населения к нетрадиционным методам лечения, будет ли в рамках Минздрава СССР создан институт или центр народной медицины?

ЧАЗОВ. Да, мы создаем сейчас специальный крупный научный центр, который будет изучать эти вопросы, в частности физиотерапию, иглорефлексотерапию, магнитотерапию и т. д. Кроме того, в Минздраве СССР создано Главное научно- техническое управление, одной из функций которого является изучение и внедрение всего нового. Конечно, в том случае, если метод или препарат покажет высокую эффективность.

Но я хотел бы обратить внимание на другое. У нас ежегодно появляется очень много "новых методов" и различного рода предложений. Мне трудно даже перечислить все вопросы, которые пришлось обсуждать за последние 6 месяцев: от магнитных браслетов до экстрасенсов. Все ли они заслуживают проверки в ведущих медицинских центрах страны?

Я не хочу сказать, что все надо отвергать. Наоборот, сегодня стиль работы нашего министерства - все проверять, любую идею, любое предложение. В этих вопросах должна быть полная гласность и ясность. Но, естественно, без ажиотажа и протекционизма.

ВОПРОС. Известно, что вы анализировали историю болезни В. И. Ленина. Но в печати об этом ничего не сообщалось.

ЧАЗОВ. Действительно, в 1969 г. была создана специальная комиссия, которой было предложено еще раз проанализировать историю болезни В. И. Ленина и дать свое заключение. В комиссию входили известные наши ученые: академики Е. В. Шмидт, С. А. Саркисов и др.

Конечно, это была очень эмоциональная работа. Никогда не забуду тот момент, когда я впервые пришел в Институт марксизма-ленинизма и пожилая хранительница архива достала из старого книжного шкафа историю болезни В. И. Ленина, которая не открывалась с 1925 г. Мы внимательно ее изучили и результаты анализа передали в правительство. Мне трудно сказать, почему они не были опубликованы в те годы.

При изучении этой истории меня как человека, как врача поразили несколько моментов. Во-первых, великое счастье, что пуля остановилась всего в 3 мм от сонной артерии, т. е. еще бы 3 мм - и мы могли бы потерять В. И. Ленина раньше.

Второе. Вокруг пули возникла гематома (кровоизлияние), и поэтому ее сразу не удалили. В медицинском отношении ситуация, конечно, была сложная. Пулю позже удалили, но в месте гематомы произошло сдавление сонной артерии, и именно в этом месте на внутренней стенке артерии начали образовываться атеросклеротические бляшки, т. е. стал развиваться атеросклероз, который в дальнейшем привел к нарушению мозгового кровообращения. Если бы пуля и гематома были удалены сразу после ранения, мне трудно сказать, я не хирург, но думаю, что ситуация была бы другой и В. И. Ленин смог бы жить и работать еще.

Третье. Мне довелось читать не только историю болезни, но и тома постоянного медицинского наблюдения за В. И. Лениным. Это не сухие статистические отчеты. Там столько человеческого! У нас порой В. И. Ленина представляют только вождем. А ведь он был в первую очередь человеком.

Особенно сильно меня растрогало следующее. К В. И. Ленину пришли товарищи. Он с ними долго дискутировал и, сильно устав, не смог дальше продолжать разговор. И вот когда ему стало особенно тяжело, он заплакал. Заплакал от невозможности полемизировать, работать. От невозможности делать то, что является для него главным. Это трагедия человека, политического деятеля. Об этом почему-то не пишут и не говорят, но я думаю, что это прекрасно, когда "ничто человеческое не чуждо" даже таким великим людям, как Ленин.

И последнее. Меня поразили колоссальные компенсаторные возможности мозга В. И. Ленина. Ведь величайшие свои произведения последних лет он создавал с уже довольно выраженными нарушениями мозгового кровообращения.

ВОПРОС. Вы лечили многих видных политических и военных деятелей. Кто из них произвел на вас наибольшее впечатление как с медицинской, так и общечеловеческой точки зрения?

ЧАЗОВ. Да, действительно, мне довелось участвовать в лечении многих видных деятелей как в нашей стране, так и за рубежом. Я всегда вспоминаю нашего выдающегося военачальника Г. К. Жукова. С его лечением у меня как врача связаны сложные, а порой и драматические минуты.

Это был человек, который покорял всех своей силой. Когда мы с ним встретились, он уже перенес инфаркт миокарда. Казалось бы, человек болен, должен быть угнетен своим состоянием. Но он никогда не падал духом, всегда был тверд. Именно в процессе его лечения я понял, за что его уважали коллеги и враги. Потому что этот человек - сгусток силы воли.

С чисто медицинской точки зрения был свой запоминающийся момент, тоже ярко характеризующий этого человека. Это было зимой 1968 г. У него произошел тромбоз; мозговых сосудов. Привезли его в клинику в тяжелейшем состоянии, тромбоз нарастал. Консилиум специалистов пришел к выводу, что в данной ситуации трудно что-либо сделать.

Как раз в этот момент в медицине появились первые тромболитические препараты, и только они могли спасти жизнь. Но это был риск. Потому что трудно отдифференцировать тромбоз и кровоизлияние в мозг. Если в первом случае эти препараты спасают жизнь, то во втором - наоборот. Ситуация была критическая. Когда я спросил Галину Алексеевну (жену Г. К. Жукова), которая тоже была врачом: что будем решать? - она сказала: давайте рисковать.

В результате применения тромболитических препаратов мы добились положительного эффекта. После этого были написаны его мемуары, один из экземпляров которых он подарил мне с трогательной надписью.

Из иностранных деятелей очень сильное впечатление на меня произвели президент Египта Г. А. Насер и известный французский коммунист Жак Дюкло.

ВОПРОС. Евгений Иванович, сейчас очень много пишется о рациональном питании. Каких норм в питании придерживаетесь вы?

ЧАЗОВ. Я считаю, что всегда и во всем нужна умеренность. Это прежде всего. Это основной принцип здоровья. Я питаюсь как всякий нормальный человек. Правда, мало ем хлеба, почти не ем первого. Общий объем пищи небольшой, в пределах тех калорий, которые позволяют мне иметь достойный для министра здравоохранения вид.

ВОПРОС. В своих выступлениях вы часто делаете акцент на здоровом образе жизни. А вы сами соблюдаете его?

ЧАЗОВ. Стараюсь, хотя и не всегда это удается. Сейчас министром быть трудно, тем более в такой: сфере, как медицина. Министров принято критиковать. Чтобы меньше критиковали, надо много работать. Но в этих условиях соблюдать соответствующий режим сложно.

Я стараюсь вести активный образ жизни. Если есть возможность, то уезжаю в горы, которые очень люблю. Там и проверяю себя: если могу подняться на высокую гору без одышки, значит, могу еще активно жить и работать.

Смотрите также:

Оцените материал

Также вам может быть интересно