Беседа нашего корреспондента В. РОМАНЕНКО с профессором, доктором медицинских наук А. И. БЕЛКИНЫМ.
- Писем с подобными вопросами в редакционной почте иного. Например, Н. Бирюков из г. Кировска Ворошиловградской области спрашивает: "Не является ли бесчеловечная тирания Сталина следствием психического заболевания? Ведь даже его дочь - Светлана Аллилуева - писала, что он был жесток и подозрителен не только к окружающим его людям, но и в семье. Результатом его грубости и жестокости было самоубийство жены. Что думают врачи о его психике?"
- Многие люди по разным причинам готовы принять версию, что Сталин был психически больным человеком. Естественно, это сняло бы часть вопросов о событиях, имевших место в нашей стране в 30 - 50-е годы. Тогда огромные пласты истории, нелепые с точки зрения здравого смысла, нашли бы свое объяснение в психопатологии.
- Но ведь до сих пор никем из специалистов не опровергнута версия о возможной насильственной смерти академика В. М. Бехтерева, ведущего невропатолога страны в те годы, который после консультации Сталина "поставил" диагноз - паранойя.
- Действительно, основной "фундамент" излагаемой версии - это диагноз академика В. М. Бехтерева. Слов нет, авторитет его как ученого велик. Но возникают два вопроса.
Прежде всего: на основании каких данных В. М. Бехтерев мог поставить диагноз "паранойя"? Предположим, если он действительно увидел этот диагноз, то какой смысл он вкладывал в него, учитывая, что понятие "паранойя" далеко не однозначно и всегда требует дополнительной расшифровки?
Диагноз "паранойя" при однократном внешнем осмотре, без специально формулируемых психиатрических вопросов и беседы, направленной на выявление бреда, невозможен. Лишь в случаях деградации личности, когда больной без наводящих вопросов говорит о своем величии, реформаторских проектах или преследовании, необычном (часто божественном) происхождении и т. д., возможен диагноз паранойи сходу, как говорится, на расстоянии. Ничего подобного в психическом статусе Сталина не было.
Более того, в 1927 г., в момент консультации Бехтерева, Сталин, по словам всех знавших его, отличался удивительной внешней скромностью, умением даже превозносить способности других людей, отводя себе скромную роль "ученика и продолжателя дела Ленина". Это, однако, не помешало ему в дальнейшем уничтожить всех, кто хотя бы в минимальной степени обладал каким-либо талантом. Но это поведение не параноика, а ловкого и практичного политикана, четко рассчитывающего и цель, и средства на пути к безграничной власти.
- Тогда возникает закономерный вопрос: как можно, осматривая такого человека, как Сталин, заподозрить паранойю?
- Это и есть второй вопрос. Трудно представить себе, что Бехтерев решился задавать Сталину специфические для психиатрической беседы вопросы, и совсем невозможно вообразить, что Сталин бы стал на них отвечать. Здесь явно какое-то недоразумение. Скорее всего, бехтеревский диагноз "паранойя" - это миф, который на протяжении многих лет устно передавался психиатрами разных поколений.
- Но ведь с точки зрения нормального человека действительно трудно объяснить многие поступки Сталина.
- Конечно, у Сталина были свои резко выраженные характерологические особенности личности, но полагаю, что вряд ли их можно сравнивать со статусом психически больного человека.
Например, в схватках со своими потенциальными конкурентами Сталин никогда не выставлял себя в первые ряды. Троцкого убрали Каменев и Зиновьев, близкие соратники Ленина. Когда надо было расправиться с ними, Сталин объединился с Бухариным и т. д. В таких баталиях враги Сталина слабели, он приобретал неограниченную власть. Что это, паранойя? Конечно же нет.
Известно, что Сталин много работал. Он не вступал в дискуссии там, где противник мог быть "на высоте". Он реально оценивал обстановку и мог выжидать - долго, терпеливо, пока не наступал подходящий момент. И одерживал победу. Но никогда не бахвалился своими "подвигами", подчеркивая всем своим внешним видом и бытом примерную скромность. Что, это тоже симптом паранойи? Нет. Параноик ведет себя по-иному. Он нетерпелив. Ему нужен сиюминутный успех.
Репрессиями и террором Сталин направленно добился безликости народа, которым руководил. Доносы становились нормой жизни. Все это опять-таки, повторю, действия жестокого и расчетливого политика, но ни как не параноика.
- Тогда, может быть, дело в ином - в знании Сталиным психологии толпы, понимании, как надо убивать в человеке человека?
- Скорее всего, да. Сталин владел этой сферой деятельности в совершенстве. Он четко обдумывал каждое свое выступление. Чем более жесткие репрессии сваливались на головы невинных, тем больше вождь говорил о справедливости, гуманизме, идеалах будущего.
Не следует забывать, что в каждом своем выступлении Сталин, при всем своем немногословии, умел отыскать такие формулировки, которые отвечали стремлениям и чувствам безликой массы. Об этом свидетельствует и его умелая игра на националистических чувствах. Он хорошо понимал, что национализм - это одновременно и индивидуальная безликость. Многочисленные материалы свидетельствуют о том, что Сталин, скорее всего интуитивно, понял общие социальные законы, которые быстро превращают целые народы в безликую массу. (Геббельс в общих чертах повторил многие сталинские приемы, и прогрессивный немецкий народ в еще более короткие "роки был переделан в общество послушных фанатиков.)
Действия Сталина не носят черт маниакальной поспешности. В речах его нет истеричности, наносного пафоса, витиеватых оборотов. Письменная продукция, которая, как известно, является замечательным материалом для суждения о наличии душевной патологии, требует особого внимания. Несомненно, что все те, кто читал Сталина, никогда не испытывали чувства, что строки эти могут принадлежать психически больному человеку.
- И все же как-то не укладывается в сознании, что один человек, тем более с нормальной психикой, смог столь сильно извратить нормы общечеловеческой морали и, главное, воплотить эти извращенные нормы в жизнь.
- Говоря о психическом статусе Сталина, мы не должны забывать о "законе подобия". "Хозяин" окружает себя, как правило, людьми, которые в своем поведении, в своих моральных устоях схожи с ним. Маленький "хозяин" безлик перед большим. Он выявляет свою структуру и суть над нижестоящими. Вспомним Ягоду, Ежова, Берию, Кагановича и других. Как в своих поступках они схожи с "большим хозяином"! Может быть, здесь тоже паранойя? Думаю, что во всех этих случаях психиатрия как наука должна сказать свое категорическое "нет".
Я понимаю ваши сомнения. Если всерьез говорить о диагнозе паранойи, то необходимо проследить ее течение. В конечном итоге только динамика симптомов может подтвердить реальность процесса. Известно, что при любом, даже самом благоприятном течении болезни развиваются изменения личности, которые начинают бросаться в глаза окружающим.
Но воспоминания маршала Г. Жукова, А. Василевского, И. Конева, встречавшихся многократно со Сталиным, не содержат никаких намеков на возможность расценить тот или иной его поступок как следствие психического заболевания.
Конечно, окружение Сталина, находясь в состоянии постоянного страха, могло не заметить (или умолчать) о таких изменениях его характера. Но ни У. Черчилль, ни Ф. Рузвельт, ни другие западные политические деятели, встречавшиеся со Сталиным через 18 лет после "диагноза Бехтерева", тоже не упоминают о каких-либо отклонениях в его поведении.
- Значит, вы полагаете, что в психиатрическом статусе Сталина вообще не было никаких отклонений? По вашему мнению, он являет собой пример человека с абсолютно здоровой психикой?
- Полагаю, что при всех особенностях характера Сталина нет оснований говорить о наличии у него психического заболевания в собственном смысле этого слова. Можно, конечно, поставить вопрос о психопатических чертах характера. В этом случае одни психиатры отнесут Сталина к кругу эпилептоидной психопатии, сославшись на наличие у него органических знаков (перенесенная в детстве оспа, извращенный сон, угловатые движения и т. д.). Другие смогут привести доказательства в пользу шизоидной или паранойяльной психопатии.
Не исключено, что найдутся исследователи, которые докажут, что у Сталина была не истинная психопатия, а психопатоподобное состояние, поскольку развитие личности до определенного периода шло нормально. По-моему, все эти вопросы не имеют столь принципиального значения. Практически у всех исторически значимых личностей при желании можно выявить психопатические черты. Во всяком случае, поле для домыслов здесь огромное, поскольку диагностика психопатии и сходных состояний сложна даже при многократных прямых консультациях, не говоря уже о попытках ретроспективного анализа.
- Как тогда объяснить невиданные по своей массовости и внешней бессмысленности репрессия, уничтожение партии, превращение народа в безликую массу?
- Сталин не только разработал "технологию безликости", но и "открыл" методы проверки ее глубины. Открыл, я думаю, инстинктивно, на уровне самых низменных чувств человека.
Подсознательно Сталин понял: если человек стерпит арест и физическое уничтожение брата, жены, отца, друга, то он уже не личность, он раздавленный пресмыкающийся червь, который никогда не поднимет руку на своего хозяина. Так он проверил своих "близких" - Кагановича, Молотова, Ворошилова, Калинина. Что это было со стороны Сталина - особый садизм, изуверство? Или это входило в технологию проверки безликости? Видимо, и то и другое.
В связи с этим мне кажется, что средства защиты от рецидива такой "социальной напасти", как вождизм, следует искать не в психиатрических экспертизах, а в социальных системах и той атмосфере, которые порождают подобных вождей.
Убежден, психиатрия не может оправдать жестокость Сталина, а любая попытка в любой форме (скрытой или явной) приписать Сталину психическую болезнь спасает его от суда истории, который еще только начался. Для профилактики подобных явлений нужны социальные факторы, в первую очередь гласность, демократия и решимость самого народа отстаивать свои права и свободу.
Учитесь властвовать собой (16.04.2003)