Беседа нашего корреспондента Н. ТОПУРИДЗЕ с профессором, доктором философских наук, генерал-майором К. ЦАГОЛОВЫМ.
- Ким Македонович, на первом Съезде народных депутатов неоднократно высказывалось требование дать четкую оценку "афганским событиям". Но пока руководители соответствующих ведомств не спешат с ответом на конкретно поставленные вопросы, ограничиваясь общими заявлениями.
Действительно, пришла пора разобраться, что за революция была в Афганистане, как мы туда вошли, что там делали, какую помощь оказывали. Сейчас очень модно давать однозначные ответы. Однако такую сложную проблему, как война в Афганистане, надо рассматривать в контексте того времени и реальной политической ситуации, с учетом международной и внутренней обстановки.
Основываясь на "революционных" заявлениях отдельных афганских руководителей, мы расценили апрельские события 1978 г, как революцию. Я убежден в том, что в Афганистане было вооруженное восстание, которое могло бы перерасти в революцию, но ошибочные шаги тогдашнего руководства оттолкнули от него массы. Нельзя политический акт взятия власти новыми силами считать революцией. (Подробно этот вопрос проанализирован мной в большой статье, которая выйдет в одном из первых номеров журнала "Народы Азии и Африки" в 1990 г.).
Введя войска в Афганистан, мы не знали в должной мере обстановку в этой стране, расстановку противоборствующих сил, недооценили роль религии и традиционной власти в афганском обществе. В итоге общая оценка ситуации была необъективной, а соответственно неправильными были и решения.
На Съезде народных депутатов упоминалось инструктивное письмо ЦК КПСС, отражающее точку зрения руководства на "афганские события". Не могли бы вы прокомментировать его?
- Это письмо - хорошая основа для дальнейшего, более глубокого анализа проблемы. Но, к сожалению, сейчас он ведется на ведомственной основе: у Министерства обороны - свой анализ, у Министерства иностранных дел - свой, и т. д. Корпоративный патриотизм ведет к однобокому взгляду на проблему. Необходим ответ не по ведомствам, а в целом, по существу. Я считаю, что Верховный Совет СССР должен образовать свою, вневедомственную комиссию, которая тщательно проанализирует всю цепочку событий и даст объективный ответ на все без исключения вопросы.
- Академиком А. Сахаровым, как известно, были выдвинуты серьезные обвинения в адрес советского командования. Речь шла о том, что наши части специального назначения расстреливали своих. На Съезде это вызвало бурю страстей. Есть ли в этом хоть доля правды?
- Я с большим уважением отношусь к А. Сахарову, уважаю его гражданские позиции. Но в данном случае, думаю, он не до конца продумал свое заявление. Мне кажется, оно основано на различного рода слухах. Любой очевидец событий подтвердит, что для спасения попавших в окружение нашим командованием принимались отчаянные меры.
- Еще в начале перестройки в известном выступлении заместителя Генерального прокурора на активе МК КПСС говорилось о фактах чудовищной коррупции в рядах советского воинского контингента в Афганистане. Текст этого выступления в течение нескольких лет широко "ходил по рукам". Что вы можете сказать по этому поводу?
- В целом армия - это слепок общества. Сейчас стали широко известны новые факты коррупции, подобно раковой опухоли разъедавшей страну. Однако степень коррумпированности общества в данном случае нельзя пропорционально переносить на ограниченный контингент советских войск, потому что в моральном отношении он был намного выше, чем общество.
- В чем все-таки причины общей неэффективности действий наших войск в Афганистане?
- Дело не в военных. Смею утверждать, что наши солдаты и военачальники выиграли большинство крупных сражений. Войну проиграли политики.
- Здесь в какой-то степени напрашивается аналогия с войной во Вьетнаме...
- В том плане, что США, в первую очередь, проиграли войну, пожалуй, именно политически.
- Не секрет, что часть наших воинов употребляла наркотики. Сколь широко было распространено это явление?
- Случаи, когда кто-то из наших ребят пристрастился к наркотикам, действительно были. Но речь идет скорее об отдельных случаях, а не о явлении.
- Не считаете ли вы, что эта война морально "покалечила" солдат?
- Да, эта война обошлась нам очень дорого. Практически нет ни одного человека, который бы вернулся из Афганистана невредимым. Все воины, без исключения, получили психическую травму. Поэтому я считаю, что милосердие надо проявлять не только к тем, кто получил физические ранения. Надо лечить всех, кто там побывал.
- Насколько мне известно, среди воинов-интернационалистов нередки были случаи психических заболеваний?
- Да, медики могут это подтвердить... Война - колоссальное испытание. Не все воины имели одинаково устойчивую психику.
- Чем вы можете объяснить ухудшение отношения афганцев к Советской Армии в конце войны по сравнению с ее началом?
- Оно ухудшалось по мере затягивания войны. Если быстрой победы нет, значит, нет и быстрого мира. А афганцам нужен мир. Сказалась и мощная, тотальная пропаганда оппозиции. Она создавала образ солдата, вошедшего в чужую страну с оружием. Почему-то мы думаем, что только для нас характерно утверждение: "Кто с мечом к нам вошел, от меча и погибнет".
Решение о выводе наших войск - это проявление большого гражданского мужества и с нашей стороны, и со стороны афганского руководства. Именно его не хватало нашим прежним руководителям.
- Кто из них несет наибольшую персональную ответственность за то, что страна оказалась втянутой в афганскую авантюру?
- Если говорить о "верхнем эшелоне", то это Брежнев - как общеполитический руководитель, Громыко - как руководитель внешнеполитического ведомства, Устинов - как руководитель Минобороны, Андропов - как руководитель КГБ. Но и другие несут не меньшую ответственность. Сейчас многие говорят, что они были против. Но одно дело высказывать это в кругу друзей, другое - заявить официально и в знак несогласия представить рапорт об отставке. Это было бы проявлением партийной принципиальности и гражданского мужества.
- Как бы вы охарактеризовали обстановку в Афганистане после вывода советских войск?
- Как динамическое равновесие. В настоящее время ни одна из сторон не имеет явного превосходства.
- Когда мы выводили свои войска, многие политологи, в том числе и советские, были уверены, что НДПА долго у власти не удержится...
- Они сумели объединиться перед лицом общей опасности. Две фракции в НДПА - "Парчам" и "Хальк", которые, чего греха таить, постоянно враждовали, зримо почувствовали, чем им грозит победа оппозиции. Сама обстановка заставила их мобилизоваться, усилила центростремительные тенденции в партии. Сейчас афганское руководство придерживается весьма гибкой тактической линии в своих отношениях с оппозицией. Оно отходит от утопических взглядов, которые имели место на ранних этапах афганской эпопеи.
- Каковы перспективы урегулирования братоубийственного конфликта в Афганистане?
- Я не вижу иного решения, кроме политического. Официальный Кабул готов к этому. Дело за оппозицией. Сейчас в ее стане появились силы, и немалые, которые понимают, что продолжать войну бессмысленно. Мне представляется, что время и развитие обстановки работают именно на политический диалог. Как конкретно пойдут переговоры - это уже другой вопрос. Естественно, такой диалог предполагает взаимные уступки.
- Значит, вы считаете, что в обозримом будущем возможны позитивные контакты оппозиции с официальным Кабулом?
- Я всегда так считал. И в первый, и во второй период пребывания в Афганистане моя работа была посвящена именно этому. Я неоднократно участвовал в переговорах с лидерами вооруженных отрядов. Среди них тоже есть думающие люди.
- Ким Македонович, пришлось ли вам испытать какое-либо давление после ваших выступлений в печати?
- Я бы покривил душой, если бы ответил отрицательно. Это тоже наша беда, когда борьба идей превращается в борьбу людей. Мы, к сожалению, еще не научились культуре диалога, внутренне сопротивляемся плюрализму мнений.
ПРОГНОЗ. Крым. Что впереди?