За последние девять месяцев Дмитрий Хворостовский выпустил за рубежом несколько дисков, один из которых с записью произведений Чайковского и Верди успел разойтись по всему миру. Артист дебютировал в Нью-Йорке, в Вашингтоне. Концертом в Большом театре взбудоражил Москву, а затем и многомиллионную аудиторию телезрителей, когда трансляция концерта облетела всю страну.
- Дмитрий, а как вы отнеслись к рецензии в "Нью-Йорк таймс", где говорится, цитирую: "...слава, которая создается вокруг господина Хворостовского, меняет жизнь своих объектов. Они оказываются вовлеченными в мир материального богатства, постоянных путешествий, относительно сырой работы, лести и поклонников, искусства как бизнеса"?
- На мой взгляд, это серьезное предостережение. И главное здесь - замечание об опасности поверхностной работы. Но я пытаюсь искать малейшую возможность для того, чтобы этого не случилось. Сейчас отправляюсь в Милан, где буду заниматься с очень опытным репетитором, под руководством которого надеюсь проработать партии в операх Верди. Предстоит пройти курс совершенствования итальянского и английского языков.
- Если вы так лояльно относитесь к критике, тогда что вы называете хорошей прессой?
- Это когда не пересказывают в сотый раз твою биографию, не сводят посредством тебя счеты (у нас и этот тип спекуляции цветет сейчас мощным цветом). Хорошая пресса - это когда пишет профессионал, а не дилетант с гипетрофированным воображением. Когда критик дает творческой личности возможность подробно рассмотреть себя как бы в зеркале. Ну а польстит тебе оно, или нет...
- Ваш вояж в Милан - собственная инициатива?
- Инициатива моя, но по согласованию с моими агентами и фирмой "Филипс", которые оплачивают занятия с репетиторами, специалистом по итальянскому языку и даже консультации у стоматолога... Я связан с "Филипсом" контрактом, вернее, не связан, а счастлив, что работаю с этой фирмой. Я понимаю, что приношу прибыль фирме, но это - при взаимном удовольствии. "Филипс" делает все, чтобы я ощутил радость свободы, творческого роста, комфорта... Комфорт, между прочим, не последнее дело для того, кто девять десятых жизни проводит в гостиницах. А я человек очень домашний. Скучаю по родным, по дочке...
Недавно продюсер с "Филипса" приезжал в "закрытый" Красноярск - мой родной город. Не исключено, что фирма окажет помощь и Международному музыкальному фестивалю, который будет проходить в Красноярске в 1992 г.
- Несколько лет назад вы признались мне, что мечтаете завоевать Москву.
- Я думаю, концерт в Большом театре дает картину того, насколько мне это удалось. Но это - шутка, а если серьезно... Я очень люблю нашу публику и очень сожалею о том, что театр не смог вместить всех тех, кто хотел меня услышать. Когда я ставил условие перед центром "Классика" - все билеты в кассу, - я хотел сделать, как лучше. А получилось все шиворот-навыворот. Люди опять делали "свои дела".
- Да, я мало встретила там настоящей театральной публики. Теперь, поскольку мы заговорили о концерте в Большом, коснемся модной ныне темы о том, как Дмитрия Хворостовского не приняли в Большой театр.
- Честно говоря, слухи мне уже порядком надоели. Говорю и хочу, чтобы услышали меня, а не дядю или тетю- интерпретаторов. Я глубоко уважаю и люблю этот театр, благоговею перед ним, как перед жемчужиной мировой культуры. И это неизменно, какие бы тучи сейчас над ним ни ходили. Однако мое поступление в этот театр - плод воспаленного воображения ваших собратьев - журналистов. Ведь именно из прессы, например, я узнал и об этом, и о том, что даю чуть ли не прощальный концерт, а потом порываю с Отечеством. Не собираюсь я этого делать, как ни желает этого кто-то. И не было никакого худсовета в Большом театре, который якобы отверг меня. Было предложение Александра Лазарева стать в свое время стажером Большого. Но я уже тогда был солистом Красноярского оперного. Странно солисту идти в стажеры. Я так и ответил Лазареву. Сошлись на том, что меня будут приглашать петь спектакли. Пока еще такого контакта не получилось, но это не за горами. Возлагаю немалые надежды на контрактную систему.
- Ну а еще какие-либо заблуждения на ваш счет, которые вам хотелось бы рассеять.
- Например, что я пою только за границей. Да, у меня зарубежные контракты, причем интереснейшие. Но они заполняют только 50 процентов моей творческой жизни. Остальное - здесь. Я достаточно много выступаю по нашим городам и весям. Повторяю, я очень люблю отечественную публику.
Не оставляю мысли о постоянном пристанище в Москве. Ну, это же естественно. За границей, как я ни стараюсь, я никому не могу объяснить, что означает слово "прописка". Так вот, чтобы получить прописку в Москве, я, наверное, формально стану солистом московского оперного центра "Арт". Не всем в труппе это, наверное, понравится, но я заранее извиняюсь, что по-другому устроить меня не могут. Но, возможно, я на это не пошел бы, даже ради прописки, если бы не перспектива работать с главным дирижером центра Евгением Колобовым. Этот музыкант - гений. Он и человек потрясающий. Столица просто не осознает, какой дирижер в ней живет, вернее, мыкается, потому что до сих пор не имеет здесь квартиры, а ютится в гостинице. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы его узнали и полюбили зарубежные ценители музыки, и уже веду переговоры с "Филипсом". В этом я вижу пользу от своего успеха. А вообще, успех - понятие относительное и временное. Я холодно отношусь к нему, у меня не кружится от него голова.
- И все-таки, Дмитрий, в череде событий этих нескольких месяцев были мгновения, которые вы могли бы назвать "звездными"?
- До звезд еще далеко. Что касается событий этого времени... Хочу отметить концерт в Нью-Йорке, успех которого считаю победой. Яркое впечатление оставил концерт в Большом театре, где мы выступили с Натальей Троицкой. Что еще? Одна из моих записей оказалась в пятерке лидеров на супермаркете в США. И, может быть, не стоило об этом говорить, но такие вещи подбадривают артиста: в Лондоне, в огромном магазине, где продаются и грампластинки, я увидел свой портрет рядом с портретом Лучано Паваротти. Оба они были внушительного размера, но равны между собой. Возможно, тот, кто это сделал, несколько погорячился, но мне теперь деваться уже некуда.
Беседу вела Л. БОРЗЫХ.
НА РОДИНЕ ПРОЕЗДОМ. Из дальних странствий, но - ненадолго