Одна из самых модных литературных экскурсий в сегодняшнем Санкт- Петербурге - "По следам героев Достоевского". Экскурсовод все расскажет и покажет фасады домов, где жил тот или иной герой...
А там, за фасадами украшенных пестрыми вывесками недоступных магазинов, - все те же дворы-колодцы, мрачные и грязные, да коммуналки, частично - происхождения дореволюционного, частично - уже советского, когда буржуев "уплотнили", да так и остались жить все вперемешку, в нечеловеческой тесноте. В некоторых квартирах - до десяти комнат, где в разные времена проживало по 50 - 60 человек. В большинстве старых домов центральное отопление заменило печи лишь в 50 - 60-х годах, а кое-где горячей воды нет до сих пор.
Самые старые и терпеливые обитатели коммуналок - старушки (старичков их возраста давно уж нет в живых, а старушки - все бегают). Большинство из них пережили блокаду, а некоторые припоминают еще царские времена. За долгую свою жизнь старушки научились терпеть и ныне стойко, без особых жалоб переносят ежеутренние очереди за хлебом и молоком (на другое скромных пенсий не хватает). Но из центра их не сдвинешь - мало кто соглашается уезжать в благоустроенные квартиры в новые районы.
Не рвутся уехать и "старички", которые вовсе не старички по возрасту - в семидесятые годы в освобождающиеся коммуналки активно селили пьяниц, освободившихся из заключения "зеков" и прочих "неблагонадежных", которым жилье было положено, но отдельную квартиру не давали. Один из "ветеранов", дядя Толя с Лиговки (на вид лет 60, но, может быть, и 40), рассказал, что раньше, чтобы избежать обвинения в тунеядстве, он дважды в год добровольно "сдавался" в ЛТП. Отработает два месяца, полечится - и спокойно потом три- четыре месяца живет: сам пьет и другим ночью от жажды умереть не дает. Кроме того, за отдельную плату сдавал свою комнату: кому выпить в теплой компании, кому - с любимой встретиться. Правда, не всякая "любимая" в такую комнату войдет - из мебели один драный диван, стол, пара стульев да пустые бутылки, и воздух очень уж тяжел. Сейчас наступили "хорошие" времена, статью за тунеядство не применяют, и дядя Толя доволен - в ЛТП больше не идти.
Многие "старички" за годы жизни в коммуналках успевают сделать по две-три ходки в "зону". Есть и семьи, в которых практически все там побывали. В одной такой, легендарной, женщина, ее сестра и сын не раз кого-то рубили топором, сын даже дважды. И теперь он живет нелегально - после второй судимости официально в Питере ему жить запрещено.
Кстати, о "нелегалах". Никто толком не знает, сколько из жильцов квартиры здесь прописано. Многие живут без прописки годами, обзаводятся хозяйством и детьми, и никто их не трогает. Есть же комнаты и целые квартиры, которые подолгу стоят заколоченными. Их взламывают и живут - бездомные- многосемейные, бомжи, художники-авангардисты и содержатели тайных притонов.
Самые "примерные" в пестром мире обитателей коммуналок - лимитчики, особенно из числа милиционеров. Их селили "на год-два", они привозили из деревень жен, рожали детей... По старой армейской привычке они еще верят обещаниям начальства и ждут часа, когда для них построят новые прекрасные дома.
У большинства же обитателей этого перевернутого мира остается одна надежда, что какая-нибудь безумная инофирма купит их дом, реконструирует, и будут они жить здесь же, но каждый в своей отдельной квартире. Но инофирмам ни к чему "клоповники" на грязных задворках центра Северной Пальмиры. Вот и живут они - бабушки-блокадницы, старички-алкоголики, подтянутые милиционеры, юные бандиты, коренные петербуржцы в седьмом колене и недавние выходцы из деревни - в своем мире, всегда чужом и не интересном всем властям выше участкового милиционера и начальника жэка.
Чтобы помнили...