Наверное, долго еще в России история будет делиться надвое: до вооруженного путча 3 октября и после. Беседа сотрудников редакции "АиФ" с президентом гуманитарного и политологического центра "Стратегия" Г. БУРБУЛИСОМ произошла как раз накануне - 30 сентября, и тем она, на наш взгляд, интересна. Еще никто ничего не знал...
- ДВЕ ВЕЩИ не подлежат сомнению: во-первых, выборы в законодательный орган состоятся в декабре и второе - съезд народных депутатов и Верховный Совет свою деятельность прекратили. Вы знаете, с каким невероятным трудом эти вынужденные решения были приняты, но если их пересмотреть, то последствия пересмотра будут еще более опасны, чем те сложности, которые нам приходится переживать из-за их принятия.
Реабилитация съезда и ВС в какой-либо форме превратит Президента в глазах народа в такое же посмешище, каким является сейчас депутатский корпус.
Любая уступка со стороны правительства по дате выборов Государственной Думы невозможна, поскольку страна не может себе позволить оставаться более без законодательной власти. Мы и так слишком долго фактически обходились без нее.
- Но почему нельзя в таком случае одновременно провести и президентские выборы?
- Забывают о том, что Президент уже пошел на уступку, приняв решение о досрочных перевыборах исполнительной власти. Настаивая на одновременных выборах, оппоненты Ельцина тем самым высказывают еще и недоверие к нему. На одновременных выборах настаивают либо те, кто откровенно выступает против курса Ельцина, либо те, кто претендует на президентское кресло. Настаивая на одновременных выборах, противники Ельцина на самом деле хотят добиться отмены Указа от 21 сентября. Любая уступка Ельцина в этой сфере чревата потерей шансов быть переизбранным на новый срок.
Но не это главное. Выборы в Государственную Думу должны проходить в условиях стабильности власти. Избирать сейчас Президента - значит повторно создавать ту же самую ситуацию неопределенности, которая будет возвращать нас к тому же самому конфликту.
- Не боитесь ли вы, что Государственная Дума будет еще более антиельцинской, но распустить ее будет уже нельзя?
- В условиях политического тупика Президент принимает волевое решение, суть которого - выборы. Народ должен сделать выбор, а каким он будет - это другой вопрос.
Новый законодательный орган, опираясь на свою легитимность, сформулирует полномочия главы государства, чтобы президентские выборы состоялись на правовой основе.
- Похоже, все идет к запрету компартии, "Трудовой России"?
- Это очень трудный вопрос. Страшно соблазнительная идея. Но как бы то ни было, абсолютно недопустимо запрещать любую идеологию. Мы обязаны осудить конкретных лиц, если они с точки зрения закона того заслуживают, здесь не может быть попустительства, но запрещать идеологию мы не имеем права.
У нас политика все время вмешивается в право. Одну и ту же папку с одними и теми же материалами на одного и того же человека в зависимости от позиции Генерального прокурора можно сдать в суд, и осудить человека, а можно сдать в архив, и человек этот будет продолжать занимать высокий государственный пост. Мы не можем мириться с этим сегодня. Мы не можем мириться также с тем, что Конституционный суд не только вышел за конституционное поле, он давно вышел за правовое поле.
- Но своим Указом от 21 сентября Ельцин тоже вышел за конституционное поле.
- Можно ли назвать Конституцией текст, который ВС и съезд насиловали во всех, извините, позах. Для нас бесспорно, что Верховный Совет не является выразителем интересов народа в своем противостоянии против правительства, проводящего реформы.
Злом для страны, для людей был продолжающийся изнурительный, циничный, ставший национальным позором конфликт федеральных властей. Он формирует презрение к власти. Решение же Президента о перевыборах обеих ветвей власти с этим злом борется, оно его пресекает.
25 апреля, на референдуме, мы убедились, что большинство россиян не допускает возврата к старому. Большинство же депутатов фактически представляли именно старую, отжившую власть.
Верховный Совет дискредитировал депутатскую деятельность. Далее допускать недоверие и пренебрежение к законодательной власти, к людям, которых она представляет, стало просто невозможно. Власть эта настоятельно нуждалась в реабилитации.
- Но скажите, разве можно внушить уважение к депутатскому корпусу, если сначала был разогнан Верховный Совет СССР, а потом России?
- Вы задали мне, как ни странно, очень личный вопрос. Дело в том, что я активно уговаривал союзных депутатов, 900 с лишним депутатов, распустить союзный съезд. Я им говорил, что ВС России примет специальный закон о бывших депутатах Союза, в котором к ним отнесутся самым уважительным образом. А Верховный Совет России, возбужденный тем, что поле для него расчистилось, с издевкой "послал" это все подальше. И я сказал тогда, что за это должно быть возмездие. И вот оно наступило. Но сейчас этого допустить нельзя. Поэтому было легко убедить Бориса Николаевича подписать Указ о социальной защите бывших депутатов. Но исторически структура Советов себя изжила.
Я очень надеюсь, что к тому времени, как выйдет ваш номер, сидящие в "Белом доме" депутаты осознают это.
- Из всех "персон", засевших в "Белом доме", Хасбулатов - самая значительная. Что вы думаете о нем?
- Есть три категории людей: моральные, аморальные и внеморальные. Хасбулатов внеморален. У него нет никакой рефлексии на такие понятия, как честь, совесть и проч. У каждого из нас, чем бы мы ни занимались, есть какое-то внутреннее, единственно подлинное призвание, к которому он стремится. У Хасбулатова это - писательство. Он на нем "сдвинут". В самой стрессовой ситуации Р. И. может сесть и начать править очередной труд.
В КОРИДОРАХ ВЛАСТИ. "Чирей лопнул"