Суд над бесланским террористом Нурпаши Кулаевым подходит к концу. Обвинение требует пожизненного заключения.
В САМОМ же Беслане мало что изменилось и изменится после того, как суд закончится. Город до сих пор в горе, которое каждая семья, каждая бесланская мать переживает по-своему.
"Мы спасали друг друга"
У ГОДОВАЛОЙ юркой девчушки уже проколоты уши. "Ну как же иначе? Она же девушка!" - удивляется её мама Дина. Они очень похожи друг на друга. Мать и дочь. И пусть Фариза темноволосая, и глазки у неё как угольки, а мама - русая, со светлыми глазами, их родство очевидно.
"Я не хочу из себя какую-то героиню делать. Если бы не она, не знаю, что бы со мной было. И с ней бы что было... Мы друг друга спасали! От неё мать отказалась в роддоме. Врачи меня пугали - она же с "диагнозом"! Намекали на психические отклонения. Но как только я её увидела, поняла - моя дочь".
Не любит она вспоминать о тех сентябрьских днях. Что пошла с сыном и дочкой в бесланскую школу N 1, а вернулась только с сыном. 10-летний Алан очень сестру любит и мать в её решении поддерживает, а отца в семье нет, он погиб за полгода до рождения сына.
Дина не собирается скрывать от дочери факт неродства, в небольшом городе это невозможно, а уезжать она никуда не хочет. Здесь потеряла одну дочь и обрела другую. "На кладбище постоянно хожу и встречаю женщин, таких же как я, но на собрания не хожу, с просьбами и письмами не обращаюсь, в политику не лезу, хотя и не осуждаю за это никого. Они такой выход нашли из этого ужаса, а я такой".
"Они" - это женщины из комитета "Матери Беслана". В их небольшое помещение приходят и поскандалить, и поговорить, а главное - побыть рядом. Споры между самими женщинами не утихают ни на секунду. Правильно ли они себя ведут? Нужно ли было ехать к Путину? Почему они поверили Грабовому? Как жить дальше? Они, конечно, понимают, что многое делали не так. Но кто знает, как? Рита Сидакова, одна из активисток организации, потерявшая единственную дочь, так объясняет все поступки: "Я пытаюсь делать всё в интересах своего погибшего ребёнка. Она погибла такой страшной смертью, что заслуживает того, чтобы о ней знали все, вплоть до первого лица государства".
"Десять ложек за папу"
ПОЧТИ в каждом бесланском доме на всех гостей весело смотрят дети. С огромных фотографий на стенах и столах. Жанна Дзгоева сидит между своими двумя дочками - вечно 8-летней Залиной на портрете и спасённой Фатимой. Двухлетний Георгий спит. Пытается спать и Фатима, её двоюродный брат поёт ей, как младенцу: "Баюшки-баю". Но нет, сон не приходит. Хочется чаю и супа. Тётя приносит, но уже не хочется. Приходит папа, и мама уговаривает дочку: "Сколько ложек ты за папу съешь?" "Десять", - тихо отвечает Фатя. "А за маму?" - "Пять" - "Ну вот и давай - за папу и за маму". Фатя с трудом вспоминает, как нужно глотать, у неё парализована левая сторона тела, она едва разговаривает. О том, что с ней было, почти ничего не помнит. Зато Жанна помнит всё. Как две дочери ушли, а она осталась сидеть с 8-месячным Георгием у своей пятиэтажки в Школьном переулке, как потом искала девочек и нашла Фатиму, обозначенную как "неопознанный ребёнок". Потом была ростовская больница, куда они ехали за спасением, но чуть не погибли. "Скорая" попала в аварию, и только расторопность реаниматолога, поймавшего ребёнка на лету, спасла девочке жизнь. Фатиме сделали несколько операций, и вроде бы беды остались позади. А в августе прошлого года у девочки начался гнойный менингит, годовщину трагедии она встретила в коме. И снова больницы - Москва, Ростов. Фатиму опять удалось отстоять.
- Мы сидим на телефоне и ждём, когда нам позвонят. Один российский банк вызвался оплатить нам лечение в Германии. Нужна реабилитация и пластика черепа. Дома всего нужно добиваться походами к чиновникам. На стояние в очередях у нас нет времени - ребёнка надо спасать.
Нет времени и у матери троих детей Натальи Сацаевой. Она вместе с ними пережила плен. "Слава Богу, мои дети живы и здоровы, - рассказывает она, - а я лежу уже второй год. Помню, увидела небо над головой, а дети вокруг меня, как цыплятки, сидят. Я спрашиваю: "Что вы здесь делаете?" А они мне: "Ждём, когда ты проснёшься". Тогда ещё я могла встать и пошла с детьми в "скорую", а потом, как мне показалось, через несколько секунд, открыла глаза и спрашиваю: "Где я?" Мой муж от радости плакал: "Мы в Москве, в больнице". Оказывается, я около месяца в коме лежала, никто и не верил, что очнусь".
У Натальи серьёзные повреждения ног и черепно-мозговая травма. С последней справиться удалось, а вот ноги не ходят до сих пор.
"Младшая Аделина, которой 5 лет, мне тихонько на ушко призналась: "Я, когда вырасту, буду доктором, чтобы маму вылечить". У меня ком в горле несколько дней стоял". Сейчас к Наталье приходят домой массажист и физиотерапевт. Ей обязательно нужно встать на ноги, растить детей.
"Тимошкины сказки"
ЭТИ сказки Тимур и его бабушка сочиняли долгими зимними вечерами в той, счастливой жизни, до теракта. Сначала Аза Васильевна Тедтова из небольшого села Брут близ Беслана начинала рассказывать любимому внуку какую-нибудь историю, а потом он её додумывал. "Мы решили наиболее любимые им истории опубликовать, так появилась на свет книга "Тимошкины сказки". Мы раздаём их детям, знакомым, родственникам. В благодарность за вашу чуткость и доброту мы решили послать их и вам. Будем надеяться, что эта книга - маленький лучик, посланный людям бесланскими ангелами" - такое письмо в "АиФ" от бабушки Азы и мамы Виктории сопровождало посылку с книжками.
"Он был мужчиной уже в три года, - с болью в голосе рассказывает нам дедушка Тимура Тамерлан Тедтов. - Но такая судьба - лучшие из нашего рода долго не живут". Он и сейчас не верит в то, что внука нет, но старается держаться и слёз при женщинах не пускает. "А как тяжело было бабке... - машет рукой дед, - только этой книжкой и спасалась".
Каждая бесланская мать выживает сегодня по-своему. Кто-то пытается оправдаться перед погибшими детьми и найти виновных, другие спасают тех, кто выжил, третьи отдают своё тепло таким же обездоленным, как они.
"Поверь в мою свечу - она горит за тебя и для тебя"