Майкл БИНЬОН - известный английский журналист, работает в одной из крупнейших лондонских газет, "Таймс", являлся корреспондентом в Вашингтоне, Бонне, Москве.
В нашей стране Биньон был дважды: в 1967 г. он после окончания Кэмбриджского университета преподавал английский язык в Минском педагогическом институте; затем, по прошествии некоторого времени, приехал в Москву в корпункт "Таймс", где проработал 4 с половиной года.
В СССР Биньон писал свои репортажи в форме "московского дневника", многие материалы брал из советской прессы, из бесед с советскими людьми, собирал информацию в ходе многочисленных поездок по стране. И это был действительно дневник человека, в целом доброжелательно относящегося к нашей стране. Да и в общении с советскими людьми он старался выглядеть этаким общительным, "милым парнем".
Но вот, оказавшись за пределами СССР, Майкл Биньон набело, а вернее, "начерно", переписывает свой дневник. В результате появилось 286-страничное произведение "Жизнь в России", выпущенное лондонским издательством "Биллинг энд Санс". С автором внезапно произошло "чудесное превращение". Пока Майкл Биньон пользовался гостеприимством и радушием советских людей, это был один человек, а вернувшись домой - совсем иной.
Книга "Жизнь в России" (заметим сразу: не "в Советском Союзе") начинается эпизодом столкновения автора с ресторанным швейцаром, который отказался пустить Биньона в переполненный зал. Стычка с неприступным швейцаром наводит Майкла Биньона на мысль, что к русским нужен "особый подход".
В чем же он заключается? Понять это "человеку с Запада" сложно, утверждает автор книги, поскольку сам он жил в "изоляции", "в гетто для иностранцев" (так он называет дома для журналистов и дипломатов), ограниченный в "передвижении и контактах с русскими". Но как же тогда в условиях "изоляции" Биньон смог написать книгу, которая претендует на то, чтобы стать некоей "антологией" современной жизни в СССР? Где же он черпал информацию? Или, может быть, это была умышленная самоизоляция - от того, что происходило на самом деле, от людей, чьи взгляды в корне отличаются от взглядов Биньона?
"Мне трудно было проникнуть, - пишет Биньон, - за пропагандистский фасад". Что имеется в виду? В главе "Патриотизм и пропаганда" британский журналист огорченно констатирует: везде в СССР, где бы он ни был, он слышал о монолитности блока коммунистов и беспартийных. В представлении Биньона это служит примером полной духовной подавленности советских людей, "одурманенных пропагандой, которая первым делом огорошивает приезжающих в Советский Союз".
Вот она, оборотная сторона "объективного" взгляда Майкла Биньона. Сначала он говорит как бы правду, но тут же вызывает недоверие к фактам. Акцентирует внимание на том, что непонятно западному обывателю. И вызывает у него неприятие другого образа жизни в целом. А главное, умалчивает о том, что может стать невыгодной параллелью при сравнении двух систем, двух образов жизни.
Биньон берет немало информации из советских источников - партийных документов, научных изданий, периодической печати. Но образ мышления советских людей представляет в утрированно лозунговой форме. Существо идей подменяет набором фраз, где-то услышанных, или цитатами из контекста, давая им собственную трактовку.
"Факты", по Биньону, должны быть поняты так: призыв превратить Москву в образцовый город - это избавление от так называемых "инакомыслящих". Цитата "Коммунизм - это есть Советская власть плюс электрификация всей страны", увиденная корреспондентом на транспаранте, должна вызвать у британского читателя картину лапотной России в блеклом свечении лучин. Слова "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!", наложившись на стереотипы западной пропаганды, звучат как призыв к свержению буржуазных правительств, не говоря уже о "поддержке международного терроризма". А то, что русские - оказывается! - не говорят между собой языком газетных лозунгов, "без сомнения, свидетельствует" об отсутствии "поддержки режима". И так далее - сколько угодно.
"Информированность в Советском Союзе, - утверждает автор книги, - привилегия". Вот и "доказательства": в телефонных будках не лежат списки абонентов, а книга телефонов официальных организаций "издается редко и ограниченным тиражом". Дальше - пуще. Если вам вдруг понадобится телефон Иванова ("А Ивановых в одной только Москве 150 тысяч!" - восклицает Биньон, дескать, вот как унифицируют даже фамилии), никто вам его телефона не даст. Более того, в справочных изданиях любопытствующий не найдет информации, имеющей... оборонное значение.
"У русских нет никаких прав, они постоянно под присмотром милиции и довольны уж тем, что дышат воздухом не в тюремном подвале..." - утверждает Биньон. Кроме того, "Советский Союз, - пишет он, - самое большое и, многонациональное государство в мире, и без жестокой структуры и твердого контроля из центра оно, вероятно, распалось бы на десятки отдельных, враждующих между собой национальных образований". Подобных "откровений" в произведении Биньона много. По строчкам, абзацам и главам он сложил большую ложь о жизни нашего народа.
По материалам журнала "Журналист"
ДВА МИРА - ДВА ОБРАЗА ЖИЗНИ. Писатель и время