"Папаша, закурить не найдется?" - передо мной остановились трое великовозрастных подростков. Потертые кожаные куртки нараспашку, под ними - майки, "исполосованные" как американский флаг. Заношенные, выцветшие джинсы с заплатами фабричного производства - ими торгуют в дорогих магазинах. На голых ногах тяжелые ботинки, играющие роль увесистого орудия в уличных побоищах. Все видимые части тела, за исключением лица, покрывает густая татуировка.
"Так как насчет сигареты?" - не просят, а требуют, угрожают. "Не курю", - признаюсь. "Тогда у вас должно быть много денег. Надо бы поделиться с подрастающим поколением", - не унимаются, явно демонстрируя готовность применить насилие.
"Послушайте, - говорю, - а если компромисс?" Малознакомое слово их заинтриговало. Молчат - ждут, чем я их еще смогу удивить. "Денег у меня немного, - втолковываю, - но, скажем, на "кока-колу", наверное, хватит. Если не возражаете, зайдем куда-нибудь, посидим, поговорим. Мне будет крайне интересно с вами познакомиться. Я, видите ли, иностранный журналист, из Москвы." "Это какая Москва, - интересуются, - не в России ли?" "В России, вернее, в Советском Союзе", - уточняю.
Такого поворота событий они никак не ожидали. Настоящий русский, "красный", скорее всего, коммунист, из тех, которыми их денно и нощно запугивает телевидение. Газеты эти подонки вряд ли способны читать. Разве только "комиксы". Переглядываются. Колеблются. Потом решаются: "Пошли". Любопытство взяло верх.
В кафе заняли столик у окна, заказали "кока-колу" в бумажных стаканчиках, где больше льда, чем напитка. Постепенно завязался разговор.
Они не просто из обеспеченных, а из богатых семей. Какое-то время ходили в школу, но быстро прискучило. "Изо дня в день одно и то же: учись, учись, человеком, станешь. А я и так человек", - бубнил мой новый знакомый по кличке Базз. О своем человеческом имени он, кажется, давно забыл и откликался только на прозвище. Каждый попробовал себя на службе у родителей, бегая по мелким поручениям, но и это вскоре надоело.
Мои собеседники принадлежали к разряду молодых людей Америки, которых называют "бритоголовыми" за стрижку "под ноль", обычную для уголовников. Как выяснилось из нашей беседы, сходство с преступными элементами не ограничивается прической. "Бритоголовые" презирают всех, кто нормально одет и пострижен, всех, кто живет "как все". Они хотят отличаться, выделяться, быть ни на кого не похожими.
Исповедуют крайне примитивную философию, если это можно назвать философией. Их "взгляды" сводятся к сумме картинок, которые рисуют Голливуд и американское телевидение. По их словам, они - "за Америку". Они "ненавидят коммунистов, хиппи, черных, желтых и всех прочих". Поэтому-то они постоянно ввязываются в драки, бьют витрины магазинов, принадлежащих тем, кого они не считают "настоящими американцами".
Почитаемые ими "герои", как и следовало ожидать, - это американский генерал Джордж Паттон, прославившийся в годы второй мировой войны жестокостью и грубостью, телевизионный персонаж Арчи Банкер - образ махрового расиста, и нынешний хозяин Белого дома. "Рейган - это наш человек, - восторгался Базз. - Он еще вам покажет". Нам - это советским людям. Пока же "бритоголовые" срывают злость на жителях Сан-Франциско.
Не так давно в этом городе были разбросаны листовки, адресованные "коммунистам, анархистам и хиппи", "врагам Америки и американского образа жизни". "Мы, бритоголовые: - провозглашалось в этих подметных письмах, - не позволим распространять в нашей замечательной стране духовные и физические болезни. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы защитить американцев от антиамериканского, подрывного, левого яда. Так что трепещите, враги нашего доблестного флага. Ваши дни сочтены".
Листовки отпечатаны типографским способом и, видно, большим тиражом. Спрашивается, на какие средства? Базз и его сподвижники на прямой вопрос не отвечают, но дают понять, что за их спиной стоят "другие люди".
Ю. УСТИМЕНКО, корр. ТАСС
* * *
Наиболее жестокий характер приобрели преследования участников антивоенного движения в США. Если в 1982 г. число арестов борцов за мир составило около 4 тыс., то в 1983 г. оно возросло чуть ли не вдвое. 1985 год в этом смысле обещает перекрыть все рекорды.
Что может сказать взгляд