8 апреля начинается Шестой Московский Пасхальный фестиваль.
ЗА ДИРИЖЁРСКИЙ пульт этого огромного действа, которое охватит 24 регионов России, встанет его основатель - художественный руководитель Мариинского театра, дирижёр Валерий ГЕРГИЕВ.
А накануне маэстро побывал в гостях у главного редактора "Аргументов и фактов" Николая ЗЯТЬКОВА. За чашкой чая он рассказал, какой подарок приготовил Санкт-Петербургу его театр, можно ли классическую музыку сделать модной и как ему удаётся жить в стороне от интриг, раздирающих мир музыки.
Не потеряться в тени Моцарта
- ВАЛЕРИЙ Абисалович, в одну из наших предыдущих встреч вы говорили, что реконструкция Мариинского театра - ваша главная забота, если не считать творческих дел. Недавно вы открыли замечательный Концертный зал Мариинского театра. Дело движется?
- Мне кажется, сейчас уже можно говорить о прекрасном подарке, который мы сделали Санкт-Петербургу и всей России. Как профессионал могу сказать: новый Концертный зал Мариинского театра - это великолепный музыкальный инструмент. Он даже по форме напоминает виолончель.
Первую акустическую репетицию мы проводили в присутствии Президента России В. Путина. И это замечательно. Потому что таким образом глава государства выразил не столько своё личное отношение к дирижёру Гергиеву или Мариинскому театру, но подчеркнул, насколько важны для России успехи в области искусства. Ведь для мира Россия, по-моему, - это прежде всего русская музыка. Недаром русские композиторы доминировали на протяжении ХХ века. Это и Рахманинов, и Стравинский, и Прокофьев, и Шостакович. И их великие предшественники, которые так стремительно и так фантастически успешно ликвидировали отставание.
А оно лет 150-200 назад было очень сильным. В Европе творили Моцарт, Россини, Верди, Бетховен, Шуберт. А у нас Михаил Иванович Глинка в одиночку начинал это великое дело. Появление Чайковского, Мусоргского, Римского-Корсакова, Бородина можно назвать великим прыжком в будущее. Я всегда с восхищением и любовью говорю о том, что сотворила эта фантастическая десятка творцов.
В прошлом году - году 100-летия Шостаковича - нам удалось организовать исполнение едва ли не всех произведений этого композитора по всему миру. Надо было не оказаться в тени шумных празднеств по поводу 250-летия не менее великого Моцарта! Австрия ведь превратила его в событие, выходящее за рамки национального масштаба. С одной стороны, они таким образом выражали признание и восхищение его гением. С другой - всему миру продемонстрировали величайший дар этого композитора. Австрийцы, надо сказать, умеют правильно преподносить достоинства своей страны и своей истории. Но тем не менее мы справились.
- Помимо работы со своим театром и выступлений с другими оркестрами вы являетесь ещё и приглашённым дирижёром в "Метрополитен-опера", а с января стали главным дирижёром Лондонского симфонического оркестра.
- В "Метрополитен-опера" меня приглашают уже более 10 лет. К тому же это был первый в истории этого театра случай, когда приглашённым дирижёром стал иностранный музыкант. Считаю, это пошло мне на пользу. Но главное - нам удалось показать десятки бессмертных шедевров, многие из которых вообще впервые прозвучали на американской сцене. Такой огромный культурный центр, как Нью-Йорк, услышал, например, "Руслана и Людмилу", полную версию "Князя Игоря" или "Обручение в монастыре" Прокофьева.
"Маме звоню каждый день"
- ГДЕ вы находите силы, чтобы проворачивать такую массу дел?
- Думаю, я многим обязан своим родителям. Прежде всего маме, с которой общаюсь каждый день. Начинаю свой день со звонка ей: рассказываю о чём-то, советуюсь. Для меня это глубинный источник. И огромная поддержка.
- Мама не музыкант?
- Нет. Но она сыграла ключевую роль в том, что я стал музыкантом. Как и мой отец, которого давно с нами нет. Мне было 14, когда он безвременно ушёл от нас. Ему - 49. Совсем молодой.
А ещё я многим обязан своей стране - об этом никогда не забываю. Образование, которое я получил, по-моему, можно было получить только в России и, может быть, только в Ленинграде - городе с величайшими музыкальными традициями.
Но быть хорошим руководителем, сильным лидером вас не научат ни дома, ни в университете. Это, скорее всего, зависит от собственных усилий. Думаю, что мне, как ни странно, помогло то, что меня выбрали худруком в самое трудное время - конец 80-х - начало 90-х. Тогда надо было вести театр к ясной цели и не надеяться при этом ни на бюджеты, которые были невероятно низкими, но даже в этих размерах не выполнялись, ни на мизерные зарплаты. Да, это был вызов. И на вызов надо было отвечать, причём очень быстро. А мне, когда я возглавил театр, было 34 года. Но думаю, мне удалось с честью выйти из того трудного положения.
"Я не конфликтный - я занятой!"
- ВЫ с таким жаром рассказываете о своих премьерах, о своих удачах. Но, к сожалению, у нас в стране миллионы людей от классики далеки. У молодёжи в основном в почёте сплошная "умца-умца" в 2-3-4 ноты.
- Скажу прямо: я за Чайковского спокоен. Он Верке Сердючке не проиграет.
- По профессиональному уровню - безусловно. Но многие сегодня не хотят слушать Чайковского. Ну, разве что поставят его как звонок в мобильник.
- Чайковского слушает миллиард людей каждый день. И тому же Моцарту он по популярности не уступает. Просто мы живём в свой век. И в своей стране с её весьма своеобразным телевидением, где сегодня одни люди им управляют, завтра - другие. Может быть, они специально и не думают о том, чтобы вытравить с экранов или из радиоэфира всё, связанное с Пушкиным или Толстым, Чайковским или Достоевским. Но как-то у них в целом именно это и получается. К сожалению. Но мы будем делать своё дело, вы - своё, власти - своё. В Москве, в Питере, где-то ещё будут открываться великолепные новые залы, и молодёжь туда будет ходить, и звучать там будут потрясающие произведения, написанные великими композиторами. Это не розовая фантазия музыканта, которому хочется, чтобы все вокруг любили симфоническую музыку. Я точно уверен, это то, что будет происходить.
- По вашим ответам чувствуется, что вы добрый и неконфликтный человек.
- Я человек весьма занятой. И в Лондоне, и в Петербурге служу и буду служить тем же самым кумирам. Буду дирижировать симфониями Малера, Бетховена, Вагнера. И руководить Пасхальным фестивалем. За шесть лет его существования мы охватили 30 регионов России. И когда вижу горячую реакцию зала где-нибудь в Новосибирске, Ханты-Мансийске или в Нижнем Новгороде, мне приятно осознавать, что мы здесь нужны. Это здорово!
Большой театр не хочет быть музеем