Что мы знаем о людях с синдромом Дауна? Что они безнадежные идиоты, что они крест и беда своих родителей. А родителей, которые со своим дауненком счастливы, психиатры причисляют к своим клиентам. Между тем счастливых семей, которые не сдали новорожденного ребенка с синдромом Дауна в интернат, становится в России все больше. Тарас и Светлана Красовские вместе с другими родителями даунят создали организацию "Такие же, как вы", представители которой оперативно выезжают в роддом, где очередная несчастная мама решает вопрос: заберет ли она домой собственного ребенка или сдаст государству.
СВЕТА: Наша Ксюша должна была родиться в октябре, но появилась на свет на месяц раньше. Пока я рожала, вокруг меня было полно народу. А ребенок родился - и все исчезли. Мне пришлось вытягивать из врачей хоть что-то. Кто? Девочка. Живая? Живая. Я же видела, что ручки-ножки на месте. Тогда почему такая реакция? Что только я не передумала. А потом пришел детский врач и сказал, что у моей дочери синдром Дауна и я могу от нее отказаться. С этого момента меня "обрабатывали" все, от врачей до нянечек: "Родишь другого, зачем тебе этот?" Когда меня спросили: "Да почему ты решила, что сможешь вырастить такого ребенка сама?" - я, не задумываясь, ответила: "Я верующая". И все, больше никаких вопросов мне не задавали. Дальше меня "только" пугали: воспитывать такого ребенка тяжело, он может умереть, и лучше ему лежать в институте, где за ним понаблюдают, а ты иди домой. Самое удивительное, что все эти люди относились ко мне хорошо и из лучших побуждений советовали отказаться от ребенка.
Тарас: Представления большинства врачей и педагогов о людях с синдромом Дауна находятся на средневековом уровне. В институте они ухватили из учебников что-то о безнадежности даунов, и уверены, что прекрасно во всем разбираются. На самом деле они не знают вообще ничего. И за те 10 лет, которые прошли с рождения нашей дочери, практически ничего не изменилось. Хотя мы рожали в Москве, в очень престижной клинике.
Одну из первых консультаций мы получили в Институте психиатрии - мы ведь тогда не знали, что к психиатрии синдром Дауна не имеет никакого отношения. Врач считал себя главным специалистом по синдрому Дауна. Ксюше был тогда месяц. И, выходя из его кабинета, мы поняли, что уже знаем больше него. Ксюша нас узнавала, она осознанно фиксировала взгляд на горошинах Светиного халата. Врач нам просто не поверил и начал смотреть на нас, как на своих пациентов. Оказывается, свои знания этот врач извлек из наблюдений за детьми в интернатах. А домашних детей он не видел. Да и зачем родители повели бы к нему своего ребенка?
Как определяют умственные способности даунят или, скажем, детей с ДЦП в интернате? До трех лет их только кормят и одевают. А потом сажают, например, перед валенками, ботинками и тапочками и спрашивают: "Что ты наденешь, чтобы пойти на улицу?" А ребенок с ДЦП не в состоянии ответить на такой элементарный вопрос не потому, что он идиот, а потому, что он эти предметы видит первый раз в жизни и даже не представляет, что это такое, зачем, как называется. Если его и водили гулять, то выносили на улицу в носочках. От него требуют знаний, которые никто и не пытался ему дать. Очень многое на таком вот уровне формирует отношение к способностям детей с особенностями развития - и у специалистов, и у общества. А менять свое мнение никто не желает.
В тридцатые годы в нацистской Германии был поставлен эксперимент по выведению идеальной человеческой расы. Полностью это воплотилось в создании "Источников жизни" ("Лебенсборн"), своего рода племенных заводов для людей, где специально отобранные девушки с совершенными нордическими признаками вместе с эсэсовцами, отобранными по тем же критериям, занимались воспроизведением нордического потомства, не вступая между собой в законные брачные союзы. Таким образом на свет появилось около пятидесяти тысяч детей, которые принадлежали государству и воспитывались в специальных школах. Лучшее питание, лучшие воспитатели, лучшие педагоги - у них было все самое лучшее. Когда детей обследовали через несколько лет, выяснилось, что их интеллектуальный уровень был значительно ниже среднего, а доля умственно отсталых среди них в 4 - 5 раз превышала норму. А казалось бы, они были лишены "всего лишь" отцовской ласки и материнского тепла. Этот эксперимент описан в "Истории гестапо" Жака Деларю.
Когда мы начинали проект, то были убеждены: расскажем родителям правду, и они обязательно своего ребенка возьмут. Практика наша показала, что детей забрали те, кто взял бы и так. Хотя, конечно, им помогло то, что мы сразу взяли их под свою опеку и подключили к службе раннего вмешательства. Раз в месяц родители привозят ребенка, которого полностью обследуют педиатр, педагог-дефектолог, реабилитолог, психолог. Ребенку делают нейроэнергометрию и выясняют, каких витаминов, микроэлементов ему не хватает, чтобы его организм был более сбалансирован как биологическая составляющая. Ведь организм работает в первую очередь на биологическое выживание и, когда ему чего-то не хватает, хуже обеспечивает функции для него второстепенные, в том числе интеллект. Чтобы этого не происходило, важно вовремя заметить дисбаланс. Кроме того, родителям дают рекомендации, что делать в ближайший месяц, какие развивающие игры нужны ребенку, чему его надо научить. Результаты работы службы раннего вмешательства показывают, что у детей уходит даже так называемый хабитус, то есть внешние признаки синдрома Дауна. Когда дети несчастны, они действительно похожи друг на друга, а когда растут в семье - они похожи на своих братьев, сестер и родителей.
Оказалось, проблема - не в отсутствии информации, а в том, что люди очень озабочены мнением других. Чем выше образовательный ценз родителей, тем больше вероятность того, что они от своего ребенка откажутся. Если они каким-то боком касаются медицины, то откажутся точно. Всякая медсестра убеждена, что она разбирается в этом досконально. Показательный был случай, когда мы приехали в роддом, где дауненок родился у логопеда-дефектолога. Незадолго до родов она получила красный диплом. На экзамене ей достался билет о синдроме Дауна, и она ответила его на "пятерку". Нам она сказала: "Я знаю о возможностях реабилитации, знаю его перспективы, но мне этот ребенок не нужен".
Света: Если папа плачет где-то в углу или заперевшись в комнате, это хорошо. Он переживает, страдает, но своего ребенка он не бросит. А когда мужчина плачет на виду, он его обязательно сдаст. Один такой вот папа сказал нам: "Мир должен перевернуться, чтобы таких детей начали брать". Мы ему: "Но само собой это не получится, тем более что сейчас перевернуть мир гораздо легче: есть организации, реабилитационные центры, опыт других семей - не надо ничего начинать с нуля". На это папа ответил: "Я не готов стать первопроходцем".
Новые русские отказываются всегда. Те, у кого есть все, чтобы ребенка воспитать и ни в чем не знать нужды, - именно они отказываются сразу. Если в семье какие-то проблемы, рождение дауненка либо становится последней каплей, либо заставляет родителей сплотиться. Из тех семей, которые взяли своего ребенка, ни одна не распалась. Среди тех, кто отказался, уже два развода, и ведь еще не обо всех таких случаях нам известно.
Нежеланных детей среди новорожденных даунят не было. Родители очень переживали, что ребенок родился не таким, каким его ждали, но при этом отказывались. Отказывались, потому что он не вставал в цепочку "мое образование - моя работа - моя квартира - моя машина - мой ребенок". Ведь я достойна самого лучшего, я правильно питалась, отдыхала, а родилось не пойми что. Мне, такой хорошей, умной, образованной, подсунули не того ребенка. Как я теперь людям объясню, что у меня родилось вот это? Ребенка воспринимают как товар, а не человека. И товар подсунули бракованный. Это всегда вопрос личного выбора и готовности перешагнуть через свое эго. Переосмысливаются все ценности. Если ты принимаешь своего ребенка не как аномалию, а как родную кровиночку, которую просто надо понять и научиться с ней взаимодействовать, то открываешь для себя такой мир, о котором раньше даже не подозревал.
Важно самим не бояться сказать всем: "У моего ребенка синдром Дауна". Некоторые родители очень любят своего ребенка, но все время смотрят на окружающих: заметили или нет? А вот не надо! Пусть замечают, пусть смотрят. Когда наш друг вернулся из-за границы, он был потрясен: "Там столько даунов!" Их не прячут, они ходят по улицам, как все. А ведь в России их не меньше. Но родители должны понимать, что делать все им придется самим. Если они своего ребенка стесняются, ничего хорошего не получится. Мы можем провести семинар, поговорить с врачами и воспитателями, но не в состоянии постоянно быть в их городе или поселке. Именно родителям придется менять мир вокруг себя. Какая бы демократичная и толерантная ни была страна, как показывает даже зарубежный опыт, вся подобная работа всегда велась снизу. Одна наша знакомая американская семья из-за работы должна была переезжать из штата в штат, и на каждом новом месте они начинали все сначала. Даша, наша старшая дочь, никогда не ревновала нас к сестре. Если бы Ксюша родилась здоровой, может, и была бы какая-то ревность, но тут младшую девочку надо было защищать, и Даша встала с нами плечом к плечу. Более того, она приводила к нам в дом своих одноклассников, чтобы увидеть их реакцию на Ксюшу, проверить их таким образом на "вшивость" - и она не потеряла никого из своих друзей. Это миф, что от семьи, где растет ребенок с синдромом Дауна, все отвернутся. Это возможно, только если родители сами прекратят все отношения и замкнутся. Мы знаем семью, где подруга старшей, здоровой дочери попросила разрешения привести к ним в дом своего избранника, чтобы посмотреть, как он будет общаться с мальчиком с синдромом Дауна, и решить, стоит выходить за него замуж или нет. К счастью, парень проверку выдержал.
На нас никто никогда не показывал пальцем. Конечно, смотрят с интересом, иногда тайком, видимо, чтобы не стеснять. Но такого, чтобы кто-то смеялся или издевался, никогда не было. А вот в другой семье маму травили с самого начала. Они живут в поселке, и каждый считал своим долгом сказать что-то неприятное. Хорошо, что она девушка боевая и всегда находила, что ответить. Со временем соседи привыкли. А мама недавно родила младшенького.
Когда мы приезжаем в роддом, то не можем найти достаточно убедительных слов, чтобы доказать, что в их семье родился талисман. А они берут и отказываются от него. Наш ребенок - это такая радость, такое чудо! К старшей дочери всегда были требования: хорошо учиться, вести себя правильно и т.д. - обычные наши претензии к детям. От Ксюши не требуешь ничего, но каждое ее движение - это радость. И любая семья, где есть ребенок с синдромом Дауна, скажет вам то же самое.
Родители ждут гарантий
РУКОВОДИТЕЛЬ медико-генетической консультации Московской области Людмила Александровна ЖУЧЕНКО:
- Дети с синдромом Дауна рождаются и будут рождаться. Несмотря на возможности пренатальной диагностики, сегодня ни в одной стране мира нет 100-процентного выявления данной патологии в период беременности. Считается, что чем старше женщина, тем больше вероятность появления на свет ребенка с синдромом Дауна. Однако больной ребенок может появиться и у 17-летней девушки.
Из большой группы детей с генетической патологией, которая мало поддается медикаментозной коррекции, реабилитационные педагогические мероприятия с детьми с синдромом Дауна наиболее эффективны. Из-за исключительности фенотипа (то есть внешних признаков) диагноз "синдром Дауна" ставится практически сразу. Другие генетические заболевания выявляются в лучшем случае в первые недели, в худшем - в течение первого года жизни, когда родители успевают принять своего ребенка. Они бегают по врачам, обследуют из-за неясной клинической картины, ищут помощь, и когда диагноз установлен, ребенок уже в семье и он любим. Отказаться от него - трагедия, хотя и такое решение измучившиеся родители иногда принимают. У родителей ребенка с синдромом Дауна времени для решения о судьбе ребенка очень мало. Они встают перед выбором - взять или оставить - чаще всего в роддоме. Неделю, максимум две, они ждут подтверждения диагноза, основанного на лабораторном анализе крови.
Врачи не из жестокости или из-за безграмотности говорят родителям горькую правду о качестве жизни ребенка с синдромом Дауна, а потому, что они не видели этих детей после реабилитации. Часто родителей даже не интересуют возможности коррекции. Главный вопрос, который они задают специалистам, всегда один: "Он будет умственно отсталым?" И врачи отвечают правду: умственная отсталость в той или иной степени будет иметь место. Когда нас спрашивают: "А вы видели таких людей в школах, институтах, на работе?" - положительно ответить мы не можем, потому что основная масса детей поступает в интернаты, где их заведомо изолируют от общества и жизни среди нас. Отдельные случаи, когда ребенок с синдромом Дауна ходит в детский сад или школу, есть. А вот распространенного опыта, чтобы врачи и педагоги могли сказать: "Ну, конечно, мы видели таких детей и в школе, и на работе" - такого опыта в России нет. Важен ведь ранний реабилитационный период: возьмите ребенка в семью, занимайтесь с ним - и у него появится шанс пойти и в детский сад, и в школу.
Наш проект заключался в том, чтобы выезжать в роддома, где родился ребенок с синдромом Дауна, и давать родителям максимально полную информацию о возможностях реабилитации их ребенка. Мы думали, что скажем родителям: "Не бойтесь, мы вам поможем", - и они обязательно заберут своего малыша. А консилиум из родителей, бабушек, дедушек нередко спрашивал: "Вы гарантируете, что общество его примет и он сможет жить самостоятельно, когда мы умрем?" При этом родные малыша больше всего опасаются интеллектуальных недостатков. В случае рождения ребенка с физическим пороком процент отказа от ребенка значительно ниже. Так, если у малыша врожденный порок сердца, родители, как правило, от него не отказываться.
Для меня проект прошел достаточно сложно, потому что категоричность отказа многих родителей меня подавляла. Как человек, я понимаю их беспокойство, их страх перед проблемами, которые обязательно возникнут. Понятно горе матери, которая в 42 года родила себе единственную отраду и вынуждена решать: отказаться или принять. Но как врачу, как личности, понимать, что отказ от своего ребенка мотивирован мнением общества, было очень тяжело. Особенно когда видишь: вот эта семья потянула бы! Была одна семья, очень большая и дружная: бабушки, дедушки, тети, дяди, ребенок весь нарядный, в кружевных одеяниях. Казалось, что эта семья, такая огромная, со сложившимися нравственными критериями, точно не оставит своего. Но старейшина рода решил, и от малыша, уже побывавшего дома... отказались. Семьи, которые отказывались от ребенка, делали это абсолютно осознанно. Но были и те, кто забирал своего малыша домой еще до нашего приезда, потому что на их решение не повлиял бы никакой диагноз: "Что вы! Это же наш ребенок!"
Родители принимают решение, опасаясь реакции общества. Они боятся брать на себя весь груз ответственности за больного ребенка, потому что не чувствуют себя защищенными: от мнения общества, от финансовых и медицинских проблем. За врачей могу сказать точно: любому ребенку-инвалиду окажут необходимую помощь - прооперируют, если это нужно, будут наблюдать, лечить, реабилитировать. Но ведь нужна еще материальная защита семьи, нужны детский сад и школа, некий социальный пансионат, куда можно ребенка отдать на время, чтобы маме дать возможность заниматься профессиональным трудом или необходимой домашней работой.
Генетик Медико-генетического научного центра РАМН, заслуженный врач РФ Нина Александровна ДЕМИНА:
- Синдром Дауна - самая частая форма хромосомной патологии у человека, которая обусловлена лишней 21-й хромосомой. Существует три варианта СД: простая трисомия 21-й хромосомы; транслокационный вариант и мозаичная форма. В первом случае лишняя хромосома в клетке обнаруживается вне связи с другими хромосомами, и практически всегда этот вариант СД возникает случайно. Второй вариант может быть как случайностью, так и результатом закономерного происхождения от родителей (важно знать их хромосомный набор). Третий вариант СД возникает уже после оплодотворения как ошибка нормального деления зародышевой клетки, когда наряду с клетками с нормальным кариотипом встречаются клетки с трисомией 21-й хромосомы.
Степень умственной отсталости при СД бывает разная и не зависит от формы, поэтому предсказать родителям в роддоме, каков будет интеллектуальный уровень родившегося ребенка, невозможно. Лишь при мозаичной форме можно предполагать более благоприятное течение болезни с меньшим поражением интеллекта. Однажды я осматривала девочку, которой диагноз "синдром Дауна" поставили уже в школе. Маму беспокоило, что дочка очень наивна, обидчива, плохо училась. Выяснилось, что у нее мозаичная форма СД с очень низким содержанием "аномальных" клеток.
Зная, что за обнаружением СД всегда стоит умственная отсталость, врачи в роддоме предлагают отказаться от ребенка, потому что мать быстро к нему привыкнет, какой бы он ни был, а умственная отсталость проявляется не сразу, и родителям долгое время кажется, что их ребенок вполне здоров, только не такой внешне.
Таким детям требуется больше внимания, опеки, терпения и выдержки со стороны окружающих из-за упрямства, непонимания, низких способностей к обучению. Но несмотря на эти недостатки, детей, конечно, нужно развивать, потому что они очень одарены музыкально, ласковы, дисциплинированны, аккуратны, заботятся о родителях гораздо больше, чем здоровые. Сложно не с детьми, сложности - с обществом, которое их не принимает. Хорошо, если есть бабушки-дедушки, которые помогут. А если мама одна, она в первую очередь думает о том, как ей придется перестраивать свою жизнь, чтобы ухаживать за ребенком: отказываться от работы, от личной жизни. Важно, как родители относятся к детям вообще. Предлагать им взять малыша - это кривить душой.
Заведующая лабораторией пренатальной диагностики ГУ Медико-генетического научного центра РАМН, доктор биологических наук Татьяна Владимировна ЗОЛОТУХИНА:
- Синдром Дауна возникает случайно, непредсказуемо, в результате нерасхождения хромосом при образовании половых клеток. Это заболевание - самое частое среди новорожденных: 1 на 650, поэтому профилактика рождения больных детей должна затрагивать всех беременных женщин. Предвидеть, родится ребенок здоровым или с синдромом Дауна, невозможно, хотя для женщин старше 36 риск повышается. Определить группу риска позволяют неинвазивные (то есть без проникновения в организм матери) скрининговые исследования, которые включают в себя анализ крови беременной и УЗИ плода.
Иммуноферментный анализ (ИФА) сыворотки делают во втором триместре. В зависимости от срока беременности меняется нормальный уровень маркеров. ИФА выявляет синдром Дауна у плода в 60 - 65 % случаев. Почти все хромосомные нарушения, а синдром Дауна относится именно к ним, сопровождаются определенным фенотипом, и по тому, как выглядит плод при детальном ультразвуковом исследовании, можно предположить синдром Дауна с вероятностью 72 %.
Скрининг - это не диагностика, с его помощью можно лишь включить беременную женщину в группу риска. Мы создали компьютерную программу, которая на основании данных ИФА и УЗИ с учетом возраста, веса матери и срока беременности рассчитывает риск рождения ребенка с синдромом Дауна, повышая достоверность диагностики до 85 %.
Абсолютно точный ответ о здоровье плода может дать только инвазивная пренатальная диагностика, которую делают женщинам из группы риска, потому что процедура, когда под контролем ультразвука берут те или иные клетки плода (околоплодные воды, ворсинки хориона или плаценты, кровь из пуповины), сопряжена с некоторым риском выкидыша (2 - 3 % случаев).
В нашей практике не было ни одного случая, чтобы мы достоверно установили синдром Дауна у плода и родители приняли бы решение выносить его и родить. Я бы не взяла на себя смелость уговаривать родителей родившегося ребенка забрать его домой, потому что, во-первых, это влечет за собой значительные финансовые проблемы для семьи, а во-вторых, нередко из-за тяжелой морально-психологической обстановки в семье брак распадается.
"Не стесняйтесь своего ребенка"
РОДИТЕЛИ упрекают "злых" врачей в том, что они знают о синдроме Дауна только по учебникам, медики пожимают плечами: книги-то пишут на основании реальных данных, а не с потолка берут. Одно из лучших мест, где "перевоспитывать" приходится не медиков, а отчаявшихся родителей, - это Российский реабилитационный центр "Детство", где даунята по индивидуальной программе реабилитации могут получить комплексную коррекцию.
"Одна из самых горьких причин того, что от детей с синдромом Дауна отказываются, это слова врачей: ребенок бесперспективный, родите себе здорового, - убеждена зав. отделением Татьяна Васильевна ЛУКАШОВА. - Почему интеллектуальное развитие детей с синдромом Дауна на порядок ниже, чем у их ровесников? Все дело в сопутствующих соматических нарушениях. Дети познают жизнь чувственно, а у даунят практически всегда задеты все пять источников такой информации. Дети часто болеют отитом, страдают патологией слухового прохода и органов зрения, у них очень узкие и короткие носовые входы, склонность к отечности, фаланги пальчиков коротенькие и широкие. Вот и получается, что у даунят проблемы со всеми пятью чувствами и они ограничены в получении информации извне. Прибавьте сюда еще вторичный иммунодефицит: дауненок подхватит любую инфекцию, которая оказалась рядом, и проболеет по полной программе. Он изначально оказывается в неблагоприятных условиях.
Таня поступила к нам в 3 года, бабушка и мама - врачи, они абсолютно не верили в то, что с ребенком можно заниматься. Таня не стояла, не ела, трудно было добиться даже прямого взгляда глаза в глаза. Для начала мы поставили задачу: отказаться от лифта - двигаться только по лестнице. Когда ребенок получает возможность свободного передвижения, он намного больше информации получает самостоятельно. Я развешивала в коридоре большие красивые мячики, и ребенок, идя в столовую, должен подтянуться и ударить мяч. Так мы стали формировать мотивационную сторону любой деятельности. Чтобы пройти от игровой до столовой, надо преодолеть очень длинный коридор, и так устроено специально. Мы открывали двери во все комнаты. Ребенок идет по стеночке, но дверные проемы он вынужден преодолевать без "опоры". Танечка пошла, стала кушать, приобрела все навыки самогигиены и начала читать. Она очень долго не говорила, и мы научили ее читать и разговаривать одновременно. Сейчас Тане 8 лет, она поступила в колледж при православном монастыре. У другого мальчика мама по образованию программист и не верила ни во что. Но когда мы научили ее сына читать, писать и считать, она поверила и стала нашим первым помощником.
Чем отличается сирота от домашнего ребенка? Даже если мать - алкоголичка и не занимается воспитанием ребенка, он сам за ней ползает, ходит и получает массу той информации, которая в детском доме недоступна: он может обжечься, удариться, остаться голодным, сравнить, из чего сделаны окружающие предметы. Первая единица мышления - сравнение: по форме, величине, цвету, запаху. И у родителей язык должен быть "в мозолях". Если ребенок не говорит, это не значит, что он не понимает.
Очень хорошо подключать иппотерапию, то есть занятия на лошадях. У ребенка мгновенно вырабатывается чувство самосохранения, появляется ориентация в пространстве, корректируется диффузная мышечная дистония. Синдром Дауна часто сочетается с ранним детским аутизмом, а занятия на лошадях убеждают детей в том, что мир прекрасен, что другие люди интересны - и ребенок начинает раскрываться.
В России всегда жалуются на нехватку денег, а достаточно пофантазировать и сделать все из подручного материала. Надо развивать у детей мелкую моторику - мы просверлили дырки в шкафу и продели в них веревку. Надо стопы массировать - мы купили обычные резиновые коврики с ребристой поверхностью, выстелили дорожку, и дети по ним гуляли. Разве на это нужны большие деньги?
Лучше всего дауненок развивается среди других детей, а мамы ограничивают контакты: "Его обидят, его будут дразнить". А ты попробовала? Дети более милосердны, чем взрослые. В нашем отделении я ни разу не видела, чтобы ребенок с сохранным интеллектом пренебрегал дауненком.
Относитесь к своему малышу, как к нормальному здоровому ребенку с задержкой развития. Вспомните, как воспитывали вас мама и бабушка, и делайте то же самое со своим ребенком. Наши мамы играли с нами в сороку, разминали ладошку, загибали-разгибали пальчики - это очень важно для развития мелкой моторики. Русские народные сказки ("Репку", "Курочку-рябу", "Колобка") рассказывали нам по сто раз - любой ребенок с помощью повторов запоминает и начинает воспроизводить сам. Просто вспомните, что делали с вами. И не стесняйтесь своего ребенка! Мамы, вы не понимаете своего счастья! На свете столько женщин, которые не могут забеременеть, выносить или родить. Вы смогли и то, и другое, и третье. Любите своих детей, но не залюбливайте, потому что когда мама начинает жить за ребенка, она преграждает ему путь к развитию. "Он у меня не ест, поэтому я его кормлю". Пусть он будет есть час, два, пусть половину пронесет мимо рта. Но постепенно он научится всему!"
Государство взяло курс на гуманность
"23 ОКТЯБРЯ 2001 на коллегии Минздрава утвердили проект концепции совершенствования реабилитационной помощи детям-инвалидам и инвалидам с детства в России, - рассказывает первый заместитель директора Российского реабилитационного центра "Детство" МЗ РФ Олег Игоревич ЕФИМОВ. - К нему привлечены три заинтересованных ведомства - министерства здравоохранения, образования и социального развития. По всей стране в ближайшие годы откроются реабилитационные центры, и родителям не придется везти ребенка в Москву - всю необходимую помощь они получат рядом с домом".
С другой стороны, критерии, по которым человека признают инвалидом, изменились. Раньше, чтобы получить группу инвалидности, достаточно было иметь соответствующий диагноз в анамнезе. Сейчас работники медико-социальной экспертизы оценивают степень адаптации больного человека и его способность себя обслуживать. Не может жить без посторонней помощи - значит, инвалид, справляется со всем сам - практически здоровый гражданин. И совершенно упускается из виду, что, хотя дауненок во многом не уступает своим сверстникам, никто, кроме родных, друзей, учителей, которые долгие годы наблюдали его "в действии", в это не поверит. Вы можете представить себе отдел кадров, который примет на работу взрослого с синдромом Дауна? Именно поэтому в воздухе давно уже витает идея организации специальных деревень, где подросшие даунята могли бы жить и работать, где вокруг них был бы мир, им самим интересный и комфортный, где никому не приходилось бы доказывать свою "нормальность".
Все, с кем я говорила о проблеме социального сиротства среди детей с синдромом Дауна, значительную часть вины за то, что малыши оказываются брошенными в интернатах, возлагают на общественное мнение, которому немногие родители решаются противостоять. А может быть, мы уже изменились?
Если дочь слишком доверчива