Со смертью наперегонки

ДА, РИСК получить тяжелые травмы или даже погибнуть неизменно сопровождает автогонки, особенно самые экстремальные из них - гонки Формулы-1. Вспомнить об этом вновь пришлось совсем недавно, во время июньского Гран-при США, когда машина немецкого гонщика Ральфа Шумахера на скорости 320 км/ч врезалась в бетонный барьер задней частью под углом в три четверти - это самый опасный вариант удара, при котором гонщик наименее защищен от травм. Потянувшиеся затем долгие мучительные минуты ожидания, в течение которых Шумахер оставался в машине, в том числе и после прибытия бригады медиков, заставили подумать о худшем и вспомнить самые черные страницы истории Формулы-1...

В 1978 году на трассе Гран-при Италии в Монце в страшную аварию попал швед Ронни Петерсон: на огромной скорости столкнулись сразу десять машин. Когда гонщика доставили в медицинский центр, он был в сознании, но у него были раздроблены ноги и обожжены плечи и грудь. Рентген в госпитале выявил 27 переломов! Гонщику сделали переливание крови и уложили на операционный стол. Однако, несмотря на оптимистичный прогноз итальянских хирургов, на следующий день ему стало значительно хуже: он не приходил в сознание, начал задыхаться, а искусственная вентиляция никак не могла восстановить уровень кислорода в крови. К тому же отказала почка, а неврологическое обследование выявило серьезные повреждения мозга. "Посмотрев через офтальмоскоп в его глаза, - вспоминает профессор Уоткинс, срочно прибывший тогда в госпиталь, - я обнаружил жировые пробки, заблокировавшие маленькие артерии в сетчатках обоих глаз. Положение было безнадежное. Мы решили сделать запись биотоков мозга, и она показала, что мозг Ронни уже мертв..."

Профессор Сидней Уоткинс, главный врач Формулы-1, - фигура в автоспорте не менее легендарная, чем самые прославленные гонщики. Именно этому добродушному пожилому человеку, которого все любя называют просто Проф, обязаны своими жизнями и здоровьем многие пилоты Формулы-1. В середине 70-х скорости, а вместе с ними опасность в этих гонках возросли настолько, что всего за пять лет, с 1973 по 1977 год на Гран-при чемпионатов мира погибло 12 человек (5 гонщиков, 6 зрителей и 1 судья на трассе) - почти вдвое больше, чем за предыдущие десять лет. Тогда-то приглашенный организаторами гонок хирург Уоткинс и взялся за реорганизацию службы скорой помощи на трассах Формулы-1, доведя ее до наивысшего уровня. И результаты его работы в сочетании с всесторонним усилением мер безопасности говорят сами за себя: за 27 последующих лет на этих трассах погибло лишь 7 человек (пятеро гонщиков, пожарный и вновь судья). И во всех этих случаях талант профессора Уоткинса оказался просто заведомо бессилен...

Так было и в дни печально известного "черного уикенда в Имоле" десять лет назад, когда погибли новичок Роланд Ратценбергер и трехкратный чемпион мира, любимец публики Айртон Сенна. Легендарного бразильца убила отломившаяся при ударе машины о бетонную стену, пробившая шлем гонщика и угодившая прямо в висок деталь передней подвески. Шансов спастись у Айртона не было. Вот что вспоминает профессор Уоткинс, который к тому же был близким другом Сенны: "В пятницу едва не погиб Баррикелло, а на следующий день насмерть разбился Ратценбергер. Айртон прибыл к месту аварии одновременно со мной и был очень взволнован и подавлен. Учитывая его душевное состояние, я посоветовал ему пропустить воскресную гонку, а то и вообще бросить это занятие, уйти из Формулы-1, но он помолчал, а потом посмотрел на меня твердым, уже полным спокойствия взглядом. "Сид, есть вещи, которые нам не подвластны. Я не могу уйти. Я должен продолжать". - Это были последние слова, которые я от него услышал. И когда в воскресенье спустя два круга после повторного старта гонку вновь остановили и мы помчались на медицинской машине к повороту "Тамбурелло", я, еще не имея точной информации о случившемся, почему-то был уверен: это Сенна... Предчувствие не обмануло меня, и через тридцать секунд в третий раз за уикенд мне пришлось выполнять эту проклятую обязанность - перерезать ремешок на шлеме гонщика. Сняв с головы Айртона шлем, мы увидели те же симптомы, что были вчера у Роланда: широкие зрачки и никакой реакции... Сразу после гонки я полетел на вертолете в болонскую больницу, куда доставили Сенну, но, взглянув на томограмму и аппарат, контролировавший биотоки его мозга, понял, что надежды уже нет. Я потерял моего самого любимого друга..."

Переломный момент

ОДНА из самых опасных травм, которую рискуют получить гонщики, - перелом основания черепа. Чаще всего такая травма оказывается несовместима с жизнью. Однако известны и счастливые случаи.

В 1995 году в Аделаиде, на трассе Гран-при Австралии, машина финского гонщика Мики Хаккинена в ходе тренировки потеряла управление и, совершив полный оборот, врезалась в ограждение на скорости почти 200 км/ч. Финну невероятно повезло: авария произошла всего в считаных метрах от места дислокации дежурной бригады медиков. Мгновенно на месте аварии оказался и Сид Уоткинс. Сняв с Хаккинена шлем, увидев, что тот буквально захлебывается кровью, и понимая, что от жизни до смерти гонщика отделяют считаные секунды, профессор предпринял радикальное, но единственно правильное в этой ситуации решение - провести трахеотомию прямо на месте, даже не извлекая пилота из кокпита машины. И на сей раз Уоткинс победил в гонке со смертью: он и его бригада действовали быстро и слаженно, и мгновения спустя пострадавший смог дышать самостоятельно, после чего уже его извлекли из разбитой машины и отправили в госпиталь. Там ему еще пришлось провести несколько дней в состоянии комы, но зато потом он пошел на поправку. Однако последствия той аварии проявляются и поныне - например, в явно замедленной речи Хаккинена.

Несмотря на чудесное исцеление Хаккинена, проблема оставалась: его голову не защитили ни полнозащитный шлем на композитной основе, ни шеститочечное крепление ремней безопасности, призванное предотвратить "сползание" пилота при фронтальном ударе (именно так в 1970 году в Монце погиб знаменитый Йохен Риндт. Его автомобиль вонзился носовой частью между двумя перекладинами металлического ограждения, и гонщик по инерции огромной силы влетел под приборную доску, угодив словно в мясорубку).

"Травма, полученная Микой, наглядно продемонстрировала, насколько растяжимы ремни безопасности и насколько эластично тело, ведь нормальное положение головы и то, в котором она оказалась в результате столкновения, разделяет большое расстояние, - прокомментировал тогда ситуацию шеф команды, за которую выступал Хаккинен, Рон Деннис. - И я обратил внимание профессора Уоткинса на то, что сила, способная при таком расстоянии повредить череп, очень и очень велика, а шлем своей тяжестью даже усугубит повреждения".

Арифметика проста. Голова человека весит примерно 5 кг плюс шлем в диапазоне 1,2-1,4 кг, что в сумме составляет в среднем 6,3 кг. При лобовом ударе автомобиля о какое-либо препятствие голова гонщика получает сильнейший импульс, продолжая движение вперед с прежней скоростью, и, если в свою очередь обо что-нибудь ударится, испытывает сильнейшее отрицательное ускорение. Согласно данным, полученным для дорожных автомобилей, предельное значение отрицательного ускорения, которое может выдержать голова, составляет 80g. Удар большей силы может повлечь за собой травмы, несовместимые с жизнью. На практике факторы, влияющие на вероятность получения такой травмы, более сложны, чем просто значение g. Многое, в частности, зависит от временного фактора, от того, насколько длительно воздействие на голову линейного и вращательного ускорений.

Действительно, в то время как торс пилота зафиксирован по отношению к кокпиту плечевыми ремнями безопасности, единственное, что держит его шестикилограммовую голову, - это его же собственная шея. Таким образом, если лобовое столкновение с ускорением в 80g чревато при последующем ударе головы пусть даже небольшой вероятностью ее травмы, то мышцы шеи должны генерировать усилие в 4,94 кН (то есть почти полтонны!), чтобы противостоять отрицательному ускорению такой величины. Между тем установлено, что предельное значение комбинированной силы растяжения и сжатия, которое может выдержать человеческая шея, составляет всего 3,3 кН - это та сила, которая генерируется при каком-либо воздействии всего лишь в 50g. Стало быть, для восполнения дефицита размером в 30g требуется искусственный "дублер" шеи.

Такой дублер - устройство HANS - вскоре придумали американцы. Гонщики тут же окрестили его "ярмом на шее": оно состоит из коромысла из углепластика, которое надевается вокруг шеи гонщика и опирается на его плечи, проходя под ремнями безопасности. Позади шеи оно образует ворот, от которого отходят два прочных ремешка, которые пристегиваются по бокам шлема. Когда пилот сидит в машине, HANS плотно прижато к его плечам ремнями безопасности. При лобовом ударе туловище гонщика и его голова устремляются вперед вместе, пока позволяют плечевые ремни. Избыточное продвижение шлема предотвращают ремешки, пропущенные через ворот устройства, теперь уже составляющего как бы единое целое с туловищем. Макушка головы, самая прочная часть черепа, упирается в верхний свод шлема, а поскольку контакт между головой и телом усилен, шея не растягивается и не прилагает никаких сверхусилий, чтобы удержать голову. Кроме того, движение головы и тела ограничено расстоянием, на котором вряд ли произойдет удар головой о руль или край кокпита.

Когда устройство еще только проходило испытания, бразилец Лучано Бурти решил испробовать новинку в гонке - и это решение спасло ему жизнь. Именно устройство HANS, по мнению экспертов, предотвратило смертельную травму его головы и шеи, когда, врезавшись на огромной скорости в ограждение из покрышек, он оказался "заживо погребенным" под ними. Этот и другие случаи убедили организаторов гонок сделать применение спасительного устройства обязательным с 2003 года, и это уже успело себя неоднократно оправдать: если бы не HANS, не сносить бы тому же Ральфу Шумахеру головы на трассе в Индианаполисе.

Но все же столь сильный удар не прошел для него даром. Причиной того, что Ральф не смог самостоятельно выбраться из машины и даже после прибытия к месту аварии медиков еще долго оставался в кокпите, были сильнейшие боли в области позвоночника, что могло означать его повреждение. Хотя при последующем обследовании немца в местном госпитале американские врачи смогли обнаружить лишь сильные ушибы на его спине и спустя день отправили его самолетом домой в Европу, в немецкой клинике при более тщательном исследовании специалисты все же выявили две трещины в позвоночнике. Вердикт врачей - три месяца без гонок. "Этот диагноз стал для меня потрясением, - прокомментировал услышанное Ральф Шумахер, - но тут уж ничего не поделаешь - что случилось, то случилось. Травма оказалась серьезнее, чем я предполагал. Теперь мне остается лишь как-то пережить это. Но, честно говоря, я поражен тем, что хваленые американские медики, причем постоянно имеющие дело с травмами гонщиков, проведя полное обследование, не заметили трещин. Я очень зол на них за то, что они не проявили должного терпения и внимания, а отправили меня домой уже на следующий день".

В не такие уж и давние времена, впрочем, подобная авария, скорее всего, закончилась бы гибелью или, по крайней мере, полным параличом гонщика, но благодаря современным средствам безопасности за десять лет, прошедших с момента фатальной аварии Айртона Сенны, в Формуле-1 не погиб ни один гонщик, вот и Ральф Шумахер отделался лишь трещинами в позвоночнике. А Ярно Трулли, который тремя неделями спустя в ходе Гран-при Великобритании попал в схожую аварию и автомобиль которого даже совершил в воздухе сальто-мортале с приземлением вверх дном (то есть головой гонщика вниз!), отделался еще легче - всего лишь ушибами и сотрясением мозга - и даже смог самостоятельно выбраться из вдребезги разбитой машины. Вообще же сотрясение мозга - ушибы и царапины ныне, пожалуй, самое распространенное последствие аварий в гонках.

Даже "обычных" переломов и то давненько уже не случалось. Последними, кто пострадал от переломов, были Оливье Панис и Михаэль Шумахер в 1997 и 1999 годах соответственно. Панис тогда получил множественные переломы обеих ног, но уже спустя три с половиной месяца вернулся в гонки и, несмотря на то что физически ему пришлось очень нелегко, в первой же финишировал девятым. Михаэль Шумахер же, сломавший в результате фронтального удара об ограждение ногу в двух местах, вернулся за руль гоночной машины еще быстрее - спустя три месяца и с тех пор не только не умерил свой пыл, но еще четырежды стал чемпионом мира и в свои 35 лет находится в поразительно прекрасной физической и психологической форме.

Испытание огнем

АВТОМОБИЛЬ Формулы-1, образно говоря, можно сравнить с пирожком с начинкой, в качестве которой выступает сам гонщик и... большое количество бензина. К тому же по ходу гонки предусмотрены дозаправки, когда в бензобаки за считаные секунды вливаются десятки литров топлива, и чуть ли не в каждом Гран-при хоть у одного автомобиля, но взрывается мотор. Так что пожары в Формуле-1 нередки, и они тоже способны повлечь тяжелые травмы и даже смерть гонщика.

В 1994 году во время Гран-при Германии весь мир наблюдал в телетрансляции драму, разыгравшуюся во время дозаправки одной из машин: бензин, выплеснувшийся из заправочного рукава, попал на раскаленные детали автомобиля, и мгновенно и автомобиль, и гонщик в нем, и бригада обслуживающих машину механиков оказались в огромном огненном шаре. Но механики, пытаясь спастись, катались по земле, а пилоту Йосу Ферстаппену и это средство было недоступно: он сидел, пристегнутый ремнями, в тесном пространстве горящего автомобиля. Однако благодаря уже очень высокому на тот момент уровню противопожарной безопасности в Формуле-1 все отделались лишь легкими и средней тяжести ожогами. А во время аналогичных пожаров "с участием" Эдди Ирвайна в 1995 году и Михаэля Шумахера в 2003 году обошлось и вовсе без каких-либо ожогов: современные системы пожаротушения и огнеупорная амуниция гонщиков и механиков делают свое дело.

Но так было отнюдь не всегда. В 1973 году в голландском Зандфорте молодой англичанин Роджер Уильямсон проводил всего лишь вторую гонку в Формуле-1, когда на восьмом круге из-за неисправности подвески он не удержал машину в повороте. Ее занесло и выбросило с трассы на барьер, протащило вдоль него, после чего она развернулась поперек трассы, перевернулась и вспыхнула как спичка. Пожарного расчета, поскольку это не предусматривалось правилами того времени, рядом не было, был лишь так называемый пожарный наблюдатель - буквально в считаных шагах от горящей машины, но ему не разрешалось выходить на трассу, пока не будет остановлена гонка. Да и вообще все окружающие растерялись или просто не решались подойти к машине. Лишь земляк Уильямсона Дэвид Перли, увидев, что случилось, остановился, выскочил из машины, схватил огнетушитель с ближайшего противопожарного щита и начал тушить огонь, пытаясь спасти товарища. Но все было тщетно - он, как и медики, сразу доставленные к месту аварии, так и не смог подойти достаточно близко и освободить Роджера от ремней. Позже помочь ему кто-либо был уже бессилен - парень сгорел заживо.

Спустя два года аналогичный случай произошел на знаменитой трассе "Нюрбургринг" с чемпионом мира Ники Лаудой, но ему повезло: его товарищам удалось вытащить его из полыхающей машины, хотя и сам он к тому времени уже горел, как факел. В госпитале его уже даже успели привести к последнему причастию - настолько он был плох, но австриец выкарабкался, вернулся за руль гоночной машины уже через пять недель (!), уступив сопернику в тот год всего одно очко в борьбе за очередной титул чемпиона мира, и здравствует и поныне, и лишь множественные следы от страшных ожогов и полное отсутствие волос на его голове напоминают ныне о той трагедии.

Наедине со страхом

СЕРЬЕЗНЫЕ физические травмы часто сопровождаются и травмами психологического свойства. Иной раз гонщик оказывается наедине со страхом - страхом вновь попасть в тяжелую аварию. Кому-то удается пересилить этот страх, кому-то нет, и тогда он не дает покоя человеку всю его жизнь.

Вот как комментирует это тот же Ники Лауда: "В то время попасть в аварию было довольно обычным делом. Для кого-то это даже оборачивалось смертью. Я же, по счастью, не только остался жив, но и оказался способен продолжить выступать в Формуле-1 успешнее других. Ведь уже после аварии я вновь стал побеждать и завоевал еще два чемпионских титула. Так что с этой проблемой было совершенно покончено уже тогда, и ныне я тем более не имею с этим никаких проблем. Если не покончить с такими воспоминаниями, если постоянно на них фиксироваться, то они просто сведут с ума, и это будет уже не жизнь".

Удалось поначалу справиться с этой проблемой и Мике Хаккинену "Я не испытываю страха и не думаю о смерти", - сказал он перед стартом гонки в Имоле год спустя после гибели Айртона Сенны. И это была не пустая бравада: после того как в конце того сезона финн угодил в описанную выше аварию и пробыл несколько дней в коме, он бесстрашно вернулся в гонки и затем, как и Ники Лауда, дважды завоевал титул чемпиона мира в острейшей боьбе с Михаэлем Шумахером. Однако спустя пять лет после аварии страх все же вернулся и пересилил гонщика, и он принял решение уйти из Формулы-1. Перед стартом его последней гонки в Формуле-1 Хаккинен честно и мужественно признался, что поворотным моментом в принятии решения покончить с "большими призами" стал его вылет в стену на Гран-при Австралии в начале этого сезона, после чего ему пришлось побывать в госпитале. Он тогда отделался лишь легким сотрясением мозга, но на его шлеме осталась весьма многозначительная вмятина, напомнившая, вероятно, о той самой аварии в Австралии. "Это вывело меня из равновесия, если честно, - пояснил Мика. - Я понимал, что мне нужно что-то делать с этим чувством, и, конечно, это повлияло на мое отношение к гонкам. Когда у тебя с одной стороны - семья, а с другой - работа, ты пытаешься совместить одно с другим, но гонки - это опасный спорт, и, когда тебе есть что терять в твоей жизни, невольно начинаешь думать об этом".

А вот оставшийся без обеих ног Алессандро Занарди, похоже, не собирается сдаваться, несмотря ни на что. Даже уже спустя всего несколько дней после аварии и ампутации он проявлял потрясающий оптимизм. "Я не в состоянии вспомнить об аварии абсолютно ничего, - сказал он, придя в себя. - Помню лишь, что поехал в Германию, а дальше - полная пустота. Я уже видел фотографии и репортажи о происшедшем в некоторых газетах, но что касается видеозаписи, то пока еще я не чувствую себя готовым к ее просмотру. Я только что перенес очередную операцию по извлечению осколков из моих ран и, если не считать некоторой боли, чувствую себя хорошо. И только теперь я оказался способен осознать, что со мной произошло. Но стараюсь воспринимать свое нынешнее состояние с наиболее позитивной точки зрения. Думать не о том, чего лишился, а обо всем том, что у меня по-прежнему остается, а это, как мне представляется, немало".

И спустя всего пару лет Занардиа повторил подвиг советского летчика-героя Алексея Маресьева (книгу о котором, "Повесть о настоящем человеке", переданную ему дочерью писателя Бориса Полевого и автором этого материала, Алессандро читал в период реабилитации): он вернулся за руль спортивного автомобиля и ныне с успехом выступает в одном из чемпионатов по автогонкам!

Кто же эти отчаянные парни-автогонщики - избранные счастливчики, баловни судьбы, имеющие недоступное большинству удовольствие красиво играть со смертью в "догонялки", или же, напротив, несчастные безумцы, вынужденные ходить по краю смертельной пропасти на потеху публике, жаждущей зрелищ? Какова цена полученному гонщиком увечью: до предела насыщенные адреналином упоительные мгновения власти над скоростью, ради которых они живут, или же жизнь, поломанная ни за что, кроме разве больших денег? Что в итоге - пусть недолгое, прерванное, но все же счастье, ради которого не жаль и погибнуть, или же трагическая жертва, принесенная понапрасну?

Занарди отвечает на эти вопросы так: "Моя жизнь - это гонки. А гонки - это моя жизнь. Без них я все равно что умру, буду просто существовать, медленно угасая. Именно потому, что я хочу продолжать жить, я, несмотря на смертельный риск, продолжаю участвовать в гонках".

Смотрите также:

• В СТРЕССОВОЙ СИТУАЦИИ МЫ СПОСОБНЫ НА ЧУДЕСА. Человек перед смертельной опасностью →
• Этот безумный, безумный мир →
• Запчасти к позвоночнику →