Такими царицы не бывают
ЛЮДМИЛА ЦЕЛИКОВСКАЯ родилась 8 сентября 1919 года в Астрахани. В 1925 году ее родители переехали в Москву. Семья была музыкальная: отец учился в консерватории на дирижерском отделении, мама - на вокальном. Стали учить музыке и малышку, у которой, кстати, был абсолютный слух. "У меня лились слезы из глаз, и, чтобы они не капали на клавиши пианино, я подвязывала полотенце, - вспоминала Целиковская, - и продолжала играть". А мечтала она стать актрисой и постоянно разыгрывала какие-то сценки. Одной из самых любимых была такая: переодевшись в нищую беженку, просить милостыню на Тверской. Так она развлекалась до тех пор, пока ее не опознал кто-то из знакомых ее родителей. Зато, когда Целиковская надумала поступать в Театральное училище им. Щукина (из 900 абитуриентов отобрали лишь 13 человек), она оказалась в числе счастливчиков. И практически сразу же ее приглашают сниматься в кино и зачисляют в Театр имени Вахтангова. Ректор училища возражает, но вмешивается Рубен Симонов: "Целиковская должна играть и сниматься в кино, у нее есть для этого все данные".
Одна из первых картин, в которых снялась Целиковская, - "Иван Грозный", увы, ничего, кроме неприятностей, ей не принесла. Во-первых, ее отчислили из труппы Театра им. Вахтангова (правда, через несколько лет восстановили), во-вторых, во время съемок неправильно были установлены софиты и ей "сожгли" хрусталики глаз (вот откуда секрет искрящихся васильковых глаз Целиковской), ну и в-третьих, она оказалась единственной из всей съемочной группы, кому не вручили Сталинскую премию. Иосиф Виссарионович со словами: "Такими царицы не бывают", - собственноручно вычеркнул ее из списка.
"Жаров любил меня больше всех... А я больше всех любила Алабяна"
ПЕРВЫЙ раз Целиковская вышла замуж на втором курсе театрального училища за своего однокурсника Юрия Алексеева-Месхиева. Однако вместе они прожили совсем недолго, жизнь как-то сразу не заладилась. Второй муж актрисы - писатель Борис Войтехов. Увы, и этот брак через несколько лет распался. В 1943 году на съемках картины "Воздушный извозчик", сценарий которой Валентин Катаев написал специально для Целиковской, судьба свела ее с Михаилом Жаровым. Ей было 23, ему - 42, оба они были женаты, но это их не смутило, не остановило. Не желая обманывать Войтехова, Людмила написала ему со съемок в Алма-Ате письмо и сообщила, что не может жить без Жарова.
В ответ оскорбленный муж стал закидывать актрису телеграммами с угрозами: "Берегитесь!", "Ждите беспощадности". Для Жарова объяснение с женой тоже не прошло безболезненно: Михаил Иванович на полтора месяца "загремел" в больницу. Целиковская и Жаров счастливо прожили 5 лет, но... И он и она страстно мечтали о ребенке - очевидно, отсутствие детей и явилось главной причиной того, что они расстались. Жаров очень переживал разлуку с Целиковской. Ходили даже слухи, что он пытался подкупить жену черным жемчугом, отвалив за него чемодан советских денег. Однако, как бы там ни было, спустя много лет Целиковская назовет первые два замужества ошибками молодости, а о Жарове всегда будет отзываться тепло и по-доброму. И скажет: "Он любил меня больше всех... А я больше всех любила Алабяна".
Фанатичная мать
КАРО АЛАБЯН, четвертый по счету муж Целиковской, знаменитый архитектор, автор Ленинградского проспекта и Центрального Театра Советской Армии в Москве, был еще отличным певцом и заядлым театралом. Познакомил их Рубен Симонов. Буквально при следующей встрече Алабян взял Целиковскую за руку, внимательно рассмотрел линии на ладони, потом улыбнулся и сказал: "А знаете, вы будете моей женой". Так оно и случилось. Целиковская ушла от Жарова к Алабяну - не в ее характере было совмещать семейную жизнь с тайными любовными приключениями. Когда они поженились, ей было 30, ему 50. В 1949 году Людмила Васильевна родила сына Сашу. По воспоминаниям знакомых, она была фанатичной, сумасшедшей матерью, посвящавшей всю себя ребенку. Окруженная многочисленными поклонниками, Целиковская всегда оставалась верна своему единственному любимому мужчине, как она его называла, - сыну. "Сын, - говорила она, - это ни с чем не сравнимо, и даже внук не может занять такое место в сердце, как Саша".
Несмотря на взаимную любовь, жизнь Целиковской и Алабяна была далеко не безоблачной. Почти сразу после их свадьбы Каро Семенович попал в немилость к Берии. Вот как о том времени вспоминает сын Алабяна и Целиковской Александр: "Отец руководил строительством советского павильона на Международной выставке в Нью-Йорке, потом много ездил по миру, а вернувшись домой, предложил расселять клоповники и строить не очень дорогое, но нормальное жилье. Правительство же хотело возводить помпезные дома вроде сталинских высоток. Алабян в присутствии Берии утверждал, что все это показуха. Вскоре вышел приказ Сталина освободить Алабяна от всех занимаемых должностей, папу обвинили в космополитизме... Он пришел домой, встал перед мамой на колени и сказал: "Прости меня, Люся. Если бы я только мог представить, что такое произойдет, никогда бы не посмел жениться на тебе". Вскоре их лишили дома - они жили в мастерской Алабяна на улице Горького. Причина - "почему в служебном помещении висят ползунки?" Начались скитания по друзьям. Жили втроем на сто двадцать рублей - зарплату Людмилы Васильевны. И со дня на день ждали, что за опальным архитектором придут.
От ареста Алабяна спас его друг Анастас Микоян. Во время гражданской войны Алабян вынес раненого Анастаса Ивановича из боя. Микояну представилась возможность отплатить ему той же монетой: он вручил другу билет до Еревана и сказал: "Уезжай, тогда о тебе все забудут".
Больше года они провели в разлуке, а когда стало совсем невмоготу, решились на отчаянный шаг: отправили письма Молотову и Булганину. Это подействовало. В 1953 году Алабяну разрешили вернуться к работе, выделили квартиру. Но пришла беда откуда не ждали: у трехлетнего сынишки обнаружили полиомиелит. Целиковская оставляет работу в театре, отказывается от ролей и все свое время посвящает сыну. "Мне предлагали новые роли, мне говорили, что, если ты откажешься, таких хороших предложений уже не будет". Но для меня было самое главное, что сегодня Саша сделал на десять шагов больше, чем вчера, а завтра пройдет на двадцать шагов больше, чем сегодня". Позднее Людмила Васильевна признавалась, что, если бы сразу узнала все про болезнь, наверное, выбросилась бы с балкона - так было страшно. К счастью, у Саши оказалась редкая форма заболевания, которую удалось вылечить. Но беды семьи на этом не закончились - в 59-м году от рака легких умирает Алабян.
Целиковская - генерал, Любимов - полковник
ЦЕЛИКОВСКУЮ поддержали Микоян и Любимов. Юрий Петрович был влюблен в Людмилу еще с того времени, когда они вместе учились в Щукинском, и вскоре они стали жить вместе. Ходили упорные слухи, что знаменитые таганковские поэтические композиции и инсценировки повестей и романов (в театре их пренебрежительно называли "болванками") писала Людмила Васильевна. Именно на их основе Юрий Петрович поставил свои самые лучшие спектакли. Однажды в разгар многолюдного обсуждения спектакля в Театре на Таганке она так рассердилась на Любимова, что громко сказала: "Юра, ты дурак". Все остолбенели. А она на секунду задумалась, и: "Нет, это слишком сильно сказано. Юра, ты гений". Полная бурных событий, скандальная жизнь Таганки не только прошла у Целиковской перед глазами, но и втянула ее в свой водоворот. В театре ее в шутку звали генералом, а Любимова - полковником. Они прожили 20 лет, хотя так и не оформили официально свои отношения. Внешне все выглядело нормально, в их доме собирались лучшие из лучших: Пастернак, Бакланов, Можаев, Вознесенский, Евтушенко, Федор Абрамов, Борис Васильев, Петр Капица, Высоцкий... Кстати, в их с Любимовым квартире Высоцкий впервые исполнил свою знаменитую песню "Я не люблю":
...Я не люблю насилье и бессилье,
- Володя, - сказала тогда Людмила Васильевна, - так нельзя.
После этого появилась новая строчка, кардинально меняющая смысл песни:
...Вот только жаль распятого Христа.
Жизнь с опальным режиссером имела и свои минусы: ей стали меньше давать ролей в театре, не приглашали в кино. Вспоминает сын Целиковской А. Алабян: "Мама отдала Любимову много прекрасных, творческих лет жизни, а он в одночасье оставил ее. Из-за него она так и не стала народной артисткой СССР. Только из-за него! Театр несколько раз подавал на звание, но было мнение - раз в гражданском браке с Любимовым, ходу не давать. На мой взгляд, Любимов - достаточно эгоистичный человек, который по-настоящему любит только себя. Не только ко мне - и к своему сыну Никите, который заходил к нам, он не проявлял человеческого тепла. Тем более что в те годы большую часть времени отдавал своему театру".
Целиковская и власть
ЖЕНЩИНЫ делали "шестимесячную завивку", выщипывали брови и даже плакали, "как Целиковская" - по-девичьи чисто и по-женски наивно. Мужчины искали себе жен, похожих на нее. Она была поистине любимицей советских зрителей и подлинным секс-символом 40-50-х годов. Фильмы с ее участием: "Антон Иванович сердится", "Близнецы", "Сердца четырех", "Воздушный извозчик", "Беспокойное хозяйство", которые критики с упоением громили "за безыдейность", с удовольствием смотрели и смотрят до сих пор.
А вот властью Людмила Целиковская не была обласкана никогда. У нее не было ни одного ордена, ни одной премии. А звание народной артистки РСФСР она получила только в 1963 году. Признание зарубежного зрителя пришло раньше: в 1955 году на кинофестивале в Венеции за главную роль в фильме "Попрыгунья" она была удостоена премии "Серебряный Лев Святого Марка" и приза "Пизанетти" (за лучшую зарубежную картину). Однажды Людмила Васильевна призналась, что не была избалована ни жизнью, ни актерской судьбой: никогда не играла то, что хотела, и не было мужа, который, держа "под локоток", продвигал бы ее в профессии.
В конце 40-х годов Целиковскую и еще одну артистку пригласили в особняк Берии "посмотреть кино". После фильма к ним стали приставать. Целиковская, не раздумывая, врезала по роже одному из замов Берии Кобулову и побежала к выходу. И ее не тронули. Наверное, подумали: раз посмела замахнуться на такого человека, значит, Сам покровительствует. А ей никто не покровительствовал. В отличие от Ладыниной и Орловой она не была любимой сталинской актрисой. Только один раз ей довелось увидеть вождя достаточно близко. В 1945 году их с Жаровым пригласили на прием в Кремль по случаю Дня Победы. Вот как об этом вспоминала сама актриса: он "сидел в торце стола, ел раков и плевал шкурки на пол. Вдруг на секунду наши глаза встретились. Сталин не узнал меня, скользнул мимо мутным взглядом и снова принялся есть раков. Но что я пережила в тот момент!"
Много лет Людмила Васильевна хранила фотографию - она рядом с главой государства Никитой Хрущевым, - опубликованную на первой странице "Правды". История этой фотографии такова: Хрущев проводил свои знаменитые встречи с интеллигенцией. Была пора летних отпусков. "Любимов, - вспоминала Целиковская, - поехал на юг на машине, чтобы к нашему с Сашей приезду все устроить, а мы пошли на встречу с Хрущевым. Встреча проводилась на природе, и мы стояли на берегу, а Хрущев с Микояном плыли на плоту. Вдруг Микоян кричит: "Саша!" - и машет нам рукой. Плот подплывает к берегу, Хрущев подходит, и нас фотографируют". Вроде бы ничего особенного, но подобная фотография, появившаяся на страницах центральной газеты, являлась в то время своего рода охранной грамотой. Целиковская даже шутила: "Если меня будут увольнять из театра, я ее директору под дверь подброшу".
Увы, когда в конце жизни от нее отказался родной театр, фотография ей не помогла. Да и сам Никита Сергеевич, давно пребывавший в отставке, не смог бы ей помочь. Формально Целиковская продолжала числиться в Вахтанговском театре, но... Сменилось руководство, директором назначили Михаила Ульянова, который жене политически неблагонадежного Любимова ролей не давал. За исключением крохотного эпизода в "Закате" Бабеля, когда она врывалась на сцену в матросской тельняшке с залихватским разбойничьим свистом в два пальца и зал вставал, взрываясь бурей аплодисментов.
Отчаявшись дождаться милости от руководства Театра им. Вахтангова, Целиковская начала искать себе роли сама. Ей было уже семьдесят, здоровье оставляло желать лучшего, она перенесла инфаркт, и многие думали, что ей уже не выкарабкаться, но она не мыслила жизни без любимой работы. Людмила Васильевна прочитала сотни пьес, выбирая ту, в которой могла бы сыграть и которую, она надеялась, разрешат поставить в театре. Но Ульянов отвергал одно за другим ее предложения. Особые надежды она возлагала на известную историю, когда в пожилую, но по-прежнему прекрасную женщину влюбился семнадцатилетний юноша. Эта роль была как раз для нее. Но Ульянов и тут опустил ее с небес на землю, заявив, что юношам противоестественно влюбляться в пожилых женщин.
Жди солнца. Оно зальет тебя сразу и беспредельно
И ВСЕ РАВНО Целиковская не унывала и даже оправдывала своих гонителей. Она обладала редкостным жизнелюбием, умела быть благодарной судьбе за любую малость. Мама актрисы говорила: "Ой, с Люськой так легко жить, она встанет утром и поет, поет".
Людмила Васильевна мастерски играла в теннис и азартно - в карты, обожала ходить в лес собирать грибы, путешествовать, вязать и переводить с английского. Своим самым серьезным недостатком считала курение и постоянно повторяла, что в своей жизни сделала два хороших дела - родила сына и построила дачу. На даче она проводила много времени, причем никогда не сидела без дела: собирала и сушила грибы, варила варенье, заготавливала на зиму соленья и маринады. Оставшись одна, она экономила на продуктах, чтобы починить машину или купить новые туфли взамен износившихся; ездила по Подмосковью за дешевыми стройматериалами для ремонта сарая; моталась по автосервисам в поисках деталей для замены сцепления.
Она никогда и ничего не боялась. Ни в творчестве, ни в жизни, ни трудностей, ни бедности, ни сильных мира сего. Она, не задумываясь о последствиях, всегда делала так, как считала нужным. И никогда ни о чем не жалела. Очень любила слова Кафки: "Стой под дождем, пусть пронизывают тебя его стальные стрелы. Стой, несмотря ни на что. Жди солнца. Оно зальет тебя сразу и беспредельно". Таким было ее отношение к жизни.
В ПОСЛЕДНИЕ годы жизни Целиковская тяжело болела. У нее был рак, но, пока могла, она играла в театре. 6 июля 1992 года в возрасте 72 лет Людмила Васильевна Целиковская скончалась. Незадолго до смерти она призналась: "Чтобы жить с гением, надо быть чеховской Душечкой. Я же - совсем наоборот, упрямая, со своими взглядами. Мы стали друг друга немного раздражать. Наверное, нужно было все время Юрия Петровича хвалить, а я хвалить не умею. В моей семье вообще было принято скептическое отношение друг к другу. Помню, однажды Любимов сказал: "Когда мы разойдемся, у тебя в доме будет праздник". Так и получилось. Праздник продолжается до сих пор".
Юрий Петрович Любимов на похороны бывшей жены не пришел, телеграммы тоже не прислал...
В 1952 году в Киеве проходили гастроли Вахтанговского театра. После спектаклей Целиковскую спускали по пожарной лестнице, потому что у входа ее ожидала огромная толпа, пройти через которую не было никакой возможности. Киевляне протягивали к ней своих детей с мольбой: "Поцелуйте! Благословите! Прикоснитесь!"
Людмила Васильевна отдыхала на юге, в Форосе, и каждый день писала письма маме домой. Причем в каждом письме особо подчеркивала, чтобы та ни в коем случае не ела рис. В первом письме она написала: "Мама, рис вреден для здоровья". Во втором: "Мама, рис ОЧЕНЬ вреден для здоровья". И так далее. Когда же пришла срочная телеграмма: "Мама, рис для здоровья категорически вреден. Можно умереть. Люся", старушка не на шутку перепугалась и побежала к врачу. Причем перепугалась она не за себя, а за дочь - решила, что та сошла с ума. Позже выяснилось, что Целиковская спрятала все свои драгоценности в кулек с рисом, а по телефону сказать об этом матери побоялась: вдруг разговор подслушают и ограбят старушку.
Монолог о любви и смерти, который Л. В. Целиковская произносила со сцены Вахтанговского театра:
"Вот когда госпожа смерть подойдет неслышными стопами к нашему изголовью и, сказав "ага!", начнет отнимать драгоценную и до сих пор милую жизнь, мы, вероятно, наиболее всего, пожалеем об одном чувстве, которое нам при этом придется потерять.
Из всех дивных явлений и чувств, рассыпанных щедрой рукой природы, нам, наверное, я так думаю, наижальче всего будет расстаться с любовью. И, говоря языком поэтических сравнений, расставаясь с этим миром, наша вынутая душа забьется, и застонет, и запросится назад, и станет унижаться, говоря, что она еще не все видела из того, что может увидеть, и что ей хотелось бы чего-нибудь еще из этого посмотреть. Но это вздор. Она все видела. И это есть пустые отговорки, рисующие скорее величие наших чувств и стремлений, чем что-либо иное.
Конечно, есть и помимо того разные исключительные и достойные случаи и чувства, о которых мы тоже, наверное, горько вздохнем при расставании. Нам, без сомнения, жалко будет не слышать музыки духовых и симфонических оркестров, не плавать, например, по морю на пароходе и не собирать в лесу душистых ландышей. Нам препечально будет бросить нашу славную работу и не лежать на берегу моря с целью отдохнуть.
Да, это все славные вещи, и обо всем этом мы тоже, конечно, пожалеем при расставании. И, может быть, даже всплакнем. Но вот о любви будут пролиты особые и горчайшие слезы. И, когда мы попрощаемся с этим чувством, перед нами, наверное, весь мир померкнет в своем величии, и он покажется нам пустым, холодным и малоинтересным".
И мне не жаль распятого Христа.
Смотрите также:
Валентина Серова и Константин Симонов. "Жди меня"