Какую романтическую профессию можно придумать? Артист? Прекрасно - каждый день аплодисменты. Однако все знают - артисты бедны, как церковные мыши. Космонавт? Один месяц в космосе, и Герой России. Но бывает, всю жизнь тренируешься, а не взлетишь ни разу. И жизнь прошла. А вот, например, жокей или наездник на ипподроме. Конный спорт не зря зовут "спортом королев". Романтика - каждую неделю выступаешь, камзол роскошный, лошадь летит, публика визжит от восторга, ставки в тотализаторе делает. И деньжищ у них, наездников, говорят, немерено... Давайте спустимся с трибуны и посмотрим на изнанку этой романтики.
Неромантичная романтика
РАННЕЕ утро, в рассветном сумраке поблескивает ледяная дорожка, одна за другой пробегают окутанные паром лошади, запряженные в легкие саночки, и сидят в них до полной неузнаваемости замотанные шарфами поверх телогреек наездники. Холодно, ух, холодно! А что делать - в любой мороз, слякоть, дождь проливной на дорожку выезжать надо: чтобы блестяще пробежать в призу, лошадь должна каждый день тренироваться. А лошадей на одного наездника приходится до 8 голов. Так что как ни утепляйся, а радикулит обеспечен. И грыжу наживешь - ведь обязанность сено и овес разгружать тоже на наезднике. Перекидай-ка пять тонн овса, распарься, как в бане, а потом - на дорожку. И пять часов на морозе. Ну хоть платят, наверное, за это хорошо? Над этим вопросом нынешние работники ипподрома только невесело посмеются...
О ситуации, сложившейся в российском коневодстве, рассказывает Алла Михайловна ПОЛЗУНОВА, кандидат сельскохозяйственных наук, мастер-наездник, возглавляющая общественную организацию рысистого коневодства "Содружество".
- Раньше существовала жесткая структура: Министерство сельского хозяйства, подчиненные ему государственные конные заводы и ипподромы. Все упорядоченно, централизованно. А ипподромы к тому же в те годы являлись единственным местом, где была легально разрешена игра на деньги. Немудрено, что все азартные люди рано или поздно находили сюда дорогу. Жизнь на трибунах била ключом - сколько знаменитостей встречалось: Буденный, Василий Сталин, Ширвиндт с Державиным, прославленные футболисты... А теперь в Москве в призовой день на трибуне от силы полторы тысячи человек. Маловато для одиннадцатимиллионного города, правда?
В чем же дело?
Радости нет...
ВЫЙДИ сегодня на ипподром в любом российском городе - Перми, Новосибирске, Красноярске, - что увидишь? Голые трибуны: ни кафе, ни теплого помещения с экранами, на которые транслируются бега или скачки, грязно, прокурено, неблагоустроенно. Беговые дорожки запущенные, освещение слабое - вечером и лошадей-то не рассмотришь, радиоточка вообще одна на весь круг - объявлений о резвости лошадей и комментариев о ходе заезда не слышно. И кого ж на такое зрелище приманишь, когда вокруг, буквально на каждом углу не казино, так игровой салон, и в любом магазине игровые автоматы? Вот и потерпели наши ипподромы сокрушительное поражение в борьбе за зрителя. В девяностые годы прошлого века прежняя структура коневодства окончательно рухнула. На ипподромах почти не осталось лошадей, помещения конюшен сдали под склады, тренеры и наездники, оставшиеся без средств к существованию, разбрелись кто куда. Прибыли-то никакой!
Но коневодство во всем мире так устроено - в чистом виде оно не может быть прибыльным! За всю историю конного спорта можно отыскать от силы сотню лошадей, которые выиграли столько денег, что себя этим окупили. Прибыль должно приносить многообразие игровых услуг, существующих вокруг лошади. Тянутся к зрелищу. Что может быть прекраснее, чем живой, фантастически красивый, летящий к победе конь? Особенно для городского человека - это натуральная экзотика. А уж от игровой прибыли пусть кормятся работники. Они должны быть объединены ассоциациями, профсоюзами, регулирующими систему взаимоотношений владелец - тренер - работник, иметь страховку по здоровью и от травмы. Так и за рубежом - везде уже давно сформировалась структура конного бизнеса, а у нас пока только первые ласточки из новых русских соображают, что гордиться можно не только шестисотым "Мерседесом" и джипом, но и собственным классным жеребцом. И понимают, что, если вложить средства (много средств!) в закупку игрового оборудования для устройства тотализатора, приведение в порядок обветшавших за 15 бесхозных лет зданий и сооружений российских ипподромов, создание вокруг них атмосферы праздника - это уже через 4-5 лет начнет приносить прибыль.
Ведь сейчас тотализатор действует только на трех ипподромах в стране. Имеется неограниченный простор для развития! Но почему-то это поняли пока что в основном регионы - особенно Поволжье, Урал, Сибирь. Видно, там и за 70 лет советской власти не пропали купеческие традиции и деловая сметка. А Москва пока что тормозит - вот и страдает персонал, оставшийся между системами, словно между жерновами.
Забыли? Вспоминайте!
НО Я ВЕРУЮ в русского человека! Ведь как только мы предоставили наездникам возможность блеснуть на международном уровне, буквально за полгода они вспомнили почти забытое искусство работы с русской тройкой. Нашли и стариков, не забывших, как съезжать их, и молодых энтузиастов, научившихся под их руководством этому нелегкому делу, и шорников, умеющих правильно подогнать и украсить сбрую. И Франция ахнула от восхищения! А потом прошел "троечный" чемпионат в Ярославле - на обычном городском стадионе в двадцатиградусный мороз шесть тысяч зрителей собралось. Счастье, праздник! Потому что на Руси исторически любят и ценят лошадей.
Я уверена, что когда-нибудь у нас станет так, как в Финляндии сегодня: там такой обеспеченный средний класс, что люди спокойно позволяют себе это удовольствие - иметь свою лошадь. Необязательно ведь владеть целой конюшней миллионных рысаков - как правило, содержат простенькую лошадку для собственного удовольствия. Буквально в любом городке есть беговые дорожки, где регулярно проводятся любительские соревнования, и выступают там, на радость себе и всем горожанам, и бабушки, и дедушки, и молодежь, и дети. Да, и дети! Потому что там на это обращается особое внимание. Не зря психологами многократно доказано - человек, с малолетства любящий зверей, не может вырасти плохим!
Когда-то и у нас это понимали - существовали детские конно-спортивные секции, при Московском ипподроме был прокат, доступный всем. Верится, что и у нас все это опять станет не только забавой для богатых.
Как потопаешь - так и полопаешь
Я ПОТОМСТВЕННЫЙ коваль - мой отец всю жизнь проработал на Московском ипподроме, много чего мне рассказывал из прежних времен, я пошел по его стопам. Я и сам застал советский период, так что мне есть с чем сравнивать. Раньше все было по плану: бригада ковалей числилась в штате ипподрома. Приходила разнарядка - сколько лошадей, на каком тренотделении подковать. Выбирать, с какими лошадьми работать, не имели права. А ведь не все лошади любят, чтоб им что-то с ногами делали. И лягаются, и не даются. Но уж прикрепили тебя к таким, и изволь ковать. Конечно, травмы бывали. А спину сорвешь, и все - какой ты тогда работник? Когда отец работал, за ковку одной лошади платили 97 копеек - откровенно говоря, это мало. До пенсии в этой профессии мало кто дорабатывал - это тяжелый и рискованный физический труд, переходили на более легкую работу. А теперь ковали в штате не числятся. Стараемся, конечно, пристроить свою трудовую книжку в спортивные общества. Сумеешь - твое счастье. Зато я практически свободен: могу выбирать себе время, когда работать, а когда устал - так и дома посидеть. И клиентов тоже выбираю - теперь так много частных лошадей... Не понравится лошадь - ковать ее тяжело или оплата меня не устраивает - и все, извините, до свидания! Богачом так не станешь, но хлеб с маслом себе и семье, безусловно, добудешь. Чтобы на уровне быть - нужно за всеми современными технологиями следить и анатомию лошади знать, и книги по ковке почитывать, в основном переводные, конечно, наших нет, только если у стариков дореволюционные остались, одолжишь. Но квалификацию повышать надо, чтобы не бездумно гвозди забивать, а твердо понимать, что делаешь.
Инструменты рабочие я сам себе покупаю. Дорогие они очень, но зато качественные, импортные. Бывало прежде попытаешься копыто обработать казенными клещами нашего производства, а они изначально тупые, и никакой заточкой их не спасешь, и гвозди российские, как картонные, пальцами гнутся. А теперь у меня клещи американские - с заводской гарантией на 50 лет, гвозди шведские... Обидно, конечно, за родину - неужто не делают у нас нормальной стали?
А насчет будущего я не загадываю - как постарею, не смогу столько работать, как теперь, не знаю, что будет. Ведь все мы не молодеем... Во всяком случае, сейчас на пенсию нормальную мне точно рассчитывать не приходится. Если только ассоциацию ковалей создадут, сейчас этот вопрос усиленно обсуждают, может, что переменится.
Социализм миновал. А дальше?
ЭТО КОВАЛИ - свободные птички. Всегда работу найдут. А я тут всю жизнь, поздно в моем возрасте новое место искать, так что портрета печатать не надо. И имя другое напишите - не хочу, чтоб выгнали. А рассказать - расскажу. Да, раньше была жизнь... На ипподроме все свое было. И подковы, и сбрую казенные выдавали, прямо тут и делали. И лошадей привозили с государственных конезаводов централизованно, и о фураже заботиться было не надо - все по нормам поставят. Ремонт в конюшне - тоже за госсчет, если что сломалось - только позвони в ремонтную мастерскую, тут же мастера придут. Ветеринар лошадей осматривал каждый день. Необходимо лечение какое - все лекарства выдадут. И работники ипподромные каждый год диспансеризацию проходили, если заболевание выявят - на лечение отправляли, и в дома отдыха, и в санатории - даром. У кого с желудком плохо - бесплатными талонами в столовую обеспечат. Жилье казенное строили - я и семи лет проработать не успела, как квартиру получила. А если лошади твоей конюшни призы выигрывали, деньжата всем капали - призовые суммы были большие. 35% выигранного - наезднику, еще 35 - конюху, который эту лошадь обслуживал, а остальное - в равных долях тренеру, ветеринару, ночному дежурному. Особенно если тренотделение передовое, если лошади много побеждают - мы просто как сыр в масле катались. Работа, конечно, всегда тяжелая была, но люди-то тут особые, своему делу преданные. Никто не был обижен.
Что теперь? Господи, говорить об этом горько! Никто нам теперь не помогает - ни министерство, ни администрация ипподрома. На бригадиров тренотделений возложены обязанности самим договариваться с конезаводами и владельцами о поставке лошадей и кормов, самим ремонтировать помещения, даже пожарные краны, шланги и электрощиты. Они же должны сами как-то изворачиваться, чтобы покупать и реставрировать сбрую, оплачивать услуги ветеринара и лекарства, давать зарплату работникам - наездникам и конюхам. Призовые суммы крохотные - даже если постоянно выигрываешь, и то концы с концами не сведешь. А лошадь не машина - не может приезжать с максимальной резвостью каждую неделю. Тем более если она недокормлена и недолечена. Прав у нас, работников, никаких нет - мы же уволены! В штате ипподрома числятся только начальство да бухгалтеры, а нас... просто сократили. Теперь ни трудовых книжек, ни пенсии, ни бюллетеня. Вот и остались работать старые, кто уже пенсию выработал, а теперь и без трудовой книжки обойдется, да иногородние - эти вовсе как рабы. Ну а зарплата... Пять тысяч получишь - уже, считай, рад до предела. А так - тысячи три примерно на руки и все. При этом учтите - и субботы, и воскресенья у нас рабочие дни. Бега-то именно по выходным!
Песнь о вечном ремонте