Бабушка жены, Клавдия Васильевна, говорила, что в Писании сказано: придет время, будете вспоминать старое.
Мы с женой, иронически улыбаясь, переглядывались. Разговор шел в те времена, когда спокойней было быть не помнящими своего родства. А то наткнешься на родственника какого-нибудь из дворян или деникинских офицеров, зэка, мотавшегося по концлагерям без права переписки. О том, что вышел из купеческой семьи или из семьи священнослужителя, тоже лучше было не вспоминать.
Но все-таки.... Не с дождем же мы выпали на родную землю.
- Ладней мы тогда жили, - уверяла нас бабушка.
- А чем лучше-то, Клавдия Васильевна? - любопытствовал я. Бабушка, уфалейская мещанка, гордилась тем, что никогда не была "нищщатой".
- Да хотя бы потому, что девок да баб не гоняли по работам, а обихаживали они дом. В крайности помогали мужику в его делах.
В Уфалее у Клавдии Васильевны с мужем был большой каменный дом. Строились тогда добротно. При советской власти эти дома стали сносить, но... Не поддавались они! Крепко держались за родную землю. Их стали взрывать, так же беспощадно, как церкви.
Попросил я бабушку рассказать поподробней про деда. Оказалось: великий труженик был супруг ее Иван Васильевич. А как время пришло, в армию его забрали. В Семеновский полк определили. В тот самый, еще Петром I созданный. Она достала фото Ивана Васильевича: бравый, красивый военный. Кивер на голове, в руке шашка.
- Вот так и жили, - говорила Клавдия Васильевна. - Он в Петербурге, а я тут хозяйствовала.
- А мировая война, революция, всякие там красные, белые, зеленые?
- А мне они на кой ляд?
Аполитичная вы, Клавдия Васильевна, аполитичная. И это когда весь советский народ как один... И сын ваш коммунист и инженер, и внучка инженер (хоть вы ее втайне от сына и крестили в церкви...).
Революции она вроде как и не заметила, хотя и была как раз в это время в Петербурге. Тогда он уже назывался Петроград. Приезжала к мужу-семеновцу. Однако он не велел ей выходить из квартиры, так как на улицах стреляют.
Запомнились бабушке только "немцы" (для нее любой иностранец был немцем) из чехословацкого корпуса, пробивавшегося к себе домой. Мужики справные, просили печь хлеб, для чего давали муку, отдавали в стирку белье. За работу платили солью, сахаром, спичками и маслом без обману, как договаривались. Вот и вся революция для Клавдии Васильевны.
Потом в Уфалей вернулся Иван Васильевич. Участвовал ли в Гражданской войне и на чьей стороне бывший солдат элитного полка Его Величества, установить не удалось. Однако вернулся вовремя, сохранил от разграбления дом и хозяйство.
Вскоре Иван Васильевич освоил вполне мирную профессию - кроил и добротно шил верхнюю одежду. Умер бравый солдат в 1939 году, а бабуле довелось не только внуков, но и правнуков вырастить...
Полвека в клетке