Сегодня мы публикуем исповедь человека, проработавшего в ПО "Маяк" - атомной столице СССР - 32 года. Сын "врага народа" был направлен туда по путевке и считает, что его и тысячи таких же парней намечалось уничтожить радиацией. Якобы изощренный ум Л. П. Берии придумал именно такое возмездие для детей врагов народа.
Тень Берии витает над страной и сейчас, потому что до сих пор в атомной промышленности существует категория работников, именуемая "привлеченные". Я был направлен на ПО "Маяк" по путевке для того, чтобы отдать долг Родине. Какой долг может быть у сына расстрелянного "врага народа", я мог только предполагать. Но то, что мы живем в тесной, многонациональной семье советских народов, понял сразу, как только оказался на месте назначения.
Действительно, многонациональный коллектив создателей "атомного щита" СССР был очень пестрым: репрессированные поволжские немцы, солдаты Великой Отечественной, оказавшиеся в плену из-за тупости своих военачальников, выпускники ФЗО, закрепленные за предприятием, как крепостные за помещиком, заключенные разных сословий и национальностей, командированные на неизвестный срок, направленные по путевкам обкомов ВКП(б). Все мы входили в категорию так называемых "привлеченных" и, естественно, резко отличались во всем от "шоколадников". Об этой категории скажу позже. Над всеми нами витали страх, неизвестность и невозможность вернуться назад, в обычную жизнь. Грело лишь то, что нас послали "на передний край науки и техники" и обещали хороший заработок.
Все "привлеченные" были разделены на группы: в каждой свои, определенные правила. Так, волжские немцы и бывшие военнопленные должны были отмечаться утром и вечером в милиции, хотя все мы жили за тремя рядами колючей проволоки, а заключенные - за пятью. Обычных допусков для работы в условиях радиации не существовало ни для нас, ни для них. Там, где эксплуатационники находились одну минуту, мы могли проводить час и больше. В помещения, куда вход вообще запрещался, посылали нас да солдат-строителей.
Мы спрашивали у начальников, почему с нами так поступают. Нам отвечали, что мы у них работаем временно, поскольку "привлеченные", а уйдем на свежий воздух - все пройдет. Что пройдет - не объясняли. Пусть простит меня, человека, страдающего от лучевой болезни, Бог, но я уверен, что на ПО "Маяк", как в Древнем Риме, люди были разделены на высшую касту и так называемых нечистых.
В высшую касту входили: "шоколадники" - заводчане-эксплуатационники (им выдавали специальные талоны на обед и покупку сладостей), войска МВД (чекисты). К нечистым относились: солдаты-строители, репрессированные немцы, ремонтные рабочие, заключенные.
Деление на "белых" и "черных" на этом не заканчивалось. Эксплуатационников, получивших "профзаболевание", переводили на легкую работу в "чистое" место, им выплачивали среднюю зарплату. Они имели право на обследование, лечение в течение двух месяцев в специальном отделении больницы, путевки на спецкурорт тоже на два месяца."Привлеченные" ничего этого не имели.
Сегодня мне поставлен кошмарный диагноз - органическое поражение клеток головного мозга. Но по закону я не создатель "ядерного щита", а просто "привлеченный".
3 мая 1951 года мне исполнилось 18 лет. А 16 февраля 1952 года я был "списан". Через девять месяцев после начала работы. Тогда говорили: "Сожгли и выбросили, как ненужный хлам". При этом никакой социальной защиты мне не положено.
Воспитан я был в духе строителя коммунизма, чуть ли не боготворил Дзержинского и потому назвал сына Феликсом. А уж о том, где работаю, не рассказал бы даже под пыткой.
В сентябре 1952 года по ходатайству генерал-лейтенанта КГБ Ткаченко меня направили в знаменитую московскую клинику N 6.
Сначала повели меня на СИЧ (счетчик излучения человека), затем стали расспрашивать, где работал. Молчу, ведь подписку дал о неразглашении. Ладно, говорят, мы будем называть номера заводов, а ты мотай головой. Потом из разговоров врачей понял, что у меня - лучевая болезнь.
Меня успокоили, сказали, что заключение будет направлено в Челябинск-40, там будет лечить прекрасный врач А. К. Гуськова. Приехал домой, месяц за месяцем уходили, заключения я так и не дождался, а жизнь моя превратилась в долгую, мучительную пытку.
В 1955-м меня с острейшим воспалением желудочно-кишечного тракта отправили в санаторий "Боржоми". Там диву давались, как я мог терпеть адскую боль, нелестно отзывались о местных врачах. После возвращения домой меня положили во вторую терапию (отделение радиационной патологии), прописав строгий постельный режим. А ровно через сутки выгнали оттуда, обнаружив, что я - "привлеченный". Как мой лечащий врач уговаривал зав. отделением оставить меня! Бесполезно. Пришлось идти на работу...
Нас "сжигали" безо всякого учета, закладывая в будущую нашу жизнь "мину замедленного действия". В городской поликлинике ПО "Маяк" был сначала особый кабинет для "заводчан", пока не построили специализированное лечебное учреждение. И был стационар "вторая терапия" в деревянном бараке на территории больницы, где мне "посчастливилось" пробыть целые сутки, а затем с треском вылететь по причине принадлежности к касте "нечистых".
Для строителей и прочего люда существовала своя медицинская структура, где специалистами по лучевой патологии и не пахло. А заключенные могли рассчитывать только на йод, зеленку да кусочек ваты. Сейчас я вспоминаю прошлое как кошмарный сон. Но это не сон - на глазах у меня выросли мои больные дети и растут больные внуки. Могу ли я себя винить за их поломанную жизнь, украденное счастье видеть мир не из больничного окошка?
В 1976 году я перенес второй инфаркт миокарда. После лечения в клинике направили на реабилитацию в профилакторий ПО "Маяк". Но завком в путевке отказал, поскольку я "привлеченный". А когда я чудом опять попал на обследование в 6-ю клинику в Москве, там прежде всего убедились, не фальшивый ли у меня паспорт. Но там фальшивым был только адрес места жительства - нынешний уже всем известный город Озерск.
Мне очень больно было менять убеждения, впитанные с молоком матери, что мы живем в самой гуманной, самой справедливой стране, где человек человеку друг и брат. Но еще больнее убеждаться, что тотальная ложь, окружавшая меня со дня рождения, продолжается и сегодня. Потому что советские атомные рабы по имени "привлеченные" так и не признаны создателями "ядерного щита" Родины, хотя отдали ему и свое здоровье, и судьбу потомков.
Яд для сына