Мой отец воевал, попал в плен. В лагере их выстроили, и по рядам стали ходить "купцы" - словно на рынке, выбирать из пленных рабочих на заводы. Мой отец не курил, был круглолиц, черноглаз и всегда, даже в лагере, умудрялся следить за своим внешним видом. И вот к нему подошла полная, солидная немецкая фрау, внимательно осмотрела и... купила. Он оказался одним из пятерых пленных, выбранных ею для работы на молочной ферме, вся продукция с которой поставлялась в госпиталь для немецких солдат. Чувствуется, в людях эта дама разбиралась - все были одного типа и по внешности, и по восприятию жизни. Добросовестные, не склонные к воровству, они проработали у нее всю войну. Отец всю жизнь потом вспоминал эту женщину только добрыми словами - хозяйкой она была справедливой, работники у нее были сыты и одеты.
Когда пришла Победа, папу освободили из немецкой неволи, отвезли в Россию и посадили в наш лагерь. Плен сменился на плен, только условия были гораздо более плохие. Сказали, будут держать, пока не проверят, а не сам ли он фашистам сдался. Ему еще повезло, отсидел всего 3 года - и оправдали. Могло быть значительно хуже... Но государство ему все же поверило и за плен простило. А вот жена, наша мама, - нет. Пошли скандалы. Мать стала обвинять папу, будто он всю войну под боком у фрау провел, оттого и морда круглая. Больше всего ее раздражало, что он ей немецкие порядки в пример приводил. Говорил, помню: "Грунюшка! Нельзя так жить! В Германии скотина живет чище, чем наш народ". И к вранью он привыкнуть не мог. Старшая сестра ходила за хлебом и всегда по дороге довесок съедала, а дома врала, будто его не дали. Папа упрашивал: "Приноси, Валюша, домой довесок, мы тебе его здесь отдадим, а воровство и ложь - преступление". Да разве она его слушала? Как воровала довески в детстве, так и потом всю жизнь старалась хоть что-то украсть. Мать ее защищала. А отца укоряла: мол, тебе не понять, как мы голодовали! С каждым годом отношения в семье становились все напряженнее. И в конце концов папа нас бросил...
Так я и росла без отца, но никогда его не осуждала. Думаю, правильно он ушел, мать его допекла. Она-то сама так и прожила свой век в неряшливости и безалаберности. Теперь и мы с сестрой пожилые люди. Я знаю, что наш папа жив. Иногда сестра порывается его найти. Но я не хочу, чтобы она это сделала. Ее взгляды на жизнь с той поры, как она воровала хлебные довески, ничуть не изменились. Думаю, что старику будет неприятно с ней общаться. И как бы он не умер от огорчения, поглядев на свое детище, которое прожило всю жизнь с мировоззрением воровки и неряхи...
У них есть чему поучиться