Жаклин Кеннеди: От рассвета до заката

..."О, ПЛАТЬЕ сидит на вас как влитое. Думаю, больше примерок не понадобится", - сказала портниха, оправляя длинный подол. Через несколько дней у Жаклин, которой исполнилось 24, должна была состояться свадьба с 36-летним сенатором Джоном Кеннеди. Спускаясь по лестнице на первый этаж, она услышала, как ее мать спорила с отцом жениха. "Но это безумие - приглашать такое огромное количество гостей - полторы тысячи человек", - настаивал женский голос. "Мисс Очинклосс, я буду с вами краток. Вы всего лишь выдаете дочь замуж, а я на этой свадьбе должен познакомить страну с будущей первой леди. Надеюсь, вы не сомневаетесь, что Джон станет президентом?" Мать Жаклин сочла за лучшее не продолжать дискуссию, тем более что все расходы по организации свадьбы семейство Кеннеди взяло на себя. "Что ж, имея состояние в 400 млн. долларов, они могут себе позволить подобные траты", - рассудила Джайнет Очинклосс. Она прекрасно понимала, что на щедрость супруга в этом вопросе не приходилось рассчитывать. Очинклоссы, конечно, богатое семейство, состоящее в родственных отношениях с самыми известными фамилиями Америки - Рокфеллерами, Вандербильдами, Тиффани. Но... Жаклин не была урожденной Очинклосс. Ее отцом был американец французского происхождения Джек Бувье. Он обеспечивал семейству вполне пристойное существование благодаря игре на бирже, однако при этом не утруждал себя верностью жене. Когда Жаклин исполнилось тринадцать, а ее младшей сестре Ли 11, родители развелись. Знакомство, а потом и сватовство вдовца Хью Очинклосса мать Жаклин сочла вознаграждением за былые страдания. Вместе с детьми она переехала в просторное поместье, где кроме нового супруга обитали двое его детей от первого брака. Нельзя сказать, чтобы Жаклин и ее сестру там обижали, но и баловать девочек никто не стремился. По крайней мере, учебу в одном из самых престижных заведений Америки для девочек - колледже мисс Портер - Жаклин оплатил ее отец. Отчим не вложил в воспитание падчерицы ни копейки. Окончив колледж, Жаклин была вынуждена пойти работать. Прекрасное гуманитарное образование и знание французского и испанского языков позволило ей устроиться корреспондентом в газету. Будущая первая леди получала 50 долларов в неделю. Иногда отец подкидывал ей немного денег, но о шикарной жизни мечтать не приходилось. "Единственный путь обеспечить себе безбедное существование - удачно выйти замуж", - решила Жаклин и приступила к исполнению мечты. Пользуясь статусом представителя прессы, Жаклин старалась заводить знакомства с людьми известными и богатыми. На одном из мероприятий она и встретилась с сенатором Джоном Кеннеди, самым заманчивым холостяком Америки. Не жалея сил и времени, Жаклин старалась привлечь к себе внимание Джона и добилась того, чтобы у них завязался роман. Собственно, добиться романа с Джоном было нетрудно, за сенатором давно и прочно закрепилась слава ловеласа. Он мог запросто заняться любовью с приглянувшейся ему особой прямо у себя в кабинете. Или сбежать с заседания в гостиницу напротив, устроить в одном из номеров оргию, а потом как ни в чем не бывало вернуться к обсуждению законов. "Он брал не качеством, а количеством", - пошутил как-то один из друзей Джона. Однако холостяцкое положение сенатора становилось препятствием на его пути к президентскому креслу. Отец Джона настаивал на женитьбе. В глазах клана Кеннеди Жаклин имела два важных преимущества - она была католичкой и благодаря отчиму состояла в родстве с аристократической верхушкой Америки.

Впрочем, не все было так гладко во взаимоотношениях Жаклин и клана Кеннеди. Сестры Джона приняли новоявленную невесту в штыки. Они передразнивали ее манеру говорить, считая, что голос Жаклин пристал девочке-школьнице, а никак не взрослой женщине. А когда Джекки проговорилась одной из сестер, что в детстве мечтала стать балериной, та разразилась смехом: "С такими ножищами, детка, ты больше подходишь для игры в футбол".

Бракосочетание Жаклин и Джона состоялось 12 сентября 1953 года. На нем присутствовал весь политический и экономический бомонд Америки, а журналисты окрестили это событие "свадьбой года".

"Белый дом - самое плохое место в мире"

НАЧАВШАЯСЯ семейная жизнь обнаружила несходство вкусов и пристрастий супругов. Джон любил общество и жить не мог без мюзиклов и театральных представлений, а Жаклин предпочитала устраивать вечеринки для узкого круга друзей. Она любила потягивать дорогое вино, сидя за столом при свечах, и говорить о кино и искусстве. Кеннеди предпочитал пить пиво и разговаривать о политике вечер напролет, предварительно съев бифштекс с картошкой. Близкие друзья сенатора недоумевали, как Джон мог жениться на женщине, которая говорит в основном о балете и Бодлере. Однако сам Джон лишь усмехался, когда другие критиковали его жену. Про себя он решил, что они просто сделаны из разного теста. "Но это-то и интересно, Жаклин всегда для меня неожиданность. С ней не соскучишься, уж это точно!" Однажды Джон изобразил свои отношения с женой в виде графика - волнистой спирали, которую пересекала абсолютно прямая линия. "Взбалмошный, спиралевидный характер Жаклин уравновешивает мой ровный нрав", - объяснил Кеннеди. Однако для посторонних их отношения так и оставались неразгаданными. Журналисты все время пытались нащупать то нематериальное, что составляет основу взаимоотношений двух столь непохожих людей. Корреспондент "Пари-матч" однажды попросил Кеннеди охарактеризовать свою жену одним словом. Тогда он, на минуту задумавшись, с улыбкой ответил: "Фея".

Жаклин мало интересовалась политической деятельностью мужа, свои усилия она решила сосредоточить на создании уюта в доме. "Я внесла в жизнь Джона порядок, - говорила Жаклин. - Мы хорошо питаемся. А ведь до женитьбы Джон лишь перекусывал всухомятку. Теперь по утрам он больше не выходит из дома в грязных туфлях. Его одежда всегда выглажена, и я укладываю ему вещи в дорогу, если он куда-нибудь собирается. Джон в любое время может привести с собой нежданных гостей, и у меня будет чем их угостить".

Размеренной жизни было суждено кончиться через семь лет - в 1960 году, потратив на избирательную кампанию четырнадцать миллионов долларов, Джон Кеннеди стал 35-м президентом Америки. А Жаклин, которой в то время был 31 год, - самой молодой первой леди в истории Америки. Однако она вовсе не была в восторге от этого обстоятельства. Джекки выкинула коленце, которое Джон от нее ожидал меньше всего. Она устроила истерику в связи с переездом в Белый дом. "Это самое плохое место в мире! Там так холодно и мрачно. Похоже на подвалы Лубянки. Комнаты обставлены мебелью, купленной в магазине по сниженным ценам. Меня пугает одна мысль о том, что придется переехать туда. Я ненавижу этот дом, ненавижу!" - кричала Джекки. Джону удалось успокоить жену, лишь пообещав, что он разрешит ей, как она выражается, "перекрасить этот сарай". Правда, одного разрешения мужа оказалось недостаточно - резиденция представляла историческую ценность для всей страны. Но первая леди сумела убедить в своей правоте даже конгресс. Под руководством Жаклин начался грандиозный ремонт, которого Белый дом не видел за всю историю своего существования. Супруга президента решила обставить особняк подлинными антикварными вещами XVIII-XIX веков. Она всеми правдами и неправдами уговаривала частных лиц жертвовать свою мебель, имеющую историческую ценность. Просила музеи дарить картины. В течение года Жаклин сумела превратить резиденцию в национальный заповедник, заполненный антиквариатом, общая стоимость которого составляла 10 миллионов долларов.

Так же тщательно и с размахом первая леди относилась к собственному гардеробу. Она никогда не фотографировалась дважды в одной и той же одежде. Своему личному модельеру Олегу Кассини она предъявляла следующие требования: "Позаботьтесь о том, чтобы никто не носил такой одежды, как я. Вы лучше меня знаете, как поступить, чтобы никто не наладил выпуск дешевых подделок. Так что заранее никому не следует говорить о моих нарядах".

Еще Джекки стремилась оградить свою личную жизнь от вмешательства прессы, прежде всего это касалось детей. Когда Джон стал президентом, его дочери Каролине было два года, а вскоре у нее появился брат Джон-младший. Жаклин бесило, когда журналисты пытались снять Каролину. Президент, наоборот, поощрял фотогеничную дочь как можно чаще общаться с репортерами. И как только Жаклин по какой-то причине покидала Вашингтон, муж приглашал к себе в кабинет детей и разрешал журналистам не только их снимать, но даже задавать маленькой дочке вопросы. Так, на вопрос "А ты знаешь, чем занимается твой папа?" Каролина заявила: "Да он вообще ничего не делает, просто сидит без туфель и носков". На следующий день все газеты до одной процитировали дочь президента. Жаклин метала громы и молнии: "Ты не имеешь права эксплуатировать детей в политических целях". Она кричала так громко, что это было слышно на всех этажах Белого дома. Жаклин распорядилась обсадить лужайку резиденции высоким кустарником, чтобы фотографам было неудобно снимать играющих детей. Тем не менее почти каждый день какая-нибудь газета писала о любимых хомячках детей президента, о пони Макарони и белом щенке Пушкине - подарке Никиты Хрущева. "Меня просто тошнит, когда я читаю о Макарони и Пушкине, - выговаривала она своему пресс-секретарю. - И пусть журналисты перестанут фамильярно именовать меня в своих статьях Джекки. Почему они величают меня этим мальчишеским именем, когда у меня есть свое замечательное имя? Я для них - Жаклин. И еще, пожалуйста, скажите слугам в Белом доме, чтобы они перестали обращаться ко мне "первая леди". Это похоже на лошадиную кличку. Пусть они называют меня миссис Кеннеди". Стараясь как можно меньше общаться с журналистами, она объявила прессе войну. Не разрешала им присутствовать на торжественных обедах в Белом доме и задавать"гадкие вопросы". А если все-таки приходилось с ними разговаривать, то Жаклин делала это так надменно, что журналисты восклицали: "Да она обращается с нами как с крепостными!" За глаза они стали называть Жаклин "королевой".

Но парадокс заключался в том, что чем меньше Жаклин общалась с представителями прессы, тем больше о ней писали. Читателям страстно хотелось знать все об экстравагантной молодой особе, одевающейся по французской моде. В газетах писали о ее бесчисленных шляпках и платьях без рукавов. Не ставя перед собой такой цели, Жаклин тем не менее стала самой модной женщиной Америки. В какой-то момент пресса начала писать о Жаклин с нотами восхищения. "Джекки украшает Америку!" - восклицала газета "Нью-Йорк дейли ньюс".

Президенту льстило внимание, которое пресса оказывала его жене. Однако его начинали беспокоить расходы. За первый год пребывания в Белом доме Джекки лично потратила на одежду, драгоценности и посещение салонов красоты более 105 тысяч долларов. "Ты понимаешь, что я получаю только сто тысяч в год? - спросил ее Кеннеди. - Если бы у нас не было побочных доходов, мы бы обанкротились". "Я ничего не понимаю. Ты с легкостью тратишь сотни тысяч долларов на избирателей, а мне ставишь в упрек, что я трачу деньги на одежду. Да ты просто жмот", - ответила Жаклин и хлопнула дверью. Тем не менее на следующий день она попросила своего пресс-секретаря "бить ее по руке, если она захочет купить дорогое платье". Поэтому первая леди всегда была рада получить шикарную вещь в подарок. Жаклин была на седьмом небе от счастья, когда император Эфиопии Хайле Селассие преподнес ей шубу из меха леопарда стоимостью 75 000 долларов.

Каждую неделю четыре дня она обязательно проводила в своем загородном доме, а хозяйкой Белого дома на это время оставалась одна из сестер президента или его мать. Многих возмущало то, как Жаклин пренебрегала своими обязанностями первой леди. Но на все упреки она отвечала: "Я хочу заниматься только мужем и детьми, если я начну заниматься общественной деятельностью, то у меня не будет времени на семью".

...Покидая Белый дом, Жаклин заказала бронзовую табличку, которую поместили над камином в спальне президента. На ней была надпись: "В этой комнате жил Джон Фицджеральд Кеннеди со своей женой Жаклин. Они прожили здесь два года, десять месяцев и два дня, с 20 января 1961 года по 22 ноября 1963 года". Ни одна другая первая леди за всю историю страны не делала ничего подобного.

Живая легенда

"Я - кровоточащая рана. Моя жизнь закончена. Я полностью истощена. Я плачу днями и ночами до полного изнеможения", - признавалась Жаклин одному из друзей. Она почти перестала выходить на улицу, потому что как только Жаклин это делала, ее сразу преследовали репортеры. А перед ее домом всегда стояла толпа зевак в надежде хоть краем глаза увидеть знаменитую вдову Кеннеди. Обычно люди становятся легендой после смерти, но Жаклин, выжив и находясь рядом с мужем в момент его гибели, стала легендой при жизни.

В надежде, что журналисты будут меньше ее беспокоить, если она покинет столицу, Жаклин переехала в Нью-Йорк. Она купила квартиру на Пятой авеню, устроила детей в школу, пыталась с помощью повседневных забот отвлечься от горя. Но оно ее преследовало. В первую годовщину гибели Джона Жаклин, выйдя на улицу, увидела портрет мужа в траурной рамке в каждом газетном киоске, во всех витринах. Со всех сторон на нее смотрел Джон. Рыдая, она прибежала домой. "Зачем вспоминать об этом убийстве? Не лучше было бы праздновать его день рождения?"

В этот момент в жизни Джекки важную роль начал играть греческий предприниматель, один из самых богатых людей в мире Аристотель Онассис. Он познакомился с Жаклин еще в ее бытность женой молодого сенатора Кеннеди. Мысль о браке пришла к Джекки не сразу. И не последнюю роль в этом сыграл финансовый вопрос. Многие полагали, что вдова Кеннеди унаследовала миллионы. Но это было не так. Она получала 200 тысяч в год, примерно 17 тысяч в месяц. Прежде Жаклин с легкостью тратила деньги, а теперь была вынуждена делать это с большей осмотрительностью. В то же время расточительность оставалась одной из основных черт ее харатера. Брак с Онассисом избавлял ее от этих проблем.

Известие о предстоящей свадьбе "живой легенды" Америки и богатого грека облетело все газеты мира. Соотечественники Жаклин негодовали: "Она предала память мужа", "Джекки, как ты могла?", "Джон Кеннеди умер вторично". Подобными заголовками пестрела вся американская пресса. Но Жаклин была рада дать Америке пощечину: "Они убили моего мужа и еще смеют меня осуждать?" Ее решение было непоколебимым. Спустя пять лет после смерти Джона Кеннеди на греческом острове Скорпио православный архимандрит обвенчал Жаклин Кеннеди и Аристотеля Онассиса. На церемонии присутствовали дети Жаклин, ее мать и отчим. Став женой одного из самых богатый людей в мире, Жаклин впервые в жизни могла не думать о деньгах. Она получала ведра бриллиантов, собольи шубы стоимостью в 60 000 долларов, бесценные картины и антиквариат, который так любила. Счета отсылались прямо в офис Онассиса, где их оплачивал сам магнат. "Бог - свидетель, Джекки очень много страдала, пусть покупает, что ей угодно", - говорил новый муж.

Более не ограниченная семьей Кеннеди, Джекки впервые в жизни стала по-настоящему веселиться. Она носила облегающие джинсы, футболки без лифчика, экстравагантные юбки и легкомысленные шляпки. Онассис ни в чем не препятствовал ей. При этом муж и жена редко бывали вместе. Оба не скрывали, что, по сути, для обоих этот брак своего рода сделка. Жаклин получила деньги, а Онассис, который любил преобретать самое дорогое, тешил свое самолюбие тем, что взял в жены самую известную женщину в мире.

После смерти Онассиса большую часть состояния получила дочь греческого магната - Кристина. Но и Жаклин не могла считать себя обиженной, получив 26 миллионов долларов. Впервые она стала независимой в финансовом отношении, и жизнь приобрела для Жаклин особый вкус. Она вернулась к тому, с чего начинала, - к журналистике. Только теперь она работала не ради 50 долларов в неделю, а ради собственного удовольствия. Будучи редактором в издательстве "Викинг-пресс", она подыскивала интересных авторов. Ее дочь Каролина пошла по стопам матери. Со временем она стала работать корреспондентом "Нью-Йорк дейли ньюс".

Жаклин часто и много критиковали. Но никто никогда не упрекнул ее в том, что она плохая мать. После смерти мужа Джекки старалась, чтобы ее дети гордились тем, что носят фамилию Кеннеди. Каролину и Джона она воспитала в духе почитания отца. В 1971 году они вместе с матерью побывали в Белом доме по приглашению президента Никсона. Жаклин удивилась, увидев свой портрет на первом этаже. Она уже и забыла об этой картине, где изображена стоящей возле камина в нью-йоркской квартире. На Жаклин надето длинное белое платье от любимого Живанши. На лице нет и намека на то внутреннее напряжение и эмоциональный дисбаланс, которые преследовали эту женщину. "Что ж, хорошо, если меня запомнят именно такой", - подумала Жаклин. Взяв детей за руки, она последовала к выходу.

P. S. Жаклин Бувье Кеннеди Онассис умерла в 1994 году и была похоронена рядом с могилой мужа на Арлингтонском кладбище. Спустя пять лет ее сын Джон Кеннеди-младший погиб вместе с женой в авиакатастрофе.