ЭТУ историю мне рассказала Нина Кузьминична Никишева, ныне пенсионерка, а в прошлом - главный бухгалтер Одесской киностудии. Нина Кузьминична - собиратель материалов о жизни и творчестве Владимира Высоцкого. К ней приезжают на консультацию авторы фильмов о Высоцком, составители сборников воспоминаний. Она много знает не только о самом Высоцком, но и о его друзьях. Волею судьбы она оказалась хранительницей семейной тайны Всеволода Абдулова. Вот ее рассказ.
Досье "Суперзвезд"
Всеволод Абдулов родился 29 декабря 1942 г. Актер Московского театра на Таганке.
Снимался в фильмах: "Месяц май" - 1965 г., "Нет и да" - 1966 г., "Я его невеста" - 1969 г., "Цирк зажигает огни" - 1972 г., "Контрабанда" - 1974 г., "Вооружен и очень опасен" - 1977 г., "Место встречи изменить нельзя" - 1979 г., "Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна" - 1981 г., "Трест, который лопнул" -
1983 г., "Непохожая" - 1985 г., "Дорогой Эдисон!" - 1986 г., "Гол в Спасские ворота" - 1990 г. И др.
Умер 28 июля 2002 г.
Дама из другого мира
- ПОЗНАКОМИЛАСЬ я с Всеволодом уже после смерти Высоцкого. В Одессе нас представил друг другу Станислав Говорухин. Узнав о моем увлечении Высоцким, Всеволод пригласил меня к себе в гости в Москву, и этим приглашением я воспользовалась во время ближайшей командировки. В результате у меня появилась подруга - его мама Елизавета Моисеевна Абдулова.
Огромный серый дом, в котором жили Абдуловы, был украшен мемориальными досками: в нем в разные годы жили видные представители театрального мира Москвы. Дверь квартиры Абдуловых мне открыла пожилая женщина. Меня сразу поразило какое-то сияние, исходившее от нее. Позже, прочитав книгу Марины Влади, я поразилась ее умению кратко, но точно сказать о Елизавете Моисеевне: "Красивая пожилая дама, говорящая на французском языке прошлых времен". Вот это - "дама" - чувствовалось в каждом ее слове, жесте, движении, поступке - как будто она была из какого-то другого, доброго мира.
Гостиная в квартире Абдуловых была отделана бревнами - под деревенскую избу. На стенах висело много фотографий театральных корифеев с дарственными надписями. Сразу бросилась в глаза огромная библиотека, гордость семьи - дореволюционные издания в шикарных переплетах.
Нам с Елизаветой Моисеевной было о чем поговорить. В доме Абдуловых фактически оформилась любовь Владимира Высоцкого и Марины Влади. Сюда охотно приходила не только она, но и ее сестры - с мамой Севы можно было общаться на французском языке.
В этих стенах Владимир и Марина чувствовали себя свободно и раскованно. Здесь их принимали в любое время суток, ждали, любили, понимали. Именно здесь произошел трагический случай - у Владимира началось горловое кровотечение, которое чуть не лишило его жизни. В этой квартире они бывали и порознь, доверяя хозяйке свои семейные тайны.
Раневская и Высоцкий
- ЕЛИЗАВЕТА Моисеевна часто рассказывала мне и о своей семье. Хотя ее муж, Осип Наумович Абдулов, был талантливым артистом, жилось им нелегко. Елизавета Моисеевна пережила войну, потерю двух сыновей и раннюю смерть мужа. Сева родился в голодном и холодном 1942 году в эвакуации. Небольшой пенсии, которую она получала после смерти мужа, на жизнь не хватало. Но оставить Севу на чужие руки и начать работать Елизавета Моисеевна не могла - свежо было в памяти горе от потерь. А ведь многие помнили ее успехи на эстраде. Фаина Раневская в одном интервью вспомнила об этом: "Как она танцевала с ним (с мужем. - Ред.) фрейлахс! Не на свадьбе, а на эстраде. Это был их коронный номер. Лиза надевала национальный костюм, повязывала голову платком, а башмаки у нее были такие грубые - на толстой подошве. Но главное в другом - она плясала с каменным лицом, никаких эмоций, несмотря на заигрывания Осипа. Невыразимо было смешно". Эту историю я вычитала уже после смерти Елизаветы Моисеевны в книге "Разговоры с Раневской".
Кстати, фотография Фаины Георгиевны с дарственной надписью висела на "бревнах" в гостиной, и обе женщины часто ходили друг к другу в гости. Однажды Елизавета Моисеевна пригласила с собой и меня. Фаина Георгиевна приняла нас радушно, много рассказывала, в том числе и о Высоцком, с которым вместе играла в Театре им. Пушкина.
О первой с ним встрече она вспоминала так: "Прихожу как-то в театр, на доске объявлений приказ: "За опоздание на репетицию объявить выговор артисту Высоцкому". Прихожу второй раз - новый выговор, в третий раз - опять выговор. Посмотрев в очередной раз на доску объявлений, воскликнула: "Господи, да кто же это такой, кому объявляют бесконечные выговоры?!" Стоявший рядом юноша повернулся ко мне и сказал: "Это я". Смотрю, стоит передо мной мальчик-малышка. Говорю ему: "Милый мой Володечка, не опаздывай на репетиции, а то тебя обгадят так, что не отмоешься!"
Квартиранты
- Когда бы я ни приезжала к Абдуловым, встречал меня всегда Сева. Он вообще был домосед. Если не был задействован в съемках или спектаклях, то большую часть свободного времени проводил дома. С детских лет он вынужден был подрабатывать. Спасибо, коллеги отца вспоминали о нем, когда случалась подходящая детская роль. Так что зарабатывать он стал лет с десяти и школу закончил экстерном, потому что выпускные экзамены совпали со съемками фильма, где он и познакомился с Высоцким.
Когда я приезжала, Сева всегда обедал с нами. Кстати, обед в доме Абдуловых готовили оригинальным способом. Елизавета Моисеевна из супа делала сразу два блюда: жидкая его часть подавалась на первое, а гуща, дополненная сосисками и сардельками, - на второе. На третье обязательно подавали кофе. Кофе был любимым напитком Всеволода. Он покупал его только в зернах, сам жарил, молол, что-то добавлял, и получался своеобразный аромат. В одесском порту я специально для Севы покупала кофе и часто посылала ему. После кофе мы с Елизаветой Моисеевной заводили бесконечные разговоры, а Сева чаще всего уходил в свою комнату. Она была очень маленькой, с мебелью из красного дерева. Высоцкий с Мариной Влади часто занимали ее с позволения хозяина. Елизавета Моисеевна и Сева делали все, чтобы не нарушить их счастья. Сева искал на эти дни другое пристанище, а его мама обычно не заходила к гостям, а приготовленную еду, постучав, ставила у двери. "Квартиранты" отвечали на материнскую заботу неподдельной любовью. Марина называла Елизавету Моисеевну Елочкой, а Володя - мамочкой.
После смерти Высоцкого у Севы осталось много магнитофонных записей, писем и записок друга. На стене в его комнате висели фотографии Владимира, которых я больше нигде и ни у кого не видела.
Секрет
ЗАКАНЧИВАЯ свой рассказ, Нина Кузьминична обратилась ко мне с просьбой:
- Сейчас я не у дел, на пенсии, и воспоминания греют мою душу. В Москве мне, видно, уже не бывать. Если сведет тебя судьба с Всеволодом, сообщи ему семейную тайну, которую поведала мне его мать. Возможно, он об этом не знает...
Прошло несколько лет. Судьбе было угодно, чтобы наши с Всеволодом пути пересеклись лишь однажды. Как и большинство почитателей творчества Высоцкого, 25 января и 25 июля каждого года - в годовщины его рождения и смерти - стараюсь заехать в Москву. 25 июля 2002 года я узнал, что в книжном магазине "Москва" состоится презентация книги Давида Карапетяна "Владимир Высоцкий". В торговом зале я вдруг узнал в стоящем рядом человеке Всеволода Абдулова. Моментально вспомнилась просьба Нины Кузьминичны, и я заговорил с ним. Услышав, что Никишева из Одессы передает привет, он тут же просветлел. Я не удержался и задал вопрос: "Почему вы не напишете воспоминания о Высоцком?" Он ответил кратко: "Тяжело". По тому, как изменилось выражение его лица, я понял, что этот вопрос постоянно мучает и его самого, теребя до сих пор не зажившую душевную рану. Вести разговор о семейной тайне не позволяли обстоятельства. Поэтому, получив разрешение позвонить Всеволоду и записав его номер телефона, я попрощался.
Суть же сообщения была в следующем. Осип Наумович любил делать жене подарки. Однажды ко дню рождения он преподнес ей серьги с бриллиантами. Когда наступило полное безденежье, Елизавета Моисеевна отнесла одну сережку к ювелиру и продала за 18 тысяч рублей (по тем временам сумма огромная). Вторую решила сберечь на черный день. У Елизаветы Моисеевны была шкатулка, в которой хранилась земля с могилы ее сына, умершего в Ташкенте во время эвакуации. В этой шкатулке, в земле, она и спрятала вторую сережку. По ее словам, никто об этом не знал. После смерти Елизаветы Моисеевны у Нины Кузьминичны не было подходящего случая рассказать об этом Всеволоду лично. А телефонным разговорам и письмам она не доверяла. Поэтому и поручила мне передать это сообщение.
С каким же ужасом через два дня после нашей случайной встречи я узнал о кончине Всеволода.
Смотрите также:
Кто убил Александра Галича?