Примерное время чтения: 14 минут
1959

Олег Янковский: "Моя бабушка дружила с Лениным"

В ЛЕНКОМЕ, где народный артист СССР Олег Иванович Янковский уже тридцать лет, его с некоторых пор узнают по аромату хорошего табака: "А-а-а, Олег Иванович в театре!" Этот же аромат сопровождал актера и в нашей редакции, где он встречался с главным редактором "АиФ" Николаем Зятьковым. Всем известны его пристрастия - виски и трубки, которых у него целая коллекция, а их все дарят и дарят...

- Олег Иванович, откуда эта привязанность к трубке - свойство настоящих мужчин? Это действительно не то, что пошлое выкуривание сигареты?

- Да, как выяснилось, это целый ритуал - почистить, набить, раскурить. Трубка - она живая, теплая, бывают утренние, вечерние трубки. Они, как люди, имеют характер, начинают порой капризничать. А вреда меньше, чем от сигарет, - трубку же больше держишь во рту, чем куришь.

- ОЛЕГ ИВАНОВИЧ, вы в свои 60 в прекрасной форме. Боретесь за здоровье?

- Не могу сказать. А что касается веса, то если беру джинсы времен своей молодости - тот же размер и сейчас. Конституция такая. Это когда-то в Ленкоме футбольная команда была, Татьяна Ивановна Пельтцер была у нас наставником, а Евгений Павлович Леонов - главным тренером. Забавно было, все были молодые... Это потом наше поколение повзрослело, одышки начались, а тогда было замечательно.

- Не все, наверно, знают, что в 70-е вы играли в Ленкоме Ленина. Как вы сегодня об этом вспоминаете?

- Играл, да еще без грима! Вообще-то когда Ленин был маленьким, он дружил с моей бабушкой. А мой прадед, ее отец, ездил за рубеж и привез ей как-то куклу с закрывающимися глазками. И вот Володенька все хотел ей выковырять глазки, чтобы выяснить, почему они закрываются.

- А как вы "переболели" Лениным? Ведь есть еще люди, которые так и живут по сей день с образом Ленина.

- Ну я-то знал чуть больше, чем те, кто читал газету "Правда". Семья-то наша была репрессирована, отец был другом Тухачевского. За это и погорел. И в доме, правда, тактично, осторожно говорились некоторые "крамольные" вещи. Родители давали понять, что, дескать, подождите, не все так просто. Да и какие-то книги были прочитаны, что называется, под одеялом. Так что я приступал к роли Ленина вовсе не с комсомольским задором. Но, понимая, что это уже само по себе эксперимент - играть без грима, я расценил это как возможность поговорить с аудиторией "на подтексте". Что же касается тех, кто до сих пор, несмотря на широкое обнародование неопровержимых фактов, продолжает жить Лениным, ну что ж, их можно понять. Это в основном очень пожилые люди, пусть уж и живут с убеждениями и верой, которая сильнее любого факта. А в партии я так и не был, как-то всегда лихо уходил от этого, хотя после роли Ленина - уж будьте любезны!

- А ностальгии у вас нет по тому времени - коллективизма, бесплатного образования, медицины, когда на небольшие деньги можно было прожить?

- Нет. Хотя бы потому, что я же понимаю, что это невозможно. То время никогда не вернется. Жаль лишь общей нашей советской культуры. Советский Союз - это была уникальная культура, такой общий котел с варевом, где все влияли на всех, и мы еще будем очень страдать от того, что это утрачено.

- У вас есть в жизни нравственные ориентиры?

- Был и остается академик Лихачев, который, пройдя сквозь кромешный ад, сохранил светлый ум, ясный глаз, остался человеком.

- Вы человек небедный. Как вы относитесь к деньгам?

- Понимаете, я ведь изначально из очень богатой семьи. Это потом были наша ссылка, репрессии, нищета. А теперь как-то все вернулось на круги своя. Даже включая то, что я построил дом в Барвихе, как некое возвращение. Но и когда я был малообеспеченным начинающим артистом в Саратовском театре со ставкой аж 54 рубля, у меня никогда не возникало желания ничего отнять и поделить. Ведь эта идея отнять и разделить, столь удобная для политиков для манипулирования людским сознанием, родилась не в прошлом веке и не у нас.

- Многие из ваших коллег сегодня, если надо, охотно к партии какой-нибудь примкнут. Вы во всем этом не задействованы.

- Не делал этого и в дальнейшем не сделаю. Только поймите меня правильно: когда меня попросили в свое время стать доверенным лицом Ельцина, я это сделал не задумываясь. Если сегодня ко мне обратятся, чтобы я стал доверенным лицом Путина, тоже соглашусь. Но, если бы понимал, что такой президент нам не нужен, предложения бы не принял. А вступать ни в какую партию не буду.

- А вообще вы политизированный человек?

- Я слушаю новости, слежу за политическими дебатами, имея свою точку зрения, но это не политика, а нормальная позиция гражданина. Как человек дипломатичный по натуре, я умею скрывать многое. Скажу, что в различные политические ток-шоу меня звали не раз, но я в них не замечен и замечен не буду.

- На прошлых выборах ходил слух, что Никита Михалков будет баллотироваться в президенты...

- Да, было такое после "Сибирского цирюльника". Ну что же, Никита - человек с убеждениями, он монархист, он этого и не скрывает. Но при этом говорит, будучи человеком верующим, что, только если Бог укажет, он будет этим заниматься. Что это обсуждать? Либо принимать его - либо нет, соглашаться либо не соглашаться. Скажу одно: он личность, очень талантливый человек. И что касается художественной части его личности, то я человек его группы крови.

- Раз уж заговорили о Михалковых... Не секрет, что многие люди в таких творческих династиях видят прежде всего влияние фамилии известного родителя, а не талант, передающийся по наследству, как и все в человеке. У вас ведь тоже такая ситуация: сын - режиссер, жена и невестка - актрисы (Людмила Зорина, Оксана Фандера. - Авт.).

- Эта проблема, как бы сказать, отношения к отцам и детям в искусстве, была и будет. Но как иначе, если человек с детства существует в творческой среде, видит актеров, режиссеров, многие актерские дети просто "живут" в театре, некоторые с детства выходят на сцену? Конечно, бывает, когда человек выбирает иной путь. Но в нашей публичной профессии очень быстро все встает на свои места. И если человек действительно талантлив, при чем тут родство и протекция? Вот у замечательного артиста Бруно Фрейндлиха неплохая ведь дочка получилась, верно? А если человек таланта лишен - ну раз протекцию составил, два его "раскрутил", но публику-то не обманешь. А вот в шоу-бизнесе другое, конечно, при той технике, которая делает сегодня чудеса.

- Хочу спросить о нашем кино. Похоже, оно сегодня "выруливает" из кризиса?

- Конечно, особенно если вспомнить, что было восемь, десять лет назад. Один триумф "Возвращения" чего стоит. Но во всем мире кино - это индустрия, значит, в него надо вкладывать деньги. Поднимется престиж кино, и в него станет выгодно и престижно вкладывать деньги. Все вернется к здравому смыслу потихонечку. Уже возвращается. Даже в сериалах наших наметился явный качественный скачок. Смотрите, какой успех у "Идиота"! Сейчас Сергей Соловьев запускается с четырехсерийным фильмом "Анна Каренина".

Пишутся сценарии по "Доктору Живаго", по "Бесам"... Но пока, как и в театре, слаба драматургия - идеи, сюжеты, герои. Надо прежде всего научиться писать сценарии.

- Вы, говорят, будете Каренина играть?..

- От таких ролей не отказываются.

- А вы в сериалах не снимаетесь принципиально? Или даже не рискуют звать?

- Нет, приглашают. Но мне пока (стучу по дереву) удается сниматься в "большом кино". А вот начинающие, молодые актеры... Сериалы дают им сразу популярность, на улицах начинают узнавать. И деньги за них платят. Что там говорить, смотрят люди сериалы и смотреть будут. А что? Все герои в них с утра ухоженные, на каблуках, в макияже, сюжеты закручены: что там еще Хуан выкинет?

- Несмотря на оптимистические рассуждения, у "большого кино" сильно сократилось число почитателей.

- Вот это особенно обидно. Мы, актеры старшего поколения, были в счастливом положении. От Владивостока до Калининграда в кинотеатрах с восьми утра шли сеансы наших фильмов. Миллионные аудитории! Но вопрос кинопроката сейчас - уже не кинематографический, а государственный. Его нужно решать на федеральном уровне. Во всех развитых странах есть политика поддержки национального кино. А как обязать кинотеатры показывать Германа, Сокурова? Вот это уже вопрос к специалистам.

- Но есть и такое мнение: наше кино наши зрители смотреть не хотят.

- Это смотря какое. Вот ругали "Сибирского цирюльника", но ведь люди стояли в очередях! И режиссеру надо приучиться думать о том, чтобы его кино смотрели, это, кстати, позиция моего сына. Другой вопрос, что и Герман, и Сокуров как снимали вот такое, свое кино, так и будут. Но у них есть свой зритель, и у него должна быть возможность увидеть их фильмы.

- А как вы относитесь к тому, что происходит сегодня в Союзе кинематографистов с приходом Михалкова?

- Больной это вопрос. Мне трудно быть арбитром. Я сам в трех киносоюзах, в двух академиях...

- Не многовато?

- А что, это я стал инициатором всех этих ссор, конфликтов между союзами и академиями? Того, что кто-то чего-то не может никак поделить в них? Должна быть идея из самой кинематографической среды, которая бы нас объединила. А ее нет.

- Вот такой вопрос: вас не оскорбляли термином "секс-символ"?

- Оскорбляли. Теперь это, слава богу, перекинулось на Машкова, Безрукова, Меньшикова. Я только одно знаю: артист и артистка должны быть сексуальными. Артист должен нравиться женской аудитории, актриса - соответственно мужской.

- Но ведь "секс-символизм" имеет и свои издержки. Вот к вам, наверно, и в номера в гостиницах ломятся, и письма пишут...

- Ну, сейчас-то уже нет, а раньше вы даже не представляете, что это было! Особенно, конечно, на гастролях. Девчонки просто поднимали мою машину и несли. Шутить-то можно сколько угодно по этому поводу, а на самом деле на этом многие "ломались". У меня как-то ума хватило устоять. Спас внутренний стержень, воспитание.

- Ну вот, а когда стукнет вам восемьдесят, будете лежать, пить кефир и жалеть, что не воспользовались славой...

- А почему вы думаете, что я не воспользовался? Но, без шуток, у всего этого есть и трагическая сторона. Немыслимо объяснить, что это такое - получить бешеную популярность, а потом в одночасье ее лишиться. Особенно для актрис. Это трагедия, которую не переживает ни один самый знаменитый ученый, журналист, писатель, режиссер - именно актеры. Так во всем мире. И вот актеру обязательно надо готовить себя к тому, что однажды все это закончится. Другое дело, начнешь готовить - и кураж пропадет, а у нас такая профессия, что глаз должен гореть. Вот меня поздравляют с 60-летием, а с чем поздравлять-то? Чего ж хорошего? Нет, лукавлю! У меня есть семья! Дом! И любимая работа.

- Вы как-то выстраиваете свою жизнь или полагаетесь на интуицию? Ну, сыграл еще роль, дом построил, детей обеспечил, внуков...

- Я просто понял, что судьба меня ведет. Если что-то не складывалось - значит, и не надо было изначально. Никогда не мечтал ни о какой роли. Что толку мечтать-то? Нет, изначально нас ведут по жизни, и надо это чувствовать. А уж тем более в актерской профессии. Она же... от Господа Бога, наверно? Вот как в этой профессии происходит все? Кто знает? Евгений Павлович Леонов не сыграл ни Гамлета, ни короля Лира, а парил над всеми ролями. Когда я стал матереть, стал задумываться, что такое моя профессия? Просто играть или что-то привносить в нее? Я ведь не только актер, я живу в обществе, знаю, чем оно больно, и вот делиться болью - это миссия в нашей профессии. Быть может, я это высокопарно сказал.

- Кого бы вы не сыграли никогда?

- А я уже отказался недавно - Сталина. Не стал бы играть Воланда. Потому что к этому нельзя прикасаться. Не ко всему роману - к Воланду. Как и не согласен я с картинами, где разные актеры изображали Христа. Трогать не надо ни одной стороны, ни другой. Вы понимаете, о чем я говорю. Ни добро, что мы называем Господом Богом, ни зло, что мы называем дьяволом. А Сталина я отказался играть, потому что нельзя артисту играть человека, не сострадая ему.

- А бандита, олигарха какого-нибудь тоже отказались бы играть?

- А вот Дон Корлеоне в "Крестном отце", он кто - бандит? Нет, его просто так бандитом не назовешь. Вот если бы сыграть нечто подобное! Играешь же не абстрактного бандита, олигарха, играешь человека всегда. Но почему-то конкретных олигархов, нынешних, мне играть неинтересно. И, кстати, не снято же на Западе картин о Рокфеллере, Моргане, Форде. Вот Каренина и великий Хмелев, и Гриценко играли, мягко говоря, неприятным. Но тогда и проблемы нет, почему Анна изменила ему, ушла. А вот если сыграть его иным... Вот это мне интересно.

- Внук и внучка ваши в артисты не собираются?

- Внучка очень смешно сказала: "Я хочу быть артистом. И артисткой". Что она имела в виду? Вообще я иногда думаю: перед каждым спектаклем уснуть не могу, перед выходом на сцену холодею, ужас! И ведь все это я сам себе устроил! Мазохизм какой-то! Сидел бы себе, чертил что-нибудь.

- А интересно, кем бы вы никогда не смогли работать?

- В науке, наверно. А вот дипломатом мог бы быть. Но мне посчастливилось стать актером. Актерская школа в России - это особая школа, быть может, единственная такая, мы же все для роли буквально из себя "достаем". Поэтому я и позволил себе назвать актерство миссионерством, профессией, которая лечит души человеческие. И я думаю - мне шестьдесят лет, зачем мне это надо? А потом на спектакле чувствую, как затих зал, и сидит известный ученый, который знает куда больше меня, и чем я могу его удивить? А почему-то он заплакал. Нет, это прекрасная профессия. Меня спрашивают: как это можно играть десятилетиями один спектакль, одну и ту же роль? Да я-то один, а публика каждый спектакль другая! И каждый раз все по-новому. Каждый раз возникают новые токи. Каждый раз!

Смотрите также:

Оцените материал

Также вам может быть интересно