За молодой поэтессой Мариной Цветаевой в литературных и театральных кругах Москвы прочно закрепилась слава ворожеи и пророчицы. Свои предсказания она давала так же, как и писала стихи, - неожиданно, щедро и очень точно. А свою судьбу она, казалось, знала наперед.
Я с вызовом ношу его кольцо!
ОДНАЖДЫ на коктебельском пляже Цветаева сказала своему другу, поэту Максимилиану Волошину: "Макс, я выйду замуж за того, кто угадает, какой мой любимый камень". Так и случилось. Молодой москвич Сергей Эфрон - высокий, худой, с огромными "цвета моря" глазами - подарил Марине в первый же день знакомства генуэзскую сердоликовую бусину, которую Цветаева носила потом с собой всю жизнь.
По приезде в Москву Марина и Сергей обвенчались. Вскоре у них родилась дочь, которую назвали Алей, Ариадной, в честь любимой цветаевской героини греческих мифов. На деньги, полученные в наследство, молодожены купили дом. В апреле 1917 года в семье родилась вторая дочь - Ирина.
Восторженная Цветаева написала Василию Розанову: "Наша встреча - чудо, мы никогда не расстанемся". Однако первая же разлука Марины и Сергея растянулась на долгих три года. После революции привычный мир рухнул. Сергей Эфрон, только что окончивший юнкерское училище, отправился на Дон, где формировались отряды Добровольческой белой армии. Марина осталась в Москве одна с двумя дочерьми. Чего только не довелось пережить Цветаевой за эти годы. Смерть Ирины, разруху, неустроенность, голод, грозную реальность периода военного коммунизма. Больше двух лет от Сергея не было никаких вестей. След его окончательно затерялся. Ходили слухи, что его расстреляли в Джанкое.
Однажды в вагоне поезда, мучаясь в полной неизвестности о судьбе мужа, она написала ему - живому или мертвому - в тетрадку письмо: "Если Бог сделает это чудо - оставит Вас в живых, я буду ходить за Вами, как собака".
Чудо свершилось! 1 июля 1921 года после трех с половиной лет разлуки и двух лет полной неизвестности Цветаева получает от мужа первое письмо: "Все годы разлуки - каждый день, каждый час - Вы были со мной. Я живу только верой в нашу встречу. Без Вас для меня не будет жизни!"
Для Цветаевой не было сомнений - нужно ехать к мужу! Так началась эмиграция. Сергей Эфрон, храбрый и мужественный солдат, прошедший с белой армией весь трудный путь от Дона до Перекопа, оказался совершенно неприспособленным к повседневности. Никакой профессией или практической хваткой он не обладал, да и особых усилий к поиску работы не прилагал. У него было много идей - но ни одна из них не осуществилась. Он хорошо писал, но не хотел быть посредственным литератором при гениальной жене, издавал интересные журналы, но они тут же прогорали, увлекался кинематографом, снимался статистом в кино - но это так и не вылилось ни во что конкретное.
Цветаева в поисках литературного заработка билась как рыба об лед. Но денег катастрофически не хватало. "В Париже бывали дни, когда я варила суп на всю семью из того, что удавалось подобрать на рынке", - вспоминала потом Цветаева.
И все же Эфрон был ей не только дорог, но и нужен. Он не смог освободить ее от нужды, но был ей опорой в другом, очень важном. "Я с вызовом ношу его кольцо!" - гордо написала Цветаева в своем знаменитом стихотворении.
В ее жизни, полной падений и взлетов, было только одно постоянное и неизменное - Сергей, семья. Там она могла укрыться от штормов и бурь, прийти в себя после бурных романов и увлечений, которые она ни от кого не скрывала и которые, не щадя самолюбия мужа, так щедро описывала в своих произведениях.
Сергею Яковлевичу приходилось мириться не только с постоянными увлечениями жены, но и с ее непростым характером, который с трудом выносили даже самые преданные почитатели таланта Цветаевой. Он терпеливо сносил бедлам, который творился в их доме. У Марины Ивановны напрочь отсутствовало женское умение наладить быт при ограниченных средствах.
Конечно, они ссорились - чаще всего из-за разногласий в отношении Советской России. Цветаева не уставала повторять: "Той страны на карте не было и нет". А Сергей Эфрон стал одним из организаторов "Союза возвращения на родину". Оказавшись запутанным в неприятном деле, он был вынужден покинуть Париж. Еще раньше в Советскую Россию вернулась Ариадна. Вслед за ними вернулась на родину и Цветаева.
Она единственная из всей семьи отчетливо представляла себе, что ждет ее в Советской России. Но Цветаева не отделяла свою судьбу от судьбы мужа. Готовя свой архив к отъезду, она дописала на старом, пожелтевшем письме 1917 года: "Вот и поеду. Как собака".
В России вместе они пробыли совсем недолго. Через три месяца арестовали Ариадну, через полгода - Сергея Яковлевича. В самом начале Великой Отечественной войны Цветаева была эвакуирована вместе с другими литераторами в глухую Елабугу.
Сергей Эфрон и Марина Цветаева прожили вместе всю жизнь и даже ушли из нее друг за другом.
"Папа и мама умерли в августе 41-го года, - напишет в Париж Ариадна Эфрон. Мама - 31 августа, а точное число папиной смерти я не знаю".
Многие друзья семьи говорили, что Марина Цветаева и Сергей Эфрон были очень искренними друг с другом. В их семье не было тайн. Кроме одной.
Та гора была - миры
КОГДА-ТО Марина Цветаева, утешая мужа, узнавшего о гибели младшей дочери, обещала ему: "У нас обязательно будет сын!"
Марина Цветаева выполнила свое обещание. 1 февраля 1925 года ровно в полдень в семье Марины Цветаевой и Сергея Эфрона родился сын - Георгий Эфрон. Дома мальчика стали называть Мур.
" Жалко, что вы не видели нашего прелестного мальчика, - напишет деликатный Сергей Эфрон друзьям, - на меня не похож совершенно. Вылитый Марин Цветаев".
Окружение Цветаевой выражалось более определенно. Отцом ребенка все единодушно считали человека, с которым совсем недавно у Марины отшумел "единственный, настоящий и трудный, неинтеллектуальный роман", как назовут его впоследствии друзья Цветаевой.
В самом начале их знакомства Цветаева, словно чувствуя его обреченность, напишет:
Та гора была - миры!
Объективно говоря, на "гору" Константин Родзевич походил мало. Невысокого роста, изящный, миниатюрный человек, занимавший скромную должность секретаря и казначея евразийского общества. Окружающие не находили в нем ничего примечательного. "Un petit cog, un petit coiffeur" (петух, ничтожный парикмахер) - судачили в среде русских эмигрантов.
Кстати, познакомил их Сергей Яковлевич. Они встретились в лагере русских беженцев Константинополе, оттуда Сергей Эфрон и завлек его в Прагу - учиться.
И все же "Маленький Казанова", как называл его Сергей Яковлевич, одержал победу.
"Это была любовь с первого взгляда. Увлечение - обоюдное - началось между нами сразу", - расскажет спустя много лет Константин Родзевич Ариадне Эфрон, разыскавшей его в Париже.
Цветаева многого ждала от той любви. " От него я хотела сына, - написала она в одном письме. - Этого сына я, боясь, желала страстно!"
Но скоротечный роман продолжался не более трех месяцев. "Произошел не разрыв - расхождение. Я предпочел налаженный быт", - пояснил Родзевич любопытствующим и женился на другой.
Цветаева в качестве свадебного подарка преподнесла невесте маленькую, переписанную от руки книжечку - "Поэму горы", которую написала на пике любви к Родзевичу. А спустя некоторое время родила сына.
О том, кто был отцом ребенка, она не сказала никому. Впрочем, Родзевич особенно не настаивал: "К рождению Мура я отнесся плохо. Я не хотел брать на себя никакой ответственности. Думаю, со стороны Марины было ошибкой оставлять эту неясность. Но она так и не сказала мне правды. Я принял для себя наиболее легкое решение, что Мур - сын Сергея Яковлевича".
Это решение устроило всех. Марина и Сергей уехали в Париж. Константин Родзевич прожил яркую и интересную жизнь: сражался в Испании в рядах интернациональных бригад, во время оккупации Франции участвовал в Сопротивлении... Но в старости, оглянувшись на свою, так бурно прожитую жизнь, Константин Родзевич понял, что три коротких месяца, которые связывали его с Цветаевой, были самыми главными в его жизни. Со временем Родзевич признается: "Именно по моей слабости наша любовь не удалась. У меня, стоящего на бездорожье, не было возможности дать ей то, что она ждала. Она меня тащила на высоты, для меня недосягаемые. Мне было тяжело быть ненастоящим... Марина дала мне большой аванс. Все это выкристаллизовалось теперь. Сейчас я люблю ее глубже и больше".
Боги мстят своим подобиям.
Горе началось с горы.
Та гора на мне - надгробием.
Смотрите также:
Мария Шукшина: "Однажды отец чуть не убил маму"