Я УЧИЛСЯ в мединституте на третьем курсе. Тема занятий, помнится, была "Пальпация (прощупывание) подкожных лимфоузлов". Ассистент кафедры развел нас, студентов, для самостоятельной практики по больничным койкам. Мне досталась пухленькая миловидная женщина в двухместной палате. Вторую пациентку в это время позвали на какие-то процедуры, так что я остался наедине с соблазнительным объектом своего обследования. Я осторожно присел на краешек ее койки, смущенно открыв на коленях тетрадку со схемой обследования лимфоузлов. Я был буквально ослеплен открывшейся белизной оголенного женского тела с полными полушариями грудей, не прикрытых лифчиком, умеренно пухлым животиком с аккуратно втянутой ямочкой пупка. Сквозь тонкие белые трусики на полных бедрах - о Боже! - отчетливо просвечивался темный треугольник оволосения на лобке, пышный, как хвост чернобурой лисицы, невзначай зажатый между ног. Отдельные курчавые волосики выбивались из трусиков, рождая ощущение полуприкрытости этого главного женского сокровища, по которому сходят с ума мужчины.
У меня загорелись щеки и уши, возникло сладкое томление в груди, смешанное с опасением, что мне не выдержать этой эротической картины, от которой бешеной волной прилила кровь к паху. Я физически ощущал, как терпкий сок вожделения поплыл по каналу моего напрягшегося между ног органа, и усилием воли пытался подавить этот процесс, сжав бедра.
Меж тем женщина с полуулыбкой ждала ощупывания своего обольстительного тела руками стесняющегося молодого человека. Подрагивающими руками я коснулся ее шеи, где располагалась соответствующая группа лимфоузлов.
- Не больно? - спросил я, не столько ощупывая, сколько поглаживая шею.
- Нет... Врачи это делают жестче. А у вас мягкие руки.
Воодушевленный похвалой, я стал смелее прикасаться к женскому телу, испытывая все большую сладость от этих занятий. Особенно когда дошел до чистеньких выбритых женских подмышек, вынужденно касаясь краем руки волнующе мягких женских грудей.
- Вы очень осторожничаете, - подсказала мне больная, - надо прощупывать глубже.
И она, помогая молодому неопытному врачу осваивать приемы пальпации, положила свою приятную ладошку на мои пальцы и легонько надавила сверху.
Так, руководимый ее ласковой рукой, я продолжил свой путь по сладким уголкам женского тела, волнуясь все больше и больше, потому что учебная схема приближала меня к святая святых - женскому лону. Я положил свою кисть на паховую складку молодой женщины, в которую впился край шелковых трусиков. По жилам стал растекаться горячий жидкий мед; пришлось сильнее сдвинуть ноги, чтобы удержать рвущуюся наружу семенную жидкость. Затем, не совсем веря, что это происходит со мной, я перевел свои пальцы на противоположную паховую складку, так что теперь моя ладонь вынужденно лежала на мягкой волосистой подушечке женского лона. Трудно было выдержать эту сладострастную пытку, от которой моя сперма неукротимо поднималась по своим канальцам.
В этот момент громко стукнула входная дверь палаты - вернулась вторая пациентка. От неожиданности я вздрогнул, ослабил напряжение сведенных бедер, и масса накопившейся от вожделения семенной жидкости горячим фонтаном выбросилась наружу, обильно смочила трусы. По моему телу пробежала сладкая судорога, от острого наслаждения захотелось застыть, умереть на месте. Я замер недвижим, пунцовый от стыда, пока, наконец, не наступило желанное облегчение.
- Я вам не помешаю? - вежливо осведомилась вошедшая пациентка.
- Нет-нет, - поспешно оторвался я от своего сексуального объекта. - Мы уже кончили!
Брюки у меня под халатом основательно промокли. Опасаясь, что влажные желтоватые пятна проступят на белом халате, я конфузливо, как описавшийся на уроке ученик, едва промямлил вежливые слова прощания и вышел за дверь, стараясь держать шире мокрые и липкие, как от пролитого сгущенного молока, бедра... Долго потом приводил себя в порядок в туалете. И для себя решил, что в гинекологи не пойду. Пусть женщина для меня подольше останется тайной.
В. Я., Санкт- Петербург
Великий экспериментатор