- Как бы вы хотели умереть?
- Светло.
- Лучше быстро. И вовремя.
- Глупо обсуждать то, что нельзя изменить. Если речь не идет о самоубийстве. Но, думаю, нам это не грозит.
- А группа?
- "Партия умрет вместе со мной", - сказал Гитлер. Группа умрет вместе с нами. Кто знает, будет у нас старость или нет?
Глеб обут в свои старые ботинки с железными набойками на носках. Поверх одежды старая куртка. Видела его точно так же одетым несколько лет назад. И дело наверняка ни в чем другом: просто он не хочет ничего менять. Не нужно.
Глеб прикуривает мне сигарету.
По отношению к группе у меня постоянно возникало одно и то же чувство: их недооценивают. Они не возражают. Быть в тени, ВНЕ, иногда лучше, чем на виду.
- Вы верите во что-нибудь? В предопределение, судьбу?
Глеб: Мы в Бога верим. Насколько это возможно. До конца абсолютно и правильно верующим человеком себя не может назвать никто. Каждый проживает свою жизнь в сомнениях.
"АГАТУ КРИСТИ" как-то выбило из общего потока музыкантов. Вы находитесь вне тусовки. Ни рокеры, ни панки. Чем это объяснить?
Глеб: Большой удачей. Ха-ха.
Вадим: С нами это очень давно происходит. Задумываться об этом уже поздно. Не хотелось бы быть приписанными к той или иной когорте. Нас в этом смысле миновало. Наверно, дело в музыке.
Глеб: Или в нас.
- Тексты вы тоже себе всегда писали сами. Ведь в Свердловске все работали с братьями Кормильцевыми.
Глеб: Они писали тексты почти всем свердловским рокерам. Мы - редкое исключение. Поэтому когда говорят: "Ну "Наутилус" - это прежде всего стихи Кормильцева", - нам это кажется диким. Стихи Кормильцева были тогда у всех свердловских музыкантов. Просто Бутусов смог их очень точно передать и заодно привнести в них ощущение своей исключительности и индивидуальности.
- Возвращаясь к вопросу о вашей принадлежности. Может, "Агата Кристи" богемная группа? Музыка для элиты?
Глеб: ???
- Вас не слушают какие-нибудь подонки.
Глеб: Почему?? Смотря кого вы называете подонками... (смеется). Вряд ли мы хорошо знаем свою публику.
Вадим: Люди очень разные. Кто-то выделяется сразу, а кто-то менее заметен, сидит дома, не ходит на концерты. Фанаты взаимоисключающие. Есть люди, которые раньше слушали "Кино", теперь - нас.
- Почему вы такие скромные? У Шевчука, например, мания величия началась. Отец питерского рока, все-таки...
Глеб: Что касается всех этих музыкантов... Им достаточно тяжело пришлось самоутверждаться. Они застали советское время, в очень большой степени на них повлиявшее. И способы их самоутверждения отличаются от нашего. Как человек может остаться самим собой? Например, в разгар политической кампании можно твердо сказать: "Я не буду играть ни за кого". А можно сказать, как Костя Кинчев: "А кто больше денег заплатит, за того и сыграю" - и это вызовет уважение. То же самое и мы... Можем выступить на одной площадке и с "Алисой"... И с Алисой Мон (смеется).
- Вы никому никогда не диктовали никаких условий, не предъявляли требований...
Вадим: Да нет... Никогда. Я с трудом представляю себе фестиваль имени "Агаты Кристи". Не представляю, чтобы кто-нибудь или мы за это взялись, стали выбирать, кто в нем будет участвовать, а кто - нет.
- Это невозможно?
Вадим: Это неинтересно. Интересней внутри себя покопаться, а не создавать себе ложную ауру за счет всего этого. Лишняя трата слов и энергии... Все равно все будут судить о Шевчуке по его песням.
- У "Агаты Кристи" нет последователей.
Глеб: Потому что что-то верно перенять или скопировать с нас невозможно. Суть группы находится где-то очень глубоко, внутри. Но она есть, и это заметно. Ее перенять практически невозможно. Перенимая внешние приемы, люди становятся похожими на нас, но повторить нас не могут.
- Что за суть?
Глеб: Если б мы знали.
- Депрессия с каждым альбомом все сильнее. Выходит похоронный жизненный марш.
Глеб: Кто-то же должен играть похоронные марши. Почему не мы?
- Можно противопоставить вас собственной музыке?
Глеб: Все, что мы делаем, естественное проявление внутренних настроений, чувств. Другое дело, что мы сами до конца не понимаем - это проявление нашей фантазии или десяток последствий от того, что с нами происходит. По крайней мере, мы стараемся не врать.
- То есть вы живете всеми этими чувствами? Или это просто избавление от них?
Глеб: Первый вариант.
- Депрессия? Постоянная, из альбома в альбом.
Глеб: Да.
- Тяжело...
Глеб: А вы посмотрите на нас. По нас видно, что нам легко? Но тем не менее люди в наших песнях находят непонятную энергию. Пессимизм это или нет... Декаданс... Но что-то настоящее... животное у них это пробуждает.
Вадим: Это называется "Помирать, так с музыкой!".
Глеб: Настоящая русская песня. Петь грустно, мрачно, но орать при этом дико. Громко.
Вадим: Чтобы все разрывало в душе.
Глеб: Вчера тещу хоронили, два баяна порвали.
- Мрачные люди.
Глеб: Иногда количество мрачности перетекает в какое-то потустороннее веселье, безудержный смех, клоунаду. Это вполне нормально для нас. Трудно понять человеку со стороны. В это врубается либо психиатр, либо человек, больной теми же проблемами, либо человек, который сам болеть не желает, а хочет посмотреть, как это с другими происходит.
- Каждый альбом "Агаты Кристи" посвящен какой-то одной общей теме, на которую нанизываются все тексты. "Декаданс" вызывает ассоциации с началом века, "Майн Кайф" - с Гитлером и историей взрослеющего человека...
Глеб: Дерьмовая книга, кстати.
- Почему?
Глеб: Да ну, смешная.
- Он, кажется, в тюрьме ее писал.
Вадим: Но это не делает ее лучше.
- Так вот через все альбомы сквозит одна тема...
Глеб: Какая? (Смеется.)
- Говорят, не прочувствуешь - не напишешь.
Глеб: Ну. Вы про что сейчас? (Пауза.) Кто-то же должен заниматься пропагандой секса, насилия и наркотиков? Занялись мы. Шутка. Если серьезно, то про наркотики было всего в четырех песнях. За все наше творчество.
- "Ковер-вертолет" в том числе.
Глеб: "Ковер-вертолет" никакого отношения к наркотикам не имеет!
- Мы спорили как-то об этом. Большинство все равно убеждены в обратном.
Глеб: Вы проспорили. Ты б"ольшая пропагандистка наркотиков, чем группа "Агата Кристи". Потому что все, что выбивается за рамки твоей обыденной реальности, связано с наркотиками. Значит, у человека нет ни фантазии, ни веры, ни снов. Ни-че-го. Хорошо. Можно я скажу, как песня родилась? Во время сочинения текста у меня был разговор с мамой. Она рассказала про какой-то тест, где был вопрос: "В каких бы условиях вы чувствовали себя наиболее комфортно в жизни?" Мама спросила у меня. Я ответил: "Если б умел летать". Мама ответила так же. Вот вам ваши наркотики. Обвините тогда Каверина, Булгакова с его наркоманским бредом, Гофмана, балет "Щелкунчик" во главе с наркоманом Чайковским. То есть все, что не быт, то наркотики. Тогда группа "Агата Кристи" - наркоманы.
- Вы бы когда-нибудь смогли запеть что-то комичное, веселое?
Глеб: У нас есть комичные песни. "Опиум для никого". Что, несмешная песня? "Я крашу губы гуталином, я обожаю черный цвет..." Это издевательство над всеми нашими рокерами. В том числе и над самими собой. "Дворник - жопа с метлой". Много фарса, шутовства даже в последнем альбоме, который, кстати, многие считают обелиском на могиле. Никто не ставил задачи сделать смешно. Здесь присутствует не юмор, а самоирония.
- Вы самокритичны?
Глеб: До ужаса.
Вадим: Патологически.
- Что такое счастье?
Глеб: Вам по Шопенгауэру или по-человечески?
- По-самойловски.
Глеб: Счастье - переживание негативное. Переживание - отсутствие несчастья.
Вадим: Счастье - это воспоминание о счастье. То же, что и детство.
Глеб: Кстати, нормальный психоаналитик по нашим ответам уже мог бы психологические портреты написать. Многие так и делают. Один человек, помню, по альбому "Ураган" написал доклад.
- Читали?
Глеб: Читали, но ничего не поняли.
- О чем вы чаще всего задумываетесь?
Глеб: Я о себе. Каждый человек эгоистичен. Если он вдруг думает, что очень жертвенный, тоже является эгоистом.
Вадим: А я чаще всего в последнее время задумываюсь о том, почему я все время думаю о себе?
- Когда появилась группа, была какая-то идея ее существования, цель? Может, это была форма борьбы с чем-то?
Вадим: Это самообман. Никаких форм борьбы не существует. Человек борется сам с собой. Потом это понимает и перестает. Бороться с чем-то - разве это цель? Есть люди, которым повезло. Они находят врага внутри себя и начинают с ним бороться. Со временем все равно понимаешь, что все добро и зло находится внутри тебя. Бороться нужно со злом, со злом в себе, на поиски которого и уходит остальная часть жизни.
- Амбиции удовлетворены?
Глеб: На уровне юношеских претензий все осуществилось. Так или иначе. Все сбылось. Правда, есть иногда ощущение, что нам было доверено больше, чем мы сказали. Ждать материальных благ от жизни уже бесполезно. Есть сознание того, что многие люди прожили часть своей жизни вместе с группой. Осознание этого пришло только после смерти Саши. Еще большой вопрос: есть ли что-то еще внутри, есть ли силы для создания чего-то большего, чем было прежде? Это касается творчества, а по жизни: есть ли силы измениться или нет?
Юрий Шевчук: "Жизнь продолжается, рок-н-ролл тоже"