Я не знаю, как ей об этом сказать. Тяну безвкусное, как старая жвачка, время. Полила кактус. Съела кусок докторской колбасы. Чихнула. Набираю Киев. Кричу шепотом: "Юлька, только что по РТР передали. В общем, их не спасут. На "Курске" все погибли. Вот". Юлька горестно и удивленно: "Так вчера ж еще по Би-би-си в 7 утра сказали..."
Гудки в трубке, гудки в голове. Между ними: "А зачем телевизионщики тянули сутки? Ради эффектного финала?"
- Знаешь, а ведь наших ребяток потопили англичане, вот они так и суетятся... - Отсыревшая от недельных слез бабушка льет мне заварку мимо чашки и размешивает ложкой сухой сахар.
- Откуда ты знаешь, бабушка?
- Так по телевизору только что сказали, я за новостями слежу...
Если сказали по телевизору - это наверняка. Потому что больше ниоткуда сказать не могут. Телевизор заменил все. Кинотеатр. Отчаянный крик вахтерши: "Третьяковка закрывается! Вас что, палками, блин, выгонять?" Стадион. Концерт духового оркестра в летнем саду. Запах малины. Дождь. Пятно на вечернем платье. Шелест программки и сморкание на премьере "Сельской чести". Письмо друга с Камчатки. Тебя. Меня. Нас. По результатам исследования МГУ, 83% московской молодежи проводят досуг у телевизора. В музеи и на выставки ходят 10%.
Помните фильм "Бегущий человек"? Там Шварценеггер участвует в кровавом телешоу с реальными жертвами. Зрители в экстазе. Едят попкорн. Визжат. Тискают потных подруг. Ужас, шок, скотство? А, сорри, во время репортажей про "Курск" вы пиво не пили? Что, совсем? А чай? Пили, потому что трагедию превратили в шоу. И затянули ее максимально. Еще бы, при таком-то рейтинге...
Я восхищаюсь телерепортерами, и если бы не шепелявость, замужнесть и изношенность организма, бросила бы все и рванула бы к ним, пусть даже кабель носить. Я люблю блудить по витым останкинским коридорам и подглядывать за теледвери, как в вечерние окна. Когда я возвращаюсь из-за границы, первым делом включаю телевизор и только тогда ощущаю, что вот теперь, вот теперь я до-ма! Смотрю телевизор и одновременно ненавижу.
За то, что смотрю Доренко, хотя осознанно презираю. За соседку, которая после какой-нибудь "Эстелы" выпивает полбутылки водки, надевает праздничные колготки и орет в лестничный проем: "А зато у нас образование бесплатное!" За Рустама Солнцева и Настю Соловьеву. За новости. За концерт Юлиана, который приходится смотреть, пусть с приглушенным звуком, потому что по остальным каналам - Моисеев и Пенкин. За выражение всемирной скорби на лице Сорокиной после ареста Гусинского, отличное от выражения лица, с которым она раньше рассказывала про, например, войну. За Михаила Леонтьева как яркого представителя "второй древнейшей". За слезы в глазах матери, которой раздутые от собственной значимости телекорреспонденты ("Мы в прямом эфире, в прямом эфире! Три, два, один...") сообщили о смерти сына. За старение это самой матери в этом самом прямом эфире.
Когда загорелась Останкинская башня и отключились все телеканалы в Москве и области, после шока наступила эйфория. Откуда-то взялось огромное количество свободного времени, которого так не хватало последние 16, 25 или 30 лет. Мы начали запоминать цвет глаз друзей. Медленно гулять, нет, прогуливаться по неожиданно красивому городу. Высыпаться. Разговаривать с детьми. Ну и в принципе все... Потому что денег на билеты в театры все равно не хватило. Потому что за границу вместо "Непутевых заметок" Дмитрия Крылова уехать так и не смогли. Потому что одеться, как рабыня Изаура, пусть даже в начале сериала, у нас в стране невозможно... Такая страна, страна, нет, не зомби, страна заложников телевидения. Поэтому все так и обрадовались, когда телеэкраны начали медленно оживать. Обрадовались, хотя три дня назад с яростью выключали "Новости" рукой, пахнущей валерьянкой.
Потому что телевидение - это богатство бедных, привилегия непривилегированных, элитарный клуб для людей из толпы. Потому что для бабушки из деревни Козлы, если ломается телевизор "КВН", с глухим стуком захлопывается дверца в большой цветной мир, остается мир черно-белый, половина - снега, половина - ночи. В котором один раз в год бывает салют из 400 грамм ветеранских конфет к Новому году по разнарядке.
Кроме того, иногда по ТВ показывают Леонида Парфенова. Иногда телевидение собирает деньги кому-нибудь на лечение или разыскивает пропавшую собаку. Есть видовские программы, реально помогающие людям. От улыбки Иоланды Чен становится беспричинно весело. А прогноз погоды?!!
Ну и, наконец, на телевизоре может разместиться около десятка бутылок пива. Так что пусть себе бормочет.
У кумиров - свои слабости