ФИЛЬМ Леонида Филатова "Свобода или смерть" остался незаконченным. Но вот что удивительно: герой "Свободы" - некий Толик, как бы диссидент, как бы писатель, как бы борец за свободу, за эти семь лет обрел плоть и кровь, став, как пишут в школьных учебниках, "типичным представителем интеллигенции". Толик решил податься в герои нашего времени. Правда, "очеловечившись", уже не грезит Западом, сейчас ему здесь вольготнее. Почему?
- КЛИМАТ бездарных людей сегодня. Все поменялось. Причем по строго оборотному принципу - чем бездарнее, тем закономернее, что он окажется поющим, или пишущим, или начальником большим. Чем глупее, невежественнее, тем будет выше. Люди свободы шиши в кармане держали. Говорили: если бы дали развернуться. Ну дали вам свободу, вытаскивайте, что у кого есть. Все ящики пустые. Ни у кого ничего нет. Булгаков, Платонов... Им-то режим не помешал состояться, жить мешал, а писать - нет. Поэтому все эти всхлипы: "В то время..." Оставьте, вы этим как бы покрываете, что вы все пожиже, поглупее, понеобразованнее. "А сейчас нам вот эти мешают". Всю жизнь вам кто-то будет мешать. Таланта нет, ума и таланта. Это как бы ответ о Толике, герое фильма.
- Но он еще вроде и интеллигент, духовный авангард...
- Повторяю без конца ответ Марины Цветаевой, когда ее назвали интеллигенткой: "Я не интеллигентка, я аристократка". Она открестилась от этой стаи. Не всегда в России называться интеллигентом было красиво. Даже чаще - некрасиво. Интеллигенты - это разночинный народ. Класса нет, прослойкой называли. А учитывая, что прослойка во все времена - и тогда, и сейчас - обслуживала режимы, а потом от них бежала... Много лет назад я написал статейку "Скромное обаяние интеллигенции". Когда представители интеллигенции приходят к вождям, которых они сами же выбрали, и говорят: "Помните, кто-то подсаживал вас на грузовичок у Белого дома? Это был я. А теперь вы помогите, культура погибает". А начальник ему: "Господи, ну какая культура у вас погибает? Чехов у вас погибает? Гоголь? Вон они стоят на полочке. А ваша культура погибает, вот - вы, черт с вами. У нас другая нарождается". Это расплата. Не должен художник ни около какой власти хлопотать.
Обратите внимание, как все менялось. Какая митинговая была интеллигенция, постоянно в экстазе. А ничего не получилось, раз - и махнули за океан. Меня так учили, если ты бежишь впереди толпы с хоругвью, то уж разделяй судьбу толпы. Ты же звал, ты кричал, ты больше всех убеждал, что будет хорошо. Остальные, допустим, были недоумки, но прости, ты же их вел. Ну так огульно нельзя, конечно, всех поносить, есть лица более или менее приемлемые, есть неглупые люди, но я не верю им. И они легли под время, под власть. Легли, потому что поняли: эту ораву им не победить. Отдельные пасторские голоса принадлежат тем, кто не боится быть смешным. Солженицын не боится.
- А интеллигенция, словно барышня-гимназистка, снова трогательно верит в чистоту помыслов вождей?
- Тут тоже есть крайности: "Путин, что-то с ним неладно..." Дождись, пока поймешь - что? Чего ж гнать волну-то? А то, что возникает много туманных движений в государстве, - так оно и есть, невнятность всегда пугает. Я сейчас сделал по мотивам Шварца "Голого короля", примерно про это время. Там ткачи-мошенники, вытащив к толпе голого короля, надеются устроить переворот: вот, смотрите, каков он есть на самом деле ваш король. Но переворот не удается, потому что среди общего замешательства раздается голос: "Такая мода". И все с удовольствием раздеваются. И стоит голая толпа. Миша Ефремов предлагает мне назвать спектакль "Правда о голом короле", убеждая, что в этой прямолинейности есть некая сегодняшняя достигаемость слуха. Вроде "Из наших архивов". Все наврали, оболгали хорошего человека, а дело не в короле, а в народе.
- Восемь лет назад вы говорили, что самая большая беда в том, что нет общественного идеала, но тогда еще оставалась надежда.
- Я боюсь опять впасть в глобализмы, но мне кажется, что иногда так внятно, так ощутимо не хватает лидера. Я не имею в виду того, кто куда-то поведет. Нет духовных лидеров. Их не может быть много, всего несколько человек, больше не бывает даже у огромной страны. Людей, которые могли бы жертвовать собой во имя чего-то. Только они могут изменить мир. Прошу прощения за пафосные слова.
- Может, именно поэтому и возникали творческие содружества "Современник", "Таганка", коллективно они все-таки удерживали равновесие в системе координат.
- Скажем, помогали. Это было наше обольщение в ту пору, что слово "свобода" - заветное, случись она - и все станет на свои места. Не произошло. Ничего не может быть, грубо говоря, без вещей моральных. Ни свободы, ни несвободы. Вполне возможно, это христианские постулаты, но нужны и их носители. И я уверен: это не священники. Должны быть люди, которые живут в миру, во грехе и здесь противостоят мерзости.
- За эти годы у вас вышло тринадцать книг...
- Хотелось, конечно, чтобы кто-нибудь прочитал, но я трезво смотрю на вещи. В сегодняшнем мире Блока не читает никто, мне ли обижаться? Кто-то прочитает, и слава богу. Хотя бы товарищи.
- Леонид Алексеевич, такое смирение - это от скромности?
- Нет. Просто, как мне кажется, надо ощущать культурный контекст страны, где ты живешь, и тогда сразу понимаешь свое место. Спокойно. Не самоунижаясь. В стране Тютчева, Блока, Маяковского, Пастернака, Ахматовой, Цветаевой как же можно уж так заноситься? Не могу же я, как девица, которая сидит в трусах и на всю страну по телевизору рассуждает: "Я в моем творчестве..." Не помню точно, Рассадин или Аннинский в ответ на вопрос о его творчестве замечательно сказал: "О творчестве не надо. Творчество у Алены Апиной. А у нас работа".
- А как вы ощущаете политический контекст страны?
- Начнем с того, что все мы люди своего времени. Те, кто кричит: "Все пропало!", - разумеют в первую очередь себя. А ты, ты и ты - еще не все. Что пропало? Книжки стояли и стоят на полках. Их пока не жжет никто. А то, что дети не будут знать Пушкина, - ужасно, конечно, но это наша точка зрения. Почему бы не предположить, что технократическая генерация, как Атлантида, уйдет и появится новая культура, новые лица, новые имена. Да и сейчас есть ребята толковые и жадные до знаний. В какие это времена все поколение целиком шло в образованщину, в интеллигенцию? Никогда. Всегда в любом поколении водились дураки и было НЕСКОЛЬКО. Это общий закон.
БЕЗ СТРАХОВКИ!