ЛОТОЧНИКОВ у входа в Троице-Сергиеву лавру, пожалуй, больше, чем на Старом Арбате. Они стоят живым коридором. Ассортимент пестрый и к религии имеющий отношение лишь отчасти. Наряду с иконами и свечками здесь продают всевозможные сувениры а-ля рюс, а также офицерские фуражки, "чудодейственные" пирамидки и вымпел "Победителю соцсоревнования Загорского района"...
Огурцы за 2 у. е.
В НАЧАЛЕ недели я звонил по одному из телефонов Троице-Сергиевой лавры. Мне ответили шепотом: "Алло". Я растерялся, осведомился, туда ли попал, и затем попытался выяснить интересующую меня информацию. "Звоните после обеда, - еле слышно сказал собеседник. - Страстная седмица началась. До обеда мы все молимся, никто не сможет с вами говорить..." Лавра, если кто не знает, - это в первую очередь большой мужской монастырь, духовная академия и семинария. А уж во вторую - музей-заповедник и место паломничества туристов, коих и в Страстную неделю здесь видимо-невидимо.
Глядя на публику, понимаешь, что слово "паломничество" и впрямь имеет двойной смысл. Толпы горластых, разодетых иностранцев текут мимо скамеечек, где сидят старушки-богомолки, пришедшие, судя по виду, издалека. Старушки греются на солнце и жуют украдкой нехитрую снедь, извлекая ее из многочисленных пакетиков и баночек. Некоторые скамейки обустроены под лежаки - на них масса тряпья и целлофана. Кстати, напротив лавры, через дорогу, есть магазин под названием "Паломник". Нет, не церковную литературу продают в нем. "Паломник" - это торговая точка с банальным винно-водочно-сигаретным набором. И с наружным окошком: "24 часа". Видимо, "паломников" здесь принимают круглосуточно, в режиме нон-стоп...
Милостыню просят на каждом шагу и самым разнообразным способом. "Дайте денежку", - тянет руку с улыбкой вполне благополучного вида женщина. "Ой, вы знаете, только крупные купюры остались". - "Ничего, дайте хотя бы крупную..." А вот стоит мужичонка, целиком облаченный в монашескую одежду, с ящиком на груди. Тоже просит. Все бы ладно, да только на лицо мужичонка - типичный бомж-алкоголик, к тому же с разбитой переносицей.
А при выходе из ворот лавры к вам непременно бросятся женщины, держащие в руках меню ближайших кафе и ресторанов. Хотите - "Три богатыря", хотите - "Русский дворик"... Покажут фотографии интерьера и даже захотят проводить вас до дверей заведения. Прежде чем соглашаться, посмотрите хотя бы мельком на прейскурант. В "Русском дворике", например, 100 г соленых огурцов "под янтарным медком" стоят 2 у. е. Бифштексы и прочая лосось - не менее десяти.
В добровольном заточении
И ВСЕ ЖЕ Страстная неделя - время самого строгого поста и воздержания. Так сложилось в православии: монахи, желающие принять дополнительные обеты (например, молчания), обрекали себя на добровольное затворничество в скитах - уединенных жилищах, находящихся на значительном удалении от поселений. Слово "скит" происходит от греческого asketеs - аскет, подвижник. Подвижники оставляли свою обитель (будь то лавра или меньший монастырь) и уходили куда-нибудь в лес, где строили себе кельи-пустыньки или рыли пещеры в земле. Впоследствии к ним присоединялись другие отшельники, возводили часовню, церковь - так подворье превращалось в монастырь... А потом очередной монах отправлялся искать уединения - в окрестностях Троице-Сергиевой лавры появлялся новый скит. В настоящий момент их пять - Покровский, Сергиевский, Черниговский, Гефсиманский и Параклит.
Наибольшую известность получил Черниговский скит, находящийся в трех километрах к северо-востоку от лавры. Сейчас он представляет собой полуразрушенное подворье из красного кирпича - с колокольней, пятиглавым собором, келейным корпусом, где живут монахи, домиком скитоначальника и подсобными строениями. Здесь малолюдно и тихо - почти всех прихожан батюшка знает в лицо. Монахов немного: они часто меняются, и потому трудно сказать, сколько братии в данный момент живет в кельях.
В прошлом веке Черниговский скит называли "Пещеры", а в официальных документах - "Пещерное отделение Гефсиманского скита". Дело в том, что скит представлял собой совокупность подземных пещер - в них жили старцы, благословение которых стремились получить паломники со всей России. А первым начал копать эти пещеры в 1847 г. схимонах Филипп, известный в Москве как юродивый Филиппушка. Ей-богу, этот человек достоин того, чтобы немного рассказать о нем.
Филипп был сыном крепостных крестьян. Слыл он человеком замкнутым, спал на земле и камнях, старался вести себя так, чтобы подвергнуться насмешкам, брани и даже побоям. А потому ходил неумытым, нечесаным, а порой нарочно пачкал себя грязью. Однажды Филипп подошел к соседу, который мазал дегтем колеса, и, указывая на ноги, стал просить: "Молодушка! Помазуй мне ходульки!" Тот помазал. На вопрос домашних, зачем он это сделал, Филипп отвечал: "Они бегать будут ходче".
В другой раз понес он родным в поле обед. Бросил узелок возле чужой избы и... пропал на четыре дня. Когда нашли его и привели домой, стало ясно, что Филипп окончательно помешался. Он молчал, почти ничего не ел и ходил полунагой. А потом и вовсе оставил деревню и ушел странствовать на 10 лет. На теле всегда носил вериги весом в 21 фунт, а из рук своих не выпускал посох весом в 37 фунтов. Люди почитали Филиппа за его подвиг юродства и за прозорливость: тем, у кого он бывал в гостях, сопутствовало счастье и удача в делах...
БОСИКОМ ПО УГЛЯМ