ГЕРОИНИ Валентины ТЕЛИЧКИНОЙ запоминались сразу. Серьезная до комичности курьерша в "Журналисте", случайная возлюбленная в "Пяти вечерах", перезрелая невеста в "Не может быть!", хищная экономка Анна в "Вассе"... И не важно, была ли это главная роль, второстепенная или мимолетный эпизод. Такова уж сила обаяния этой женщины, неповторимость ее актерской интонации, особая душевная стать.
- ВЫ были на самом взлете, когда началась перестройка и кино рухнуло...
- Я очень переживала. Все было уничтожено. Перспективы никакой. Но нет худа без добра. Теперь я думаю: а что если бы все сложилось иначе и все эти годы я по-прежнему была бы востребована? Ну сыграла еще пять хороших ролей, зато упустила бы сына. У него как раз начинался переходный возраст, в школе не все шло гладко. И как ужасно, если бы у него не было дома, куда бы он мог прийти и поделиться своими обидами!
- Для вас сын, семья - главное в жизни?
- До рождения Вани было только кино, кино, кино. И не важно, какие условия жизни, какая зарплата, лишь бы не было отказано в любимом деле. После появления сына, может, потому, что я очень поздно родила - в тридцать пять, сразу главным стал он.
- Ваш сын гордился, что мама такая известная актриса?
- Категорически не хотела, чтобы сын стал актером, и всячески тушевала эту тему. Допустим, мы идем на рынок, и мне говорят: "Ой, вам уступлю подешевле". Когда мы отходили, Ваня спрашивал: "Мам, мы что, такие бедные?" - "Нет, сынок, это моя знакомая". И так, под разными предлогами, я скрывала, что меня узнают, что актриса - это нечто особенное. А вот посторонние ему частенько напоминали, кто его мама. Как-то учительница сказала Ване: "Нечего здесь актерствовать! Пусть твоя мама актерствует". Ваня возмутился: "Вы не имеете права оскорблять маму!" Пришел домой и все мне рассказал. А я говорю: "Какой ты молодец! Вот ты уже мой защитник". Сейчас Ване 22 года. Он заканчивает МГИМО.
- Говорят, что актриса не должна жить благополучно, она должна мучиться, страдать, ежедневно умирать от несчастной любви...
- Опыт страданий - это великолепно, но можно иметь уйму страданий и быть при этом толстокожей актрисой и ничего не выразить. В ожидании ролей кто-то не рожает, кто-то наживает неприятности, кто-то романы заводит. Но это не тот опыт. Страдания воспитывают душу, но искусственно их не создашь. Да и степень страдания у каждого своя. Кому-то, чтобы его проняло, нужно, чтобы что-то случилось с самым близким и любимым, а другому достаточно потерять кошелек. Дело в умении сострадать, сопереживать, вообразить себя в самых разнообразных ситуациях. Это дар, и он называется даром Божьим. Все в мере таланта, о котором сейчас почти все забыли. То, что мы видим на экране, как говорил мой папа, "не холодит, не греет".
Около года назад мне предложили сразу несколько сценариев. И только один у меня не вызвал отторжения. Конечно, каждый выбирает свой путь, но я считаю, все, что связано с талантом, связано с милостью Божьей. Мне даже страшно представить, что можно разменять себя, свой дар на разные земные блага. Последствия ужасны. Душевная пустота, которую не восполнишь никаким комфортом, никакой роскошью. Я всегда вспоминаю, как папа говорил о богатстве: "Достаток - это Божья благодать, а избыток - наказание Господне". Это не просто сказано, это выстрадано. Папа был очень богатым человеком. Он имел почетное купеческое золотое клеймо. В революцию, когда все экспроприировали, у него в банке пропало огромное количество денег и золота. Сначала папу раскулачили, а потом приговорили к расстрелу. Но его сестра собрала все драгоценности, что были у родных, и поехала в Москву, где у нее, кстати говоря, был свой особняк. И спасла папу от расстрела. Его освободили, иначе бы меня не было.
- Чекисты взяли взятку?
- Да. Вообще, наша семейная история очень интересная. Когда описывали имущество и все из дома вывозили, папа сидел в пальто. И только потом, много лет спустя, он обнаружил, что под подкладку каким-то образом завалилось несколько золотых. На эти "подкладочные золотые" и начал он свою вторую жизнь после освобождения в 37-м году.
- Как вы обживались в Москве, переехав из села?
- Я, наверное, была для Москвы очень наивной. Мне казалось, что достаточно не нарушать заповедь: не делай человеку того, что ты не хочешь, чтобы сделали тебе. И я не делала, считала, что пусть уж мне будет плохо, только чтобы из-за меня никто не пострадал. И, когда обнаружила, что за доброе дело очень часто платят злом люди, которым я бесконечно доверяла, это меня потрясло. Тяжело переживала и предательства, и наговор. Мучительно стала доискиваться: как же жить? Поначалу закрылась, ни с кем не выясняя отношений, теряла людей, страдала очень. И тогда в полном вакууме вспомнила о Боге и поняла, что это единственный, к кому могу обратиться с просьбой о помощи. И моя просьба была услышана, причем сразу. Потом поняла, что это все во благо. Потом. Перестрадав. Сейчас обижаться стараюсь только на себя, но, если я замечаю, что дорогой мне человек как-то небрежно обращается с нашими отношениями, будь то женщина или мужчина, нахожу возможность об этом сказать. Теперь я уже больше защищена. Или выясняю отношения, или не так страдаю.
Инна ЧУРИКОВА: "закрывала глаза и становилась доброй феей"