ОНИ - живые реликты Старой площади. Седые волосы, стянутые в пучок, полное отсутствие косметики, очки с толстенными стеклами. Допотопные пишущие машинки постоянно ломаются. "Они" - это "съездовские стенографистки": специализация, которой сегодня нигде не учат...
А ЕЩЕ пару десятилетий назад профессия эта считалась престижной. Специфика съездовской работы отличалась от обычного стенографирования тем, что расшифровка стенограммы велась тут же. Спустя двадцать минут после заседания уже была готова машинописная распечатка. Для этого стенографистки работали командой. Пять минут одна писала "закорючки", затем садилась за машинку расшифровывать текст, ее тут же подменяла другая. Каждой надо было уложиться по расшифровке в 40 минут. А затем - вновь пять минут выводишь "закорючки". И так - до упора, пока у политбюро не закончатся "исторические предложения". Особенно стенографисткам не нравилось, когда политики с разговорной речи переходили на зачитывание текста с листа. Ведь живая речь дает за десять минут выступления порядка пяти страниц текста, а письменная - в два раза больше.
В группе стенографисток, что работает сегодня на заседаниях Мособлдумы, я обратила внимание на пожилую женщину: сгорбленный в дугу позвоночник. Впрочем, ее коллеги тоже не блещут здоровьем: некоторым трудно передвигаться. При этом стенография - это профессия долгожительниц. Стенографистка Груня Герман прожила больше века. Причем до 95 лет она работала наравне с молодыми коллегами. В начале 90-х гг. телекомпания CNN заинтересовалась "живыми большевиками". Поскольку Груня Герман еще в Первую мировую войну работала медсестрой на фронте, не говоря уже о революции 1917 г., ребята из CNN примчались к стенографистке за интервью. Она дружелюбно встретила журналистов и провела их в комнату. "А где же Груня Герман?"- спросили они, ожидая увидеть 96-летнюю старушку в какой-нибудь инвалидной коляске. На бодрой "большевичке" был сиреневый костюм, сшитый на Кузнецком мосту, лакированные туфли и аккуратная прическа. Американцы обалдели от такой картины и никак не могли начать свое интервью.
Если машинистка перепечатывает текст с листа, даже не вдумываясь в его смысл, то у стенографистки работа основана на быстром осмыслении ораторской речи. "У меня нет политических предпочтений, я с одинаковым отношением стенографирую "коммунистов" и "рыночников", главное - насколько логично говорит оратор, - делится стенографистка Наталья Дежурова. - Ужасно сложно было стенографировать Горбачева. И недаром журналисты просили нас делать точнейшую "фотографию" его выступления - чтобы потом из разрозненных предложений, сумбура в мыслях, набора реплик, не связанных друг с другом логикой, выжать хоть какое-то рациональное зерно и понять главную идею выступления. А вот когда политик говорит скороговоркой, но четко, логично и короткими фразами, как Жириновский, - проблем никаких, технология стенограммы позволяет угнаться за устной речью любой скорости".
Современные курсы стенографии уже не готовят "съездовских стенографисток", а чаще всего дают стенографию как нагрузку к машинописи, к делопроизводству, к специальности секретаря-референта. Так, может, профессия стенографистки уже никому не нужна и эти реликты остались на Старой площади по инерции? Но именно стенограмма является юридическим документом, с которым работают и Московская областная Дума, и подмосковное правительство, и множество подотчетных им ведомств. Значит, еще нужны.
Тяжелые муки при выборе профессии