ПРЕМЬЕРУ шекспировского "Короля Лира" в Вахтанговском театре ждали долго. Но над спектаклем словно довлел злой рок: постоянные технические неполадки заставляли то и дело переносить показы. Однако ожидание оказалось оправданным: режиссер Владимир Мирзоев, не показывавшийся на вахтанговских, да и вообще на московских подмостках со времен "Сирано де Бержерака" (а тому уж года два), сделал удивительную по красоте и мудрости работу, достойную самого пристального внимания.
Мирзоев трансформировал название пьесы, убрав из нее титул заглавного героя. Теперь оно звучит четко и жестко - "Лир". Что логично, поскольку спектакль далек от бытовой истории о строптивом монархе, ставшем жертвой происков родных и приближенных. Линия интриг и борьбы за земные блага режиссеру нужна лишь как вспомогательная. Он выстраивает сумрачную, мистическую атмосферу Богом оставленных мест, где властвует неведомая сила, подчиняющая себе всех и вся и вершащая судьбы по своему усмотрению. (В этом - некий намек на то, что подобные события могли случиться где угодно, они универсальны для любого времени, пространства и общества.) Основной носитель этой силы - Лир (Максим Суханов). В первом действии он предстает трехсотлетним дервишем с искореженной пластикой и изрезанным морщинами лицом. Кажется, что этот старец дирижирует неким жестоким спектаклем, где его дочери, холодные светские красавицы Гонерилья (Юлия Рутберг) и Регана (Марина Есипенко), добросовестно исполняют свои роли наряду со всем двором, а непослушная Корделия (Ольга Ломоносова), свободолюбивая девчонка-сорванец, не желает играть по правилам. И Лир прогоняет ее не из ненависти, а желая спасти от того безумия, которое вскорости здесь начнется. Поскольку, получив от вышедших из-под контроля дочерей и компании всю возможную злобу и ненависть, Лир в конвульсиях избавится от своего земного обличья и перевоплотится в абсолютную инфернальную силу (а артист Суханов вернется к себе, настоящему). В великолепной сцене бури это существо на пару со своим зеркальным отражением - Шутом (Виктор Сухоруков) - будет от души куражиться, пританцовывая и дразня стихию. Желание покарать зловредных дочек перерастет у Лира в ощущение собственной вседозволенности и безнаказанности. С каким удовольствием он будет разыгрывать импровизированное судилище, вынося приговор своим обидчикам!
Но, как известно, на любую силу может найтись свое противодействие. И небо гневается на разгулявшегося Лира, внезапно и страшно отнимая самое дорогое, что только может быть, - Корделию. Ее гибель становится наказанием, ненавязчиво напоминая о том, что во всех наших бедах виноваты только мы. Порождая зло в других и самих себе, мы рано или поздно навлечем разрушительную силу на собственную голову. Спектакль Владимира Мирзоева трагичен ровно настолько, насколько печален наш процесс бытия. И, уводя своих героев в вечность, режиссер грустит об их судьбе и о времени, которое мы порой так неразумно используем.
Надежда есть!