Я СТОЯЛ в книжном магазине около полки с зарубежной фантастикой и фэнтези, задумываясь, купить ли переиздание "Властелина Колец" в "классическом" переводе Муравьева-Кистяковского. Подходит паренек лет шестнадцати, внимательно смотрит на тома толкиеновской трилогии и говорит удивленно: "А что, по "Властелину" уже книжку написали? И когда только успели?"
Московские толкиенисты со стажем жалуются, что после появления фильма "Властелин Колец" в их ряды влилось потрясающее количество юных деятелей, которые знаменитую трилогию не читали вовсе, обойдясь походом в кино. Таких фильморощенных фанатов с выходом каждой следующей части фильма становится все больше и больше. И от Толкиена они отдаляются все дальше и дальше. Мне потребовалось посмотреть все три части "Властелина", чтобы наконец разобраться, в чем же причина. Вроде бы Питер Джексон снимал, максимально приближаясь к тексту книги, и сделал все возможное, чтобы уместить грандиозную эпопею в три части по три часа каждая. Вроде бы, да не совсем. Последний фильм, "Возвращение короля", поставил все на места. Дело в том, что Толкиен создал эпопею. Недаром сам он писал, что завидует финнам, у которых есть "Калевала", и хочет, чтобы в Англии было нечто подобное. А Питер Джексон снял свое кино в жанре романа. И именно из-за смешения жанров максимальное приближение к тексту Толкиена оказалось ловушкой.
Мотивы поступков героя романа и героя эпоса принципиально разные. Эпический никогда не станет сопоставлять причины и следствия, рефлексировать, размышлять на тему "А почему, собственно, я должен это делать" и, главное, сомневаться. Ему достаточно двух слов: "Так суждено". И вот он идет и гибнет, как Боромир, идет и в битвах отвоевывает престол, как Арагорн, идет и, борясь со страшным искушением Великого Кольца, спасает мир, как хоббит Фродо. Остальные же исполняют свой долг, а с врагами поступают однозначно - высоко и жестоко. Но так - только у Толкиена. У Джексона блистательное нордическое мужество, скажем, короля Теодена, подпорчено интеллигентской рефлексией вроде "Как же мы дошли до жизни такой?" Маг Гэндальф, великий гуманист, яростно долбит волшебным посохом паникера Денетора, приказавшего сдать город. В результате получается не Толкиен, а Дюма. Что тоже, конечно, неплохо. Все сюжетные линии ясны, никаких недоговоренностей, каждое следствие имеет свою причину... Вот только нет в этом загадки, тайны. Куда-то пропало ощущение великого северного мужества и презрения к смерти, как в любимой Толкиеном "Саге о Ньяле": "Атли вышел за дверь и тут же был пронзен насквозь. "В моду сейчас вошли эти копья с широкими наконечниками", - сказал он и рухнул замертво"... А так весь фильм можно свести к нехитрой фразе: "Арагорну Арагорново, а Саурону по шее".
Литература в России всегда была не только одним из искусств, но и сферой общественной деятельности. Испытание цензурой, испытание свободой...