Жители приморского поселка Дунай видели пьяных чаек. Птицы ходили по берегу пошатываясь. Пьяные то ли от огромных доз радиации, то ли просто от сытости. Взрывом на атомной подлодке по глади тихой бухты разнесло десять человек...
- ИХ ПРОСТО раскидало, разметало: куда головы, куда - руки... - вспоминает очевидец Геннадий Сережников. - Все они плавали там, в заливчике.
Еще за несколько часов до этого субботнее утро на судоремонтном заводе в бухте Чажма было вполне обычным. От других его отличало только прибытие специальной комиссии, которая должна была разрешить спор заводчан с военными. При проверке отремонтированной недавно подлодки упало давление в реакторе, а значит, радиоактивные пары и газы должны выходить наружу. Часть ремонта заводчане делали сами, за другую отвечали военные. Теперь и те и другие пытались свалить вину на коллег. Чтобы ответить на вечный вопрос "Кто виноват?", реактор нужно было разобрать вновь.
Говоря казенным языком, в ту субботу, 10 августа 1985 года, нарушили технологию работ. Крышка реактора весит 25-30 тонн, диаметр - метра четыре. Снимают ее очень медленно, счет идет на миллиметры, и при этом недопустим малейший перекос. Но лодка находилась на плаву, подъемный кран, снимавший крышку, тоже был плавучий. Начала ядерной реакции было уже не миновать. Из-за этого в реакторе поднялась температура, образовались пузыри пара - и многотонную крышку подбросило. Фактически это был не ядерный, а тепловой взрыв, но из-за него разрушилась активная зона и произошел выброс радиоактивных веществ. Те, кто был рядом с крышкой, погибли сразу. Членам комиссии повезло - они к лодке подойти еще не успели.
РАДИОАКТИВНЫЙ "АДИДАС"
УСЛЫШАВ хлопок-взрыв, заводчане повыскакивали из цехов, экипажи - на палубы пришвартованных здесь же кораблей - узнать, что случилось. Масштабы ЧП поняли не сразу - лодка горела, размышлять было некогда - все бросились тушить огонь. О том, что взрыв был именно на атомной лодке, никто поначалу и не подумал.
- Поселок от завода в трех километрах, за сопкой. О взрыве здесь узнали не сразу, - рассказывает Людмила Галимова, в то время председатель заводского профкома. - Сначала те, кто там находились, думали, что просто пожар очередной. И пожарная была вызвана машина, и те, кто работал вокруг, туда побежали. О радиации никто не думал, естественно.
С огнем боролись четыре часа. Читать инструкции было некогда, тушили как умели, и победили лишь тогда, когда, заполнив три отсека морской водой, лодку притопили.
Измученные люди, справившись с пожаром, собрались домой. Но к тому времени специалисты уже осознали главную опасность: присутствовавших при взрыве и тушивших пожар начали отмывать от радиации. Защитных костюмов, конечно, не было ни у кого. Поэтому у рабочих отобрали всю одежду, взамен выдали чистую. И тут же начались скандалы: многие тогда только-только обзавелись модными костюмами "Адидас".
Люди помылись - приборы продолжали показывать высокий фон. Всем остригли волосы - дозиметры не успокаивались. В конце концов, когда показания аппаратуры хоть немного снизились, рабочих отпустили по домам, решив, что мытьем тут уже не поможешь, да и на приборы могла влиять радиация самого завода.
В чем-то помог пожар: радиоактивное облако смешалось с ржавым дымом от горевшей лодки, и радиацию стало видно. Дым относило в леса, так что на поселок он не попал. Туман и небольшой дождь быстро посадили радиоактивное облако. Если бы не плохая погода, оно бы пошло на Владивосток.
Высокое начальство, приехавшее вскоре после взрыва на завод, постановило: к понедельнику, то есть уже через день-два, все последствия аварии должны быть устранены. Потом назначили другую дату, еще одну.
Целую неделю работники отмывали и отчищали свой завод. Поменяли рамы, кровлю на зданиях, над которыми тянулся дым. Вывезли в лес, туда, где осело облако, пять тысяч кубометров грунта. Место это огородили забором.
ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Я ВЫЕХАЛА на место событий рано утром в очередную годовщину трагедии. Поворот к поселку Дунай - в военном городке Фокино, на полпути между Владивостоком и Находкой. В центр поселка, к памятнику погибшим в Великой Отечественной, попала, когда летнее солнце уже разогнало утренний туман и облака. На остров Путятина от пирса уходил паром, пассажиры держали корзинки: на острове полно грибов.
Завод в Чажме - и сейчас предприятие режимное. Посторонним пройти внутрь нельзя. Работники лишь с разрешения командира выходят наружу. И все-таки вечером, после окончания рабочего дня, меня провели за ограду в здание профкома. Завод уютно утопает в зелени и цветах. Но, войдя в здание, видишь на стандартных электронных часах странные цифры. Оказывается, это сконструированный заводчанами для собственных нужд измеритель мощности излучения. На нем - 10-12 микрорентген в час, обычный радиационный фон. Во время взрыва, в эпицентре, как после определили по золотому кольцу на руке одного из погибших, было 90 тысяч рентген в час. По сравнению с Чернобылем это всего вполовину меньше...
Рабочая комиссия по руководству ликвидацией последствий официально закончила свою работу лишь спустя семь с половиной месяцев, 30 апреля 1986 года. Через четыре дня после катастрофы на Украине.
- Я всем всегда говорю, - подчеркивает Николай Павлович Рубцов, начальник службы радиационной безопасности завода, - если бы о нашей аварии узнали, если бы приняли все меры по предотвращению подобных катастроф - не было бы Чернобыля!
Но всю информацию о взрыве в Чажме сразу засекретили. С людей брали подписку о неразглашении - работал особый отдел. Заговорили о взрыве лишь в начале 90-х годов, когда был принят закон, запрещающий скрывать информацию об экологических катастрофах.
Убедившись, что облако пошло в другую сторону, Дунай тогда эвакуировать не стали. И сейчас это самый обычный поселок: стандартные пятиэтажки, люди, ждущие автобуса на остановке. Местечко на пляже днем найти сложно...
МАТРЕШКИ ДЛЯ РЕАКТОРА
НАМЕРЕВАЯСЬ во всей красе сфотографировать завод, я, по совету знающих людей, свернула на лесную, размытую ручьем дорогу. Как оказалось позже, не на ту - перепутала. Машина стонала и выла, перебираясь из одной колдобины в другую. Наконец взобралась на вершину сопки. Но вместо обещанной великолепной панорамы завода и залива я увидела вдоль дороги колючую проволоку. Табличка гласила: "Стой! Стреляют без предупреждения!". На вышке неподалеку прохаживался из стороны в сторону часовой. В склон сопки врезалась бетонная стена с огромными железными дверями. Радиоактивный могильник - своеобразный памятник трагедии, здесь похоронили останки погибших солдат.
Большое фонящее пятно осталось сейчас лишь на дне моря посреди бухты. Показания дозиметра превышают там норму для зоны проживания, так что волновать это должно разве что рыб. Для купающихся присыпанное морскими отложениями пятно вроде бы не опасно, однако время от времени дно бередят судовые якоря и тралы, и оно медленно-медленно расширяется, расползается в стороны...
Через 12 лет после взрыва дунайцам вручили корочки "Ветераны подразделений особого риска", приравняв их к чернобыльцам. И хотя выплаты пособий, положенных им, задерживаются на месяцы, хотя о санаторно-курортном лечении раз в год никто даже и не мечтает, хотя идут споры с местной бюрократией, отсчитывать ли льготы с даты, указанной в удостоверении или со дня их торжественного вручения, - сотни людей, еще не ставших ветеранами, собираются отстаивать свое право на льготы. Власти требуют справок: кто, какого числа, на какое время зашел тогда, в 1985 году, в зону радиации. А кому в те дни было дело до регистрирования этих входов-выходов?
Виновница же трагедии - подводная лодка с заводским номером 175 - жива и поныне. На плаву держится с трудом. Стоит на аварийном пирсе подземной военной базы неподалеку от Чажмы. Есть проект ее утилизации - спрятать реакторный отсек в ряд капсул, наподобие матрешки, но когда его осуществят и осуществят ли - неизвестно.
А причиной аварии, из-за чего пришлось вновь разбирать реактор, оказался примитивный кусок полимера, который застрял между крышкой и уплотнителем. Поняли это много позже, изучив вмятину на крышке.
Но трагедии близ поселка не прекращаются. Этой весной в списанной подлодке, забравшись туда в поисках цветных металлов, задохнулись пятеро моряков. В середине июня при разгрузке судна произошла утечка окислителя ракетного топлива, и ядовитое облако едва не накрыло жилые дома. Словно какой-то рок преследует маленький приморский Дунай.
Ледяная глыба метила в дачу