"Тебе не больно будет падать"
- ВЫ всегда играли мерзавцев каких-то, бандюков...
- Без кокетства скажу: удивлен, что зрители меня любят. Я действительно столько раз в кино душил, убивал и насиловал, что можно было меня возненавидеть. Народ-то у нас наивный, думает, что человек в жизни такой же, как на экране. А я в жизни совсем другой.
- Эммануил Гедионович, вам, наверное, в детстве за ваше имя доставалось? Кличка какая у вас была?
- Я был до четвертого класса очень толстым мальчиком. Когда мы играли в футбол, а играли мы на Таганке, на булыжниках, меня ставили в воротах: "Тебе будет не больно падать, и площадь ты большую занимаешь, мяч не пролетит". Кликуха была Бочкан. Но через год я стал худее и длиннее всех. Дали кличку Гипотенуза. А вообще меня звали Эмма, или Э - так короче. За еврейское имя никто меня не дразнил - антисемитизм в первые послевоенные годы был не так сильно развит, как сейчас.
- А в зрелом возрасте пресловутый "пятый пункт" доставил проблем?
- Помните фильм "Миссия в Кабуле"? Я там играл заместителя посла. Мы должны были снимать в Афганистане (был 65-й год - задолго до афганской войны) и в Индии. Меня не выпустили. Режиссера Леонида Квинихидзе (это фамилия его мамы, а у папы - Файциммер) - тоже. А я уже купил чемодан, составил огромный список, кому что купить. Я пошел в обком к секретарю по идеологии: "Такое недоразумение. Через несколько дней надо уезжать на съемки. Я латыша играю, и меня пергидролью высветлили. Теперь я лысый, волосы выпали, парик пришлось делать. И со всем этим меня не выпускают! Может, вы ответите, почему?" - "В чем дело, я объясню. Вы еврей". Знаете, как клоуны в цирке плачут: нажимают кнопочку и - струи из глаз. Так и у меня.
- Вы сыграли очень много ролей. Но нет у вас визитной карточки, как, например, роль Мюллера у Броневого, д'Артаньяна - у Боярского.
- Мне часто говорят: "А, это вы: "Без бумажки ты какашка, а с бумажкой человек!", это из кинофильма "Профессия - следователь". Или вспоминают "Чародеев": "Главное, чтобы костюмчик сидел"... Но все-таки вы правы. Я не сыграл роли такой же по мощи и содержанию, как Мюллер у Броневого. Не повезло. Но и это подарок! Не каждого театрального актера приглашают сниматься. У меня в кино были шикарные партнеры, один Леонов чего стоит! Даже если б я свалился с дерева и у меня не отпал хвост, я бы научился играть с таким партнером.
- Вам никогда не говорили, что вы похожи на Джигарханяна?
- Говорили. Но Джигарханян повыше талантом, но пониже ростом. Раньше были замечательные бенефисы на ТВ! Самый первый бенефис назывался "Волшебный фонарь." Были задействованы Гурченко, Хазанов. Я там играл Фантомаса. Я был лысый, в каком-то френче, мне делали ужасно сложный грим зеленого цвета. Тогда на ТВ работала старушка, она продавала открытки. Я шел из гримерки в студию в гриме Фантомаса, и она как вскочила: "Как вы похожи на Маяковского. Да, не удивляйтесь, я его видела в Политехническом на его выступлениях".
- Ахеджакова разорвала творческие отношения с Виктюком - "он матерился и хамил"...
- Слава Богу, никто не позволял себе хамить мне. Я с Виктюком работал, правда, тогда он не был еще Виктюком. Он очень любит актеров... Мат - это ерунда, у нас страна матерщинная. Да, Роман Григорьевич может все что угодно сказать - чтобы завести актера. Виктюк - талантливейший человек. Естественно, ему хочется, чтобы его уровень поддерживали. Про Терехову и Доронину говорят, что у них дурные характеры. Да, они могут взять платок и выкинуть его, потому что его не погладили. Могут, увидев, что парик грязный, бросить его в лицо гримерше. Они пришли готовыми на репетицию, а люди рядом - не готовы. Это может с ума свести.
Хорошо, что сейчас много театров, и если актеру не нравится Виктюк, он может пойти в "Маяковку" к Гончарову.
"После смерти Аллочки я уже не тот"
- Я ЗНАЮ, вы очень интересным образом попали в "Маяковку"...
- Мы с моей женой Аллочкой Балтер начали наш роман еще в Ленинграде, в "Ленкоме". Это достаточно банальная история - он женат, она замужем... Нас "свел" Товстоногов - сделал парой в спектакле "Вестсайдская история", пуэрториканском варианте "Ромео и Джульетты". Мы начали встречаться. Аллочка не выдержала двойной игры, развелась с мужем и переехала в комнату в общежитии. А я еще был женат. Там оставалась дочь... Если у меня и есть в жизни грех, то именно этот. Бывшая жена не давала мне общаться с девочкой, и я смог увидеть ее уже только взрослую.
Когда я развелся, пришел к Аллочке: "Говорят, у вас здесь койкоместо сдается?" Она ответила: "Проходите, пожалуйста". За это "проходите" я жене благодарен всю жизнь. А в театре вокруг нас начало ходить столько слухов, кривотолков. Было очень тяжело. Володин нам сказал тогда: "Ребята, вам этого не простят - молодые, красивые, талантливые, любящие друг друга. Здесь вам жизни не будет". И мы уехали в Москву, в Театр имени Станиславского. Потом Главное управление культуры Москвы разогнало театр к чертовой матери. И все мы ушли на Таганку - Любимов нас всех приютил. Потом меня пригласили на собеседование в Театр Маяковского. Я пришел к Гончарову: "Вся штука в том, что у меня есть еще жена". - "О нет, мне надоели эти пары". Потом из Театра Маяковского ушла Доронина, Гончарову нужна была актриса, которая сыграла бы на достойном уровне. Теперь уже Аллочку пригласили на собеседование. Она пришла: "У меня есть муж". - "Кто?" - "Виторган". - "Черт возьми! Давайте к нам".
Я всегда думал, что Бог меня накажет, что я бросил свою первую семью... Вот он меня и наказал. Аллочка умерла.
- Простите, пожалуйста, за вопрос, но как вы пережили смерть жены?
- Я не пережил. Мы же с Аллочкой и физически, и морально "держали" друг друга в этой жизни. С того дня, как она умерла, я потух, как свеча. И все-таки надо держаться - ради сына. Недавно мы с ним спектакль поставили.
- Способности своего сына вы как оцениваете?
- Нормально. У него все еще впереди, ему только двадцать семь. Время сейчас немножечко другое. Популярность актеров моего поколения откуда взялась? Не от качества же! Мы выскакивали за счет количества. Меньше чем три фильма в год у нас не было.
- Вас часто приглашают в путешествия, причем бесплатно - вам за это только нужно показать какую-то сценку другим пассажирам. Не унизительно это - за кормежку веселить людей?
- В этом нет никакого унижения. Труд должен быть оплачен. Во всем мире человек, если занимается каким-то делом, но оно ему не нравится, он даже вида не подаст, а будет вкалывать с утра до ночи. Наши же с презрительной мордой смотрят на дело, которое они сами же делают, и поэтому ни черта не получается. Кроме благодарности к людям, приглашающим меня, я ничего не испытываю. Я в своей жизни ничего не видел. Мои родители, проработавшие всю жизнь, никуда дальше несчастных Ессентуков не ездили. На свою зарплату я бы никуда не смог поехать. Хотя в других странах, даже таких, как Болгария, Польша, актер, снявшийся в семидесяти фильмах, как я, не то чтобы из круизов не вылезал, у него была бы собственная яхта и собственный остров!
А. Заворотнюк дерётся с толпой