ВОТ пример того, как излишнее служебное рвение и стремление сделать гадость подчиненному до добра не доводит. И еще того, как грамотный солдат может подвести под монастырь своего излишне ретивого идиота-командира. (Байка позаимствована из коллекции авиабазы "KRoN", где была рассказана Леонидом Механиковым.)
Был у нас один солдатик из северных краев. Нормальный паренек, только, когда надо, мог прикинуться натуральным чуркой типа: "Моя твоя не понимай". А солдатики все дюже злы были на начальника строевой части полка. Особенно любил он ловить спящих часовых, для чего выходил на проверки тайком, внезапно, без начальника караула. На этот раз он подобрался ночью, чуть ли не ползком, к складу, где стоял тот самый солдатик.
Декорация к спектаклю, надо сказать, была та еще. Шел нудный осенний дождь, порывистый ветер бросал в лицо холодные капли, раскачивая единственный на том угольном складе фонарь.
Часовой давно заметил нарушителя, однако, притаившись за угольной кучей, молча ждал, когда "любимый" начстрой зайдет на самую середину самой глубокой лужи, обойти которую стороной было просто невозможно. Проверяющий же, несмотря на собачью погоду, был в восторге: наконец-то он подловил на горячем, сейчас он поведет того раззяву-часового к начальнику караула, прямо на гауптвахту сдаст голубчика, чтобы другим неповадно было спать на посту. Однако в лужу лезть он не жаждал и, подойдя к краю, негромко позвал:
- Часово-ой!
Часовой, само собой, не откликнулся. "Крепко спит, зараза", - подумал начстрой. Но форсировать лужу его что-то все равно не тянуло - охота потом отмывать сапоги от этой ядовитой жижи. Надо бы вытащить часового сюда, а уж тут-то он его, голубчика, поведе-от... (Обычно это делалось так: "А дай-ка глянуть, есть ли в магазине патрон, - после чего карабин брался "на руку" и следовала команда часовому: "Руки вверх! Кругом! На гауптвахту шагом марш!")
- Часовой, ко мне! Часовой, твою мать!!
Черт побрал бы этого часового, придется лезть в грязь! И вот когда проверяющий был уже посреди лужи, со стороны склада раздалось грозное:
- Ситой, хито идет?
Капитан от неожиданности чертыхнулся.
- Ситой, стирилять буду!
- С ума спятил - по своим стрелять?! Я капитан Сизин, начстрой полка!
- Ложись! Стирилять буду!
- Да ты что, куда ложись? В лужу?! Свой я! Сдурел, что ли?
- Моя твоя не знай! Стирилять буду! Ложись! Стириляю!
Волей-неволей пришлось проверяющему, проклиная тот миг, когда он надумал пойти без начальника караула, дурацкую погоду, эту грязюку, этого дурака-часового, ни черта не смыслящего по-русски, и не факт, что вообще что-нибудь смыслящего, брякнуться прямо в жирную, обжигающую холодом руки жижу, мгновенно промочившую колени и постепенно проникавшую сквозь шинель все дальше и дальше.
Через десять минут на звук выстрела, чертыхаясь и скользя по грязи, прибежал начкар с бодрствующей сменой. Караул был поднят в ружье, дежурный уже доложил о нападении на пост начальнику гарнизона, начальник штаба уже несся на "газике" сквозь промозглую ночь в штаб полка... Злосчастный проверяльщик общими усилиями был вызволен из лужи и доставлен на негнущихся ногах в штаб полка, где для сугрева получил разнос с занесением за вопиющее нарушение Устава гарнизонной и караульной службы. Начальник штаба, поднятый среди ночи, просто жаждал "отблагодарить" кого-нибудь за это неземное счастье.
Потом был громкий приказ по части, и каждый в нем получил свое. Часовой, кстати, получил благодарность от командования гарнизона за хорошую службу и долгое время ходил в героях. Ну а излишне ретивого начстроя постепенно перевели куда-то, от штаба подальше. Ибо если человек даже по армейским меркам дурак, то это надолго, а как правило, и вовсе неизлечимо...