Недавно прочитала опубликованный на страницах журнала "Ровесник" отрывок из книги М. Влади "Владимир, или Прерванный полет..." (NN 9, 10). Наслышана была об этой книге немало. И вот читаю и, как говорится, глазам своим не верю...
О ЧЕМ ЖЕ ПОВЕДАЛ "Ровесник" своему юному читателю (в основном подросткового возраста)? О том, что у нас в стране, как утверждает М. Влади, существует "братство в выпивке", что "терпимость к этому злу повсеместна".
Неправдоподобна и цифра, которая определяет норму потребления ее мужем алкоголя: "Шесть или семь бутылок водки в день вычеркивают тебя из жизни".
Редакцию, по-моему, нисколько не смутила эта явная нелепость. Не смутила и простая логика. В это десятилетие (с 1970 по 1980 год) Высоцкий отнюдь не был "вычеркнут из жизни". Напротив, это был период его наивысшего творческого подъема и как поэта, и как актера.
М. Влади претендует на полное откровение. О Высоцком, заявляет она, должны знать "правду и только правду" вплоть до мельчайших подробностей.
Но вспомним, что писал сам Высоцкий: "Я не люблю, когда мне лезут в душу, тем более, когда в нее плюют". А тут ведь залезли не только в душу, но и в тело, почти патологически живописуя те места, куда вшивался имплантат и откуда извлекался по мере надобности.
Но, видимо, никто из тех, кто имеет отношение к этой публикации, не задумался, что такие "детали" не только задевают память умершего, но и больно ранят живущих, близких ему людей - мать, отца, сыновей.
Мне было интересно проверить свое отношение к публикации "Ровесника", и я прочитала отрывок небольшой группе лиц. Одним стало явно не по себе: детали личной жизни, вынесенные на всеобщее обозрение, их просто коробили. Другие, неожиданно для меня, бурно одобрили: "Правильно, мы так давно были лишены правды - так пусть пишут всё!"
Словом, "давай подробности!", даже если при этом приходится переступать нравственные пороги, представления о которых передаются из поколения в поколение. Вспомним примеры прошлого. Вспомним, с каким тактом писала Анна Григорьевна о своем муже Ф. М. Достоевском. А уж ей-то не раз приходилось вытаскивать его буквально из бездны. Или завещание А. С. Эфрон не вскрывать архивные материалы ее матери М. И. Цветаевой до 2000 года. И все это делалось во имя бережного отношения к человеку, во имя того же милосердия.
Почему же в данном случае мы пренебрегаем этими понятиями? Разве гласность дает нам на это право?
Сейчас в издательстве "Прогресс" готовится к изданию книга М. Влади "Владимир, юга Прерванный полет...". Автор немало поработала над ней, чтобы подготовить окончательный вариант для нашего читателя. Но "Ровесник" решил опередить всех, опубликовав перевод французского варианта книги. И сделал это, по-моему, далеко не лучшим образом.
Москва
Смотрите также:
- Дарья Донцова: "Большая семья и 15 страниц в день" →
- КНИГИ, КОТОРЫЕ МЫ ПОТЕРЯЛИ →
- Опустевший квартал →