22-летнего москвича Кирилла Перченко, пожалуй, можно назвать представителем золотой молодежи. Весьма состоятельные и известные родители. Учеба в Швейцарии и Англии... Однако столь благосклонная к молодому человеку судьба сыграла с ним довольно злую шутку.
ЭТО СЛУЧИЛОСЬ 19 августа прошлого года. У станции метро "Кантемировская" Перченко встречался со своим знакомым. Вдруг какие-то люди ударили его по голове. Надели наручники (руки за спину). Запихнули в "КамАЗ", где лежали тюки со стекловатой. И куда-то повезли... Кирилл стал чеченским заложником, за которого запросили сначала 10 млн. долл., позже, впрочем, снизив требования до 1 млн. долл.
Похищение
- О чем вы подумали, как только оказались пленником?
- Если не убили сразу, значит, я им нужен: не убьют и впредь.
- Как с вами обращались в дороге?
- Со мной находились два охранника-чеченца. У них были ножи и электрошокер. Первые 12 часов меня держали в наручниках, потом сняли. Во время проверок грузовика, чтобы заставить меня молчать, они подставляли мне к глазу нож. В первое время они вели себя агрессивно. Но потом так устаешь от стекловаты, которая дико раздражает кожу, от жары (при подъезде к Чечне в машине было уже как в парилке), что сидишь в таком состоянии... И охранники страдали точно так же, как и я. Путь длился два с половиной дня.
В семье
- В пригороде Грозного, на каком-то поле, меня пересадили в джип и повезли в центр города, на квартиру. Там мне дали ведро горячей воды. И тогда я понял, что это ведро воды - самая лучшая вещь, которая может случиться в жизни.
Потом мне показали видеокассету о том, как чеченцы зверски расправляются с русскими заложниками. (Не могу сказать, что на меня она произвела сильное впечатление: на пленке это не выглядит слишком страшно, в реальности - совсем другое дело.) Но мне сказали, что, мол, можем тебя сразу отдать этим жестким людям. А можем оставить жить в нормальной чеченской семье, но для этого надо будет сказать, что ты гость, а не заложник. Поскольку не все же чеченские старики одобряют похищения.
И я стал "гостем". Это давало мне право смотреть телевизор, пить с хозяевами чай, ходить по двору. Если бы так продолжалось все шесть месяцев, я бы вообще не жаловался.
Но бежать там некуда. За мной следили. Мой вид любому бросался в глаза: московская одежда резко выделялась на фоне чеченской. (У меня сначала ничего не отобрали. Только когда к ваххабитам привезли, с меня содрали все модное.) Если выйдешь со двора, тебя соседи сразу вернут. Отрежут палец и отдадут ваххабитам. Поэтому даже идей таких не возникало.
Потом меня часто перевозили с квартиры на квартиру, и все время как "гостя". Я прочитал все книги, которые были в тех домах. В частности, тактическую литературу по ведению боя (очень интересная, между прочим, по сравнению с книжками про Аллаха). Графа Толстого ("Детство. Отрочество. Юность"). А книга 70-х годов об особенностях жизни в тайге со мной потом прошла всюду.
- О чем с вами разговаривали в семьях?
- Как правило, о судьбе бедного чеченского народа. Старики были ко мне абсолютно доброжелательны и не видели во мне никакой опасности. С молодыми было потяжелее общаться. Приходилось постоянно учитывать, с кем ты разговариваешь, чтобы не сказать лишнего.
Подвал
- Что же произошло дальше?
- Меня привезли в Урус-Мартан. Там уже, конечно, были жесткие ребята. Поместили в подвале из бетонных блоков. Без окон. Освещение - электрическое. Я сразу "прописку" получил. Охранник меня завел и сказал: "Понимаешь, где находишься? Меня зовут Ислан, я твой папа, а это твой дом".
- Что еще за люди вместе с вами находились в подвале?
- Отец Захарий, настоятель грозненского храма, двое его помощников и разные другие - коммерсанты, военные, был спасатель Димка из МЧС. Кто из Москвы, кто из Дагестана, кто из Ингушетии. Всего 11 человек.
- Женщины были?
- Была одна, но ее держали в соседней камере. Директор филиала "СБС-Агро" из Владикавказа. За нее 100 тыс. долл. давали, а чеченцы хотели 500.
Хотя с ней запрещено было разговаривать, я с ней все равно говорил. Через стену. Более того. В стене была дырка, а у нас был шланг, и мы его в дырку продевали. Можно было скомкать хлеб, положить его в пакет и просунуть. А с помощью воронки, сделанной из бутылки от соуса "Чили", мы по шлангу ей еще и чай заливали. Потому что женщину один раз в день кормили, мне ее было страшно жалко. Она там одна сидела, плакала постоянно: боялась, что пальцы отрежут (чеченцы ее родственникам это уже пообещали), боялась, что расстреляют. Я ее успокаивал. Больше всего на нее действовал мой аргумент: "Тебя расстрелять - все равно что расстрелять пачку денег, чтобы она вся разлетелась". Потом, когда нас увели в горы, женщину отпустили, поняв, что она уже не выдержит перехода.
- Как в подвале проходил ваш день?
- С шести утра до шести вечера мы работали. Нас заставляли чинить машины, обувь, мебель. Отец Захарий, например, оказался очень грамотным сапожником, латал туфли ваххабитских жен и пользовался большой популярностью. А вот я ну просто вообще безрукий, не могу ничего делать. Но умею чистить оружие. Чем и занимался.
- Чем вас кормили?
- Давали муку, из которой мы делали галушки. Арабскую томатную пасту. Соли у них не было. Не знаю уж почему. Все это варилось на двух лезвиях, из которых отец Захарий сделал кипятильник. Вкусного, конечно, мало. А за починку туфель и прочего еще давали хлеб и макароны. Единственное, чего было в достатке, - это воды из горных ручьев.
- Помимо работы чем занимались?
- Я разговаривал с отцом Захарием. Совершенно о разном. Поскольку я читал много неординарной литературы, то мог с ним поспорить и о тамплиерах, и о масонах (очень была у нас популярная тематика).
Еще мы в шахматы играли. Сами их сделали из дерева.
Кроме того, у нас был график, который велся еще с девяностых годов: когда кто приехал, когда кому что отрезали.
- ??
- Понимаете, чем больше ты следишь за событиями, тем тебе проще. А если ты теряешься, абстрагируешься от этого, тебя все равно возвращают обратно в эту ситуацию, но вернуться будет сложнее. А если с самого начала ситуацию контролируешь - ну дали тебе по голове - взял и записал, и нормально. А вот, например, Слава у нас был - ему два пальца отрезали, потому что денег за него не давали. И это записывали.
- Как чувствовали себя другие пленники?
- Нервы у всех сдавали. Постоянное ощущение паники. Например, когда входил охранник, надо было сесть на нары. И вот постоянное ожидание, что кто-то войдет и что ты не успеешь сесть... И тебя побьют. Димка-спасатель в подвале сидел девять месяцев. И в конечном итоге напал на охранника с ножом. (У нас ножи были - хлеб порезать и т.д.) Потом ему отпилили голову двуручной пилой. Мы все при этом присутствовали. Казнь у них - показательное действие.
Я понимал: есть предназначение - жить или умереть. Если тебе предназначено жить, то ты долго будешь жить, если тебе предназначено умереть, то лучше не дергаться.
В горах
- Когда вы попали в горы?
- В ноябре, когда начали бомбить, нас увели в горы. Там заставляли копать, носить, таскать... Мы копали блиндажи, рубили лес для их обшивки.
- Но откуда вы знали, как это все делается?
- Нас очень быстро палкой учили. А в мой день рождения мы таскали мины. (Переезжали с одной базы на другую.) Там, в горах, шли пешком: машинам авиация не давала ездить. Мины таскали в мешках из-под муки килограмм по сорок. Идти с ними надо было то вверх, то вниз. Зима, снег. Скользко. А у этих мин очень острые края, которые впивались в тело. У некоторых мин была такая конструкция, что при сильном ударе они бы точно взорвались.
- Ужас.
- На самом деле это не самое страшное. Вероятность того, что тебя ударят по голове, чуть-чуть не туда попадут, и ты от этого умрешь, гораздо больше.
- Били за что?
- Дрова мокрые принес. Воды не полное ведро... Не так посмотрел, не то сказал.
Если били палкой по ноге - еще нормально. На ноге хоть и остаются полоски, они быстро проходят. Они болят, но с этим ты ничего не можешь сделать. А когда сорок палок дадут, то вообще нельзя найти очаг боли. Еще был один "добрый" чеченский парень, который бил нас черенком от лопаты. Физическую боль мы снимали ужаснейшим анальгином - 72-го года выпуска (был там ящик с лекарствами). И все же физические страдания можно вынести. А вот эмоциональные, особенно когда видишь, что делают с другими людьми...
- Чем еще тот ваш день рождения запомнился?
- Отец Захарий за меня помолился. А остальные подарили мне анекдот.
Агитация и пропаганда
- Вас наверняка постоянно просвещали на тему ислама...
- Беседы об Аллахе были постоянно, и это доставало. Ты работаешь, кто-то за тобой следит и обязательно что-то рассказывает. В Коране сказано, что есть мусульмане, а есть заблуждающиеся. И мусульмане не должны заставлять их принимать веру, но должны положить печать знания на их сердца.
Говорили, что деньги за заложников им нужны для войны за Чечню. Там у всех эти идеи. Я бы назвал это идеологическим трансом. Для них война - способ искупления совершенных грехов. Их "загрузили", что если ты становишься на путь войны - джихад, то тебе сразу прощаются за один шаг на пути войны семьдесят грехов. Потому что это война за веру.
Простым людям слушать все это было тяжело, а таким "извращенным", как я, - проще. Благодаря особому образу мышления. Когда я прочитал там энное количество ваххабитских книг, начал с ваххабитами спорить. Их это очень раздражало. Но с другой стороны, они понимали, что я прав. Иногда меня буквально кто-то будто дергал за язык: один раз я их очень устыдил тем, что у них у всех были помазки для бритья. А если встал на джихад, то бриться нельзя: как растет, так и должно расти. Потом я вычитал, что есть им можно только правой рукой, левой нельзя. В общем, сильно их заморочивал.
- По-моему, вы очень опрометчиво поступали.
- Я не жалел своего тела. Я жалел свой мозг.
- Как вам удается так позитивно мыслить, вопреки всему?
- Наверное, гены. У меня очень продвинутые родители. Относиться надо ко всему по возможности с юмором. Даже там - чем больше смешных моментов, тем легче выжить. Я "угорал" над многим. Например, охранники лишний раз к нам в подвал не спускались. У них считается, что в туалете шайтан живет. Когда они ходят в туалет, они молятся. А поскольку нас ночью не выпускали в туалет, у нас для этого ведра стояли, и, значит, тоже шайтан жил.
Или вот еще. Аллах запретил ваххабитам носить трусы. И они решили, что нужны розовые трусы в цвет тела, чтобы не было заметно. В магазине розовых трусов не было. И они взяли красные флаги, сшили из них себе семейные трусы по самой простейшей выкройке. Но трусы-то вышли красные. Они их сварили, как когда-то у нас варили джинсы. Трусы получились такие "галлюциногенные", в разводах.
Побег
- Как вам удалось бежать?
- Меня и еще одного парня - казаха - спустили с гор для обмена на деньги. И отдали нас не совсем, видимо, ушлым ваххабитам. И те лохонулись: оставили нас временно в здании, где было окно, забитое ДСП. Мы ее отодрали и сбежали. Дело было 23 февраля. Увидели каких-то чеченцев. Казах хотел к молодому парню подойти. Я его одернул. Увидел человека в папахе и с золотыми зубами и понял, что это явный признак кавказской стабильности. Дед этот оказался из старейшин. Нас отвели к ним домой, накормили, обсудили, что делать дальше. Это уже в Мартан-Чу было. Нам связали руки и повели в комендатуру. В комендатуре даже не поймешь, к кому мы попали, - такие же бородатые люди в камуфляже. Впоследствии оказалось, что это рижский ОМОН. Нас обыскали, расспросили. Потом поставили перед нами 16 банок тушенки и 4 банки сгущенки, и мы все это съели.
- Вам же, наверное, плохо стало.
- Нет, нам было очень хорошо.
- Когда бежали, страшно было?
- Если бы нас поймали, по крайней мере одному из нас бы точно голову отрезали. Мы сначала сомневались, бежать или нет. Но потом решились.
- Тяжело вспоминать о плене?
- Не так тяжело вспоминать, что там было, как тяжело вспоминать о тех, кто там остался. Я там со многими подружился. Очень их жалко.