"А ТЫ ВЕДЬ не слепой, ты просто маскируешься. У меня есть сведения, что ты - наемный убийца", - эфэсбэшник уже достаточно выпил, вряд ли трезвым он стал бы так цинично шутить. Парень кивнул и произнес: "Только никому не говори, ладно?" Он уже не в первый раз слышал такие разговоры, сначала они вызывали только смех, а теперь глухое раздражение: он устал кому-то что-то доказывать.
Война
ДА, он убил. Двоих точно. Может, и больше, да кто теперь разберет. А те двое вынырнули из-за холма в десяти метрах от него, когда парень ставил растяжку под носом у засевших в засаде боевиков. Хорошо, что автомат был с глушителем, иначе вряд ли он вернулся бы с "охоты" целым-невредимым, да еще с трофеями: оружием, снятым с убитых, и пойманным по пути барашком.
Подобные вылазки были в духе старшины роты войсковой разведки Алексея Климова. Он рвался в Чечню не для того, чтобы решить проблемы войны. За свои неполные два десятка он уже побывал в пекле осетино-ингушского конфликта и потерял во время операций в Москве двоих товарищей из отряда особого назначения. Считал, что готов физически и морально для того, чтобы быть там, на войне, чтобы сохранить жизни неопытных солдат. Он написал 28 рапортов с просьбой отправить его в Чечню, а потом просто забрался ночью в канцелярию, подменил документы и через несколько месяцев принял командование разведротой.
За три месяца Климов "съел" войну со всеми ее потрохами: терял друзей, на сутки оставался в заложниках у боевиков, когда выходила из окружения его рота. А матери писал успокаивающие письма, какие получали тысячи матерей заброшенных на войну мальчишек: "Стоим под Шали, древний город, неофициальная столица Ичкерии, поэтому здесь не стреляют".
За ночную "охоту" старшину Алексея Климова представили к ордену Мужества. А на следующее утро уже в сопровождении товарищей на БМП он отправился туда, где побывал ночью. Больше пяти лет прошло, а он до сих пор помнит, как из-под колес машины взлетела противопехотная мина и разорвалась около его головы. Больше не помнит ничего.
Началась перестрелка, его тело вынесли на себе товарищи. Отправили в Грозный мертвого, запаковали в фольгу и отвезли "грузом-200" в ростовский окружной госпиталь. Больше двух суток он числился среди погибших. Когда ростовские санитары, разгружая на полном автомате вновь прибывших "200-х", почувствовали, что у трупа гнутся руки-ноги, отскочили от него с криками: "Привидение!". Этим привидением был Лешка Климов.
Три недели парень пролежал в коме. А за это время мать успела получить похоронку и потихоньку умирала от горя, потому что до последнего не хотела верить, что никогда больше не увидит сына. Когда ей позвонили из Ростова, материнское сердце задохнулось от счастья: Лешка жив! Он выжил. Как, и сам не понял до сих пор. Не хочет понимать, что за жизнь пришлось заплатить глазами, - зрение врачи вернуть не смогли.
Среди солдат инвалидов нет
СНАЧАЛА он об этом даже не думал: 50 осколков в теле - не игрушки. А когда сделали вторую операцию, уже в Москве, в госпитале Бурденко, вставили в голову пластину, первая мысль была о том, что теперь он не пройдет медкомиссию и не сможет прыгнуть с парашютом. Жизнь теряла смысл, потому что без армии он себя не мыслил. Красивый сильный парень, мастер спорта по боксу, спецназовец, и вдруг слепой калека?
От этих мыслей парализовало руки-ноги. Если бы не подоспевший вовремя командир по еще московскому спецназу, Алексей тихонько убрался бы из этой жизни. Удар по кровати, после которого парень слетел на пол, вернул его на землю. "Климов, ты что расслабился, собирайся, пошли". И командир увез его, всего забинтованного, из госпиталя. Шоковая терапия сработала.
Когда Алексей немного пришел в себя, восстановился, начал думать, как жить дальше. Он не собирался клянчить льготы и пенсии, отказался от инвалидности: "Солдат не может быть инвалидом, он или жив, или погиб", - объяснил коротко и ясно. Климов по-прежнему считал себя солдатом и твердо верил, что еще вернется в армию, на что даже самые близкие недоуменно пожимали плечами. А он начал действовать. Сначала открыл первое в Калуге частное охранное предприятие. Потом создал первую в России общественную организацию ветеранов Чечни. Организовал ежегодный всероссийский турнир по боксу "Кубок Россич" памяти погибших на чеченской войне среди допризывной молодежи, который проходит уже 4 года подряд и пользуется большой популярностью. Климов взял под свою опеку 70 матерей погибших в Чечне ребят. Удивляешься, откуда столько энергии, сил, энтузиазма у 25-летнего парня, который легко мог сломаться после всего, что с ним произошло. А он настаивает на том, что самый обычный. "Мне не нужны оглядки на мое состояние, я болезненно отношусь к тем, кто три месяца в Чечне кашу варил, вшей кормил, а потом говорит, что был на войне, кровь видел. И начинает оправдывать свои слабости "чеченским синдромом", лезет в бутылку или наркоту", - убежден Алексей.
Все, что сделал Климов, нужно было ему лично, для самоутверждения. Его дела не остались незамеченными. В 99-м году в офис "Россича" приехали три полковника из Генштаба. По поручению министра обороны они должны были разыскать Алексея, выявить, говоря военным языком, его желания и способствовать их осуществлению. Желание Климова повергло полковников в легкий шок: хочу учиться, стать офицером и служить в армии.
Полгода отучился на офицерских курсах в Сибирском военном округе. Было трудно, но помогли друзья. Экзамены сдал отлично, отстрелял (!) из всех видов табельного оружия (после этого, наверное, и пошли слухи, что со зрением у него все в порядке) и получил звание лейтенанта. Перед всем строем поклялся: "Если не смогу выполнять обязанности офицера так, как это положено, уйду в отставку".
Хочу в Чечню
НА СЕГОДНЯШНИЙ день Алексей Климов - старший офицер 2-го отдела Калужского областного военкомата, занимается вопросами военно-патриотического воспитания молодежи. На встречах с подростками сразу предупреждает: "Не надо оценивать человека хорошо или плохо только потому, что у него есть ордена и медали, потому что он где-то воевал. Оценивайте по тем делам, которые он делает в данный момент".
Климов по-прежнему руководит "Россичем", помогает матерям погибших и тем, кто вернулся с войны и потерялся в этой жизни. Язык не поворачивается назвать его слепым. Он это категорически отрицает. И с гордостью показывает новый офис организации, рассказывая, что дизайн помещений, цвет стен и мебели подбирал лично. Климов верит, что будет видеть. Вот только времени заняться собой нет. Потому что надо передать "Россич" в надежные руки. А он... Он возвращается на войну.
"Меня никто не понимает. А я просто устал. Хочу в Чечню. Там есть белое или черное, да или нет, а здесь все серо и непонятно, кто есть кто. Я не убивать туда еду, хотя должок есть. И в атаку, конечно, не пойду. Но дать знания, подготовку пацанам, помочь остаться в живых могу. А шансов погибнуть на гражданке гораздо больше, чем там", - Алексей пытается объяснить свое кажущееся абсурдным желание. Когда-то никто не верил, что он станет действующим офицером. Климов им стал. Теперь никто не верит, что он попадет в Чечню. Наверное, он туда все-таки попадет.
Помните о нас, пожалуйста