ЭТО было сорок лет назад, в конце октября 1961 года. Земля уцелела при историческом испытании самой мощной водородной бомбы, но экологические последствия того взрыва отражаются на здоровье не одного поколения.
СОВЕТСКИЙ лидер Никита Хрущев продемонстрировал всему миру, что значит его загадочная угроза: "Мы вам покажем "кузькину мать"!" Сверхмощная термоядерная бомба с таким именем могла уничтожить любой, даже самый крупный город на нашей планете. О тех тревожных днях вспоминает помощник руководителя испытания супербомбы, ветеран подразделений особого риска, полковник в отставке Степан ЖМУЛЕВ.
Совет в Кремле
- В ТО ВРЕМЯ я работал в самом засекреченном месте нашей страны - теперь знаменитом Арзамасе-16. На нашу долю выпало задание: сделать невиданную доселе водородную бомбу мощностью в 100 мегатонн.
Андрей Сахаров утверждал, что испытание такой термоядерной бомбы не только не нужно, но и опасно для населения планеты, особенно для потомков. В конце концов удалось убедить упрямого Хрущева вдвое уменьшить мощность супербомбы.
Но водородный заряд и в 50 мегатонн был чудовищно велик и опасен. Наше КБ-11 делало все, чтобы "рекордсменка" была по возможности "чистой". Наконец "изделие" было готово. Об этом доложили Хрущеву.
В августе 1961 года в Кремле состоялось сверхсекретное заседание Военного совета. Мне было поручено доставить на него макет супербомбы. Конечно, это была уменьшенная копия "кузькиной матери". Но все равно я и еще несколько офицеров с трудом занесли деревянную модель в зал заседаний. А Хрущев словно влюбился в наше "изделие". Во время доклада он долго гладил полированную поверхность макета и смотрел на супербомбу какими-то пьяными глазами. Наверное, считал, что она давала ему невиданную власть над миром.
Испытание чудо-оружия планировалось провести на полигоне "Новая Земля". Меня назначили начальником литерного поезда особой важности.
И вот принимаю груз: саму водородную бомбу весом около 30 тонн, собранную на платформе товарного вагона непосредственно в цехе завода. В нескольких вагонах-рефрижераторах - особо опасные узлы к ней, в сейфах пассажирского вагона - сверхсекретная документация.
Ночью 5 октября мы тронулись в путь. Начальство МПС, КГБ и МВД всех подчиненных, что называется, поставило на уши. И все равно без накладок не обошлось. При разгрузке супербомбы на станции Оленья к нашей тридцатитонной махине подогнали маломощный двухтонный кран на грузовике. Пришлось принимать экстренные меры. Не вдаваясь в подробности и даже не грозя пистолетом, "одолжил" у директора Мончегорского горно-обогатительного комбината 50-тонный железнодорожный кран. Конечно, седых волос у меня прибавилось, но задачу выполнил.
Ядерные тревоги
НЕ ЗНАЮ, какую дозу радиации мы схватили при окончательной сборке "изделия". В то время индивидуальных дозиметров у нас не было. А приборы коллективного пользования то и дело зашкаливали. Два раза даже объявлялись ядерные тревоги, и мы выбегали на улицу.
И вот настал долгожданный день. По приказу руководителя испытаний "сверхмощной" генерал-лейтенанта Николая Павлова утром 30 октября окончательно собранную супербомбу на специальной тележке покатили к самолету. И тут вижу - одно колесо шатается. Остановились, посмотрели, выругались. Спасибо, не отвалилось!
Наша "рекордсменка" была такой огромной, что пришлось заранее рыть специальную траншею, чтобы подкатить ее под самолет. Наконец загрузились. Ту-95 с бомбой стремительно набрал скорость, оторвался от взлетной полосы и лег на заданный курс. И вскоре сбросил нашу тридцатитонную "красавицу" над целью новоземельского полигона. Она плавно спускалась на огромном многоярусном парашюте. (Главный конструктор Самвел Кочарянц потом мне говорил, что из нейлона, израсходованного на парашютную конструкцию, можно было сделать 12 миллионов пар женских чулок.) На высоте 4000 м раздался взрыв, которого еще никогда не слышала планета. Миру показали "кузькину мать".
Загадочная гибель Чкалова