"СТОЙ! Три! - раздался из темноты резкий голос. Батюшки, а я ж пароль на сегодня забыл! Стою как вкопанный, свечу фонариком себе в рыло и подавляю желание смыться в темноту и туман. Делать это ни в коем случае нельзя, не то сначала подстрелят и только потом фамилию спросят... Если, конечно, будет с кого... И ведь абсолютно правы - нечего шляться по ночам в расположении части армейского спецназа, да еще близ чеченского села, в зоне боевых действий. Пусть даже и по делу - дырявая память - не оправдание...
ДЕЛО, впрочем, было приятное. Прошел слух, что прапорщик дядя Саша из тыловой службы затеял котлеты, и нас туда потянуло, как магнитом. Уверяем, чисто научный интерес, третий день перловки с рыбой "пристипома" здесь ни при чем...
Бараны здесь не ходят
"О! НАКОСЯ! А я за вами! - Из тумана, небрежно ответив на пароль, выплыл своей сотней кило живого веса дядя Саша. - Чего мнетесь, пошли... Свой это, свой, только шалый - пароль по первости забыл!" - объяснил он невидимому часовому.
"Че, мужики, на котлеты пришли? Ну вот, ща пойдем барана резать! - Дядя Саша был явно в хорошем настроении. - Шутка! Вы чего, купились, что ли? Откуда здесь баран? Мы ж на войне! Нет, бывает, кабаны на минах подрываются, и очень даже часто. Мин-то в лесах натыкано - только держись, и "чехи" еще новые ставят, да так, сволочи, хитро, что даже кабанам чутье изменяет. Так кто ж из них котлеты делать будет? Ребята на боевом выходе найдут, на месте слопают! Так что котлеты из тушенки, брат, из тушенки..."
В бой - на пустой живот
"ВОТ это сюда, а жир весь сюда, слышь? - поучал на кухне спустя 10 минут дядя Саша солдата Виталика. Тот стоял, натягивая поверх камуфляжа белую куртку. - Все желе сложи отдельно в миску, жир - в другую... Котам не давать ничего, они и так крыс налопаются и с жиру бесятся..." Как будто в подтверждение последних слов на кухню с утробным мявом шагнул здоровенный лобастый котяра. "Толстый, Толстый, иди-ка сюда, - ласково позвал его дядя Саша и, схватив кота за шкирятник, поволок из кухни вон. - Да, слышь, Стороженко, этому парню, Костя его зовут, дай тоже куртку и пусть мясорубку крутит, нечего ему просто так отираться..."
Поступив в распоряжение солдата Виталика Стороженко, я хлебнул кухонной службы. Немножко, правда, но мне хватило. Виталик вскрывал банки с загадочной надписью "Туш. гов." общим числом 74, раскладывая все по мискам, а я сражался с мясорубкой и отчаянно вспотел уже на 23-й...
"Говядину жарить - это тебе не сухой паек наворачивать. - Дядя Саша внимательно следил за Виталиком. Тот суетился вокруг большой чугунной сковороды. - Говорят, натовцы за наш сухпай чуть не три своих дают... Конечно, у них там сосиски из туалетной бумаги, леденцы и презервативы... А у нас и гречка, и перловочка, сгущенка, галеты - милое дело! А все ж таки иногда хочется домашнего, вот и крутим котлеты... Бывало, наши с боевого придут - вообще труба... Война ведь, сам понимаешь - уходят на задание, так им эта тушенка до фени, им лучше патронов побольше взять, гранат там, чем тушенку или еще что. Ясное дело, возвращаются обветренные, голодные, грязные... Иной раз задержатся, сухпай весь приедят, так ты не поверишь, черемшу сырую лопают, до голубей дело доходит. А мы им! Баньку - раз! Котлет этаких вот - два! Компоту - три! Глядишь, выправился боец, рожа покраснела, жить охота... Так-то вот... Ну, пробуй!" И дядя Саша подцепил шкворчащую котлету. Я откусил и расплылся в улыбке. Всего-то три дня посидел на перловке, но тоска по таким вот кулинарным штукам уже успела заесть. Впрочем, когда подумалось о разведчиках, которые на боевых выходах вынуждены по-суворовски держать "желудок в голоде, голову в холоде", улыбка сошла и котлета не лезла в горло.
Анютины аски