ОДНАЖДЫ в час небывало жаркого заката в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Одним из них был журналист "АиФ", другим - заслуженный артист РСФСР Александр Филиппенко. Обведя родные (Александр Георгиевич полжизни прожил неподалеку от Патриарших) места влюбленным взглядом, он начал рассуждать о творчестве, культуре и России вообще. И даже подводить некоторые итоги. Ведь 2 сентября человеку Филиппенко исполняется 60, а артисту Филиппенко - 40 лет.
Азазелло или Коровьев?
- СЕЙЧАС вы играете Азазелло у Владимира Бортко в фильме по роману "Мастер и Маргарита". А в свое время сыграли Коровьева у Юрия Кары. И хотя тогда вместе с вами снимались такие звезды, как Анастасия Вертинская, Валентин Гафт, Спартак Мишулин, Михаил Ульянов, и многие другие, фильм так никто и не увидел.
- К сожалению, я его тоже так и не посмотрел. Но мне рассказывали по секрету, что есть в столице какое-то кафе, где иногда показывают эту картину на видеомагнитофоне.
- "Мастера" пытались ставить многие. Ничего хорошего из этого не выходило...
- По-моему, лучше уж касаться всех этих потусторонних сил на съемочной площадке. Реальность серьезнее и страшнее, проще и одновременно глубже. Когда вчитываешься в роман, то понимаешь, что это зашифрованный высокохудожественный "дневник переживаний" самого Михаила Булгакова. Ведь одним из подтекстов явно звучит тогдашняя страшная атмосфера - и вездесущие люди из НКВД, караулящие "нехорошую" квартиру, и Варенуха, доносящий в компетентные органы, и "квартирный вопрос", и многое другое. Все это на себе испытал писатель.
- Несколько лет назад вы отказывались сниматься в сериалах, а теперь вдруг появились в "Бедной Насте". Почему?
- Тогда снимали сериалы такого качества, что мне просто приходилось отказываться от участия в них. А сейчас у артистов, играющих в сериалах, появилась своя школа актерского мастерства. В "мыльных операх" все зависит от технологии. Простой зритель, включивший телевизор на любом моменте телефильма, должен быстро разобраться, о чем там идет речь. Молодежь на съемках поначалу даже вздымалась на дыбы: "Я повторяю этот текст пятую серию подряд!" Так ведь и это закон жанра. Надо просто найти вариации одних и тех же слов - и они засияют новыми оттенками. Если наши продюсеры будут выдерживать законы жанра - сериалы как вид телепродукта будут жить.
- В конце 90-х вы сетовали на плачевное состояние российской культуры. Сейчас ситуация вроде бы выправляется. В театральные кассы стоят очереди, люди снова стали ходить в кино. В киноиндустрию начали вкладывать деньги...
- Да, финансовая ситуация изменилась. Для продюсеров и организаторов зрелищ. Но это еще не значит, что в культуре все нормально. Сейчас забыта фраза "Репетиция - любовь моя". В сегодняшних антрепризных проектах на первый план вышла финансовая сторона. Руководителям театров и продюсерам важнее, чтобы зритель пришел к кассе. А что он будет говорить, когда закончится спектакль, - это не всех волнует. На смену идеологической цензуре пришла цензура коммерческая. Да, понимаю, во главу угла ставится возможность заработать. Но на Гоголе и Достоевском заработать много денег проблематично. Проще поставить легкую комедию из трех актеров - муж, жена и любовник в шкафу. Подавляющее большинство людей сегодня хочет просто отдыхать, а не думать на серьезные темы. Нужно чувствовать, куда движется этот процесс, и внутри него искать свою струю. К примеру, мне все чаще звонят из дальних регионов России и просят привести не "Козла на саксе" и студенческие зарисовки, а "Фальбалу" Достоевского. Что бы ни было, наша страна вернется к своим культурным истокам.
Предощущение свободы
- У ВАС сейчас свой театр, значит, есть и долгожданная свобода?
- Театр, о котором вы говорите, существует в системе Москонцерта при Комитете по культуре. Концепция этого театра - русская и советская классика. Я лишь руководитель. Это дает мне не столько свободу, сколько ее предощущение. Чтобы получить деньги, я должен обосновать свою заявку, написать бизнес-план. Приходится упорно аргументировать. Как говорил Жванецкий: "Надо хотеть. Не очень хочешь - не очень получается". Согласен ходить с протянутой рукой и просить на "гастроли театра Филиппенко в Москве". Я жду появления поколения меценатов.
- Для этого должно появиться поколение людей, добрых душами...
- Ради этого мы и работаем. Сейчас растет поколение, в души которого мы пытаемся вложить умные мысли и добрые чувства. Отбирая репертуар для концертов, я всегда отвечаю на собственный вопрос: "Почему именно сейчас я вышел с этим материалом к жителям этого города?" Актер должен быть всегда чуть-чуть впереди зрителя. Тогда публике будет интересно смотреть. Мир так стремительно развивается, что наши мозги не всегда справляются с этими скоростями. Происходит психологическая сбивка, столкновение с будущим.
- Что меняется?
- Раньше, в советские времена, царствовало общественное сознание. Люди были частью массы, толпы. Сейчас, наоборот, выпирает индивидуализм и даже эгоцентризм. Люди даже разучились танцевать парами и хороводами. Все современные танцы рассчитаны на одного исполнителя. У Гоголя в "Мертвых душах" единственный персонаж, который будоражит все сонное царство, - это Чичиков. Критики говорили: "Чичиков не нравится Гоголю, не нравится и нам. Но другого-то нет!" В 90-е годы в нашем государстве на свет повылезало очень много таких вот пронырливых Чичиковых. Но им на смену должны прийти новые люди. В этом и есть настоящее движение.
Актер и режиссер используют друг друга